Открываем Америку. Происхождение чемпионов мира. «Выкапываем» французские корни в английском языке

22.09.2019

«Выкапываем» французские корни

Так как Вильгельм был герцогом Нормандии, то с собой он привел нормандское духовенство и дворянство. Они стали занимать важные государственные и церковные посты. Постепенно в английский язык стал входить нормандский диалект и смешиваться с ним. Так появился англо-нормандский язык, ставший государственным языком Англии и просуществовавший вплоть до XIV века!

За это время английский язык успел ассимилировать огромное количество французских слов и принять их как «родных».
Французские заимствования в английском языке

В романе Вальтера Скотта «Айвенго» очень интересно и увлекательно описан нормандский период в истории Англии. В книге говорится о том, как жили и вели себя люди в то время, о том, как простой народ не хотел принимать чужого языка и сохранял свою родную речь.

В английский язык из французского пришли, например, такие слова, как:

court, servant, guard, prince, vassal, government, serf, village (двор, слуга, охрана, принц, вассал, правительство, крепостной, деревня);
army, battle, banner, victory (войско, сражение, знамя, победа);
religion, chapel, prayer, to confess (религия, часовня, молитва, исповедоваться);
city, merchant (город, купец).

Деревенские жители сохраняли английские названия, тогда как горожане перенимали французские слова: butcher «мясник», mason «каменщик», tailor «портной».

К примеру, животные назывались английскими словами, но их мясо — французскими: beef «говядина», mutton «баранина», pork «свинина», veal «телятина».

Множество французских слов перекочевало в английский в сферу закона и правительства: chancellor — советник, country — страна, court — двор, crime — преступление, evidence — очевидность, government — правительство.

Слова из сферы церкви: abbot — аббат, монах, priest — священник, religion — религия, saint — святой
Слова из сферы культуры: art — искусство, dance — танец, танцевать, painting — живопись
Слова из военной сферы: army — армия, battle — битва, сражение, captain — капитан, enemy — враг, sergeant — сержант, soldier — солдат
Просто различные слова с французскими корнями: adventure — приключение, courage — смелость, dignity — достоинство, letter — письмо, буква, mirror — зеркало, regard — взгляд.

В Эпоху Возрождения французские слова в английский язык проникали через философскую и художественную литературу, поэзию и т. д.

Если учесть тот факт, что из 80 000 наиболее употребляемых английских слов 25 500 из них — французского происхождения, то можно сделать вывод что французские корни составляют почти третью часть в английском языке.

Надеемся, уважаемые читатели, что вам понравились наши лингвистические раскопки, и вы почерпнули для себя что-то новое! До новых встреч!

Братья Михаил и Алексей Грабары – французы, которые принадлежат к поколению русских эмигрантов, родившихся и выросших за рубежом. Их род, вопреки расхожему мнению, не имеет связи с родом известного художника Игоря Грабаря, зато может похвастать немалым количеством академиков по отцовской линии и аристократов – по материнской. В родстве оказались и с родом Пушкиных, правда, не напрямую, а по линии Гончаровых, а также и с родом Чуковских, к которым принадлежал всем известный поэт Корней Иванович Чуковский. Сегодня младший брат Алексей Грабар проводит почти половину своего времени в России – здесь его держат дела основанной им компании частной авиации «Аволюс». Старший брат Михаил в основном проживает в Париже. Он известный специалист по России и преподает в Университете Верхней Бретани.

Михаил Грабар

» Какова история отъезда вашей семьи из России?

Мой дедушка, Андрей Николаевич Грабар, в 20-х годах, сразу после Гражданской войны, эмигрировал из России. Его брат Петр воевал в белом движении и был эвакуирован в Скандинавию. Позднее он стал директором одного отдела Пастеровского Института, но сначала ему, как дворянину, полагалось стать офицером. А моему дедушке сразу прочили карьеру академика. Предполагалось, что он станет в России профессором – так и получилось, но только во Франции. А уехал он вместе с родителями в Болгарию, где их приютил генерал Иванов, который был очень известный человек и министр обороны Болгарии, к тому же русофил. Он открыл собственный дом для русских иммигрантов. Дедушка жил у него с родителями и влюбился в дочку генерала – она стала нашей бабушкой. Более того, он написал брату Петру о том, как в Болгарии чудесно. Тот приехал и влюбился в сестру бабушки и тоже на ней женился.

» Как же складывалась судьба вашей семьи по отцовской линии?

В этой семейной ветви очень сильны академические традиции. Дедушка был известным профессором-византологом. Из Болгарии через Страсбург семья переехала в Париж. Дедушка сначала преподавал русский язык в Страсбургском университете, затем перешел на кафедру истории искусства. Потом его пригласили в Париж в престижный Коллеж де Франс и скоро он стал академиком.

Он поддерживал отношения с академиками Лихачевым и Лазаревым. У дедушки было два сына – Олег, профессор, крупнейший историк искусства, и младший –
Николай, мой отец, который отошел от науки и стал бизнесменом: открыл туристическое агентство. Однако папа очень интересовался религией и привил этот интерес и нам.

» Вы хорошо говорите по-русски, практически без акцента. Вы изучали язык с детства?

Дед и бабушка говорили со мной по-русски, но потом я его совершенно забыл и с 8 до 12 лет не говорил по-русски вообще, говорил только по-французски. Но позднее заново стал учить родной язык и довел его до приличного уровня, чтобы было возможно писать научные работы и читать лекции.

» Какова история семьи по материнской линии?

Моя мама Наталья носила девичью фамилию Киселева, ее отец Евгений был инженером. В возрасте 17 лет он уехал во Францию. Будучи одаренным математически, он поступил в очень известное учебное заведение – Лионскую центральную школу инженеров. У него есть несколько патентов на изобретения, в том числе на «турбину-К», где «К» означает первую букву его фамилии. Ему предлагали уехать на работу в США, но он не решился. Дедушка развелся с женой Анастасией Дмитриевной, но у них была дочь Наталья Евгеньевна, которая стала нашей мамой. Дедушка был серьезным и угрюмым, а бабушка Вера была человеком легким. Ее отец был интересным человеком, профессором по фамилии Вергун. Он родился в Закарпатской Руси, входившей тогда в австрийскую Империю, в городе под названием Городок. Официально он был журналистом, работал в Австрии, поэтому бабушка родилась в Вене. Он был русским патриотом, панславистом, продвигал идею объединения славян и борьбы с немецкой идеей. Понятно, в Австрии это не приветствовалось, и он оказался в тюрьме. Немцы считали его шпионом. Он был красавцем, и в него влюблялось множество женщин. Женой его стала дама по фамилии Новосильцова. Эта семья принадлежала к роду столбовых дворян, которые состояли в родстве с Гончаровыми – теми самыми Гончаровыми, к которым принадлежала жена Александра Пушкина – Наталья Гончарова. То есть родство наше совсем не близкое.

» Кажется, вы состоите в родстве и с другим известным поэтом – Корнеем Ивановичем Чуковским?

Верно, двоюродная сестра бабушки Веры по материнской линии была замужем за сыном Корнея Чуковского Николаем.

» Вы родились от русских родителей. Считаете ли вы себя русским?

Да, в какой-то степени. Но, поскольку я вырос во Франции, то считаю себя и французом. А у меня еще и американский паспорт – когда бабушка уехала в Америку, моя мама получила образование в Колумбийском университете и вышла замуж за стопроцентного американца.

» Несмотря на то, что в вас течет русская кровь, во времена вашего детства и юности выехать в Россию было проблематично. Стал ли первый приезд в Россию для вас событием?

Когда открыли границу, где-то в 1985 году, мне было 20 лет. Я тогда изучал философию, и меня пригласили год поучиться в Москве. В то время я думал, что пойду по семейным стопам и буду ученым – предполагалось, что я буду специализироваться на истории философской и богословской мысли в России. Я, с одной стороны, увидел, что высокие идеи перестройки и гласности не до конца реализуются в России, а с другой – что на Западе до сих пор существует сильная русофобия, унаследованная с дней противостояния СССР и Запада. Я почувствовал себя своеобразным культурным мостом. Я понимал французский и американский менталитеты, но при этом обладал русскими корнями, был воспитан в православной традиции. Мои и Алексея предки были дворянами, офицерами, они строили Российскую империю, поэтому я чувствовал, что имею право защищать честь России. А предрассудков на Западе было море. Все разговоры сводились к русской мафии, которая существовала, это факт, но ведь жизнь целой страны к этому не сводилась!

» Чем вы занимаетесь сейчас?

Я преподаю русскую экономику, культуру и историю в Университете Верхней Бретани, живу в Париже. Я пошел по академической отцовской линии. Но я интересуюсь и реальным миром – для меня это политика и экономика. Потому и помогаю по некоторым вопросам младшему брату Алексею в бизнесе.

» Вы приезжаете в Россию. Какие ваши впечатления?

В России устаешь от «совковости», от непонятных правил, от ненадежности. Но есть замечательные достижения в науке и в спорте. Старая Европа устала, ей нужна новая энергия России, это стратегический союз. Европа с Россией должны что-то делать, чтобы, например, противостоять мощной экспансии Китая.

Алексей Грабар

» Алексей, вы работаете в области частной авиации – сначала в «Нетджет», а затем уже в своей собственной компании «Аволюс», которая успешно развивается в России. Какие у вас были ощущения от работы в России?

Я долго жил в России – был представителем многих западных компаний в Москве, например, «Еврокоптера», мы продавали первые аэробусы «Аэрофлоту». Мне было 27 лет, везде приходилось ездить с водителем и охранником – времена были суровые. Позднее я сделал МБА во Франции и тогда посмотрел на ситуацию в России другими глазами. Мне стало интересно, как в России создать свою компанию, родить идею и развить ее способен далеко не каждый. В России много молодых людей, они рисковые, их энергия заразительна!

» Ощущаете ли вы себя русским или французом?

Когда я жил во Франции, то думал, что я все-таки русский. А когда приехал первый раз в двадцать с небольшим работать в Россию, то понял бесповоротно: я француз. Сколько раз я говорил себе: все, больше не буду работать в этой стране, не вернусь в Россию, здесь слишком тяжело, я устал от российского менталитета, но энергия этой страны и ее возможности сильнее временного раздражения.

Роман Мун составляет идеальную сборную Франции.

Фабьен Бартез

Карьера Бартеза в «МЮ» показала, что он не был великим вратарем. Но он был надежен на главных турнирах, а ритуал с поцелуем от Лорана Блана – такой же символ побед сборной Франции, как голы Зидана.

После выхода в финал ЧМ-98 в раздевалку французов зашел президент Жак Ширак и поцеловал Бартеза в лысину. «Он застал меня врасплох, – вспоминает вратарь. – Я не разрешал это никому, кроме Блана».

Лилиан Тюрам

Сейчас Тюрам – публичный интеллектуал, высказывающийся на спорные темы: он против расизма и гомофобии, он даже участвовал в марше в поддержку гей-браков. Когда Тюрам был футболистом, никаких споров не было: просто защитник без недостатков. Провел больше всех матчей в истории сборной. Мог сыграть справа и в центре. В топ-форме мог перебегать, оттереть от мяча и обыграть позиционно любого футболиста на планете. Выиграл оба главных турнира сборных, в 34 был лучшим игроком полуфинала чемпионата мира, в 36 имел контракт с «Барселоной». Играл бы лет до 40, если б не проблемы с сердцем.

Лоран Блан

В 1994-м, когда Франция не попала на чемпионат мира, Блан не выдержал критики и ушел из сборной. Тренер Эме Жаке уговорил защитника вернуться и на победном турнире в 1998-м Лоран решал в самые ответственные моменты: золотой гол Парагваю в первом раунде плей-офф, победный пенальти итальянцам в четвертьфинале. Лидер, игрок, который никогда не суетится – никнейм «Президент» подходит Блану идеально.

Робер Жонке

Элегантный центральный защитник, дороживший мячом. Если б играл сейчас, то L’Equipe и France Football всю карьеру предрекали бы ему трансфер в «Барселону». Его самые известные слова: «Футбол – это созидание, а не разрушение». Во Франции до сих пор считают, что главный момент полуфинала ЧМ-1958 – двойной перелом ноги, который Жонке заработал в столкновении с бразильцем Вава. Это случилось на 35-й минуте матча, потерявшая ключевого защитника Франция пропустила еще четыре мяча и победу на чемпионате мира ей пришлось ждать 40 лет.

Биксант Лизаразю

Динамичный крайний защитник, создававший широту в атаке. Опередил Патриса Эвра и Роже Марша за счет количества титулов. Мог стать великим неудачником французского футбола, но его промах с пенальти в четвертьфинале ЧМ-98 перекрыли удары Трезеге, Анри и Блана.

Значение защиты сборной Франции на том турнире часто недооценивают, предпочитая вспоминать Зидана, который был по-настоящему хорош только в финале. Да, к победам на Евро-84 и Евро-2000 французов привели игроки атаки, но в 98-м сборная добралась до титула в первую очередь за счет обороны, в четырех матчах плей-офф пропустившей лишь один мяч.

Патрик Виейра

Здесь мог бы быть Дидье Дешам. Он отыграл весь ЧМ-98, который Виейра провел в ротации. Он был капитаном сборной в победных финалах 1998-го и 2000-го. Кантона однажды назвал его водоносом: Дешам отлично понимал, что его задача – отобрать мяч и передать его более талантливым игрокам. Но все сводится к тому, что если Дешам был идеальным партнером и лидером, то Виейра в лучшие годы был идеальным полузащитником.

Жан Тигана

Французский «Волшебный квадрат», одна из лучших полузащитных линий в истории Европы. Луис Фернандес помогал обороне, Ален Жиресс атаковал с фланга, а Жан Тигана тащил мяч из опорной зоны к чужой штрафной. В «квадрате» был еще один человек, но о нем чуть позже.

В год победы Франции на Евро-84 Тигана был признан лучшим игроком страны и занял второе место в голосовании «Золотого мяча». Именно после его прохода и проникающего паса был забит второй гол в финальном матче с Испанией. Тигана не был силачом, он ускользал от соперников за счет техники и какой-то особой воздушной легкости, заметной даже сейчас, на Youtube-роликах с видео 30-летней давности .

Раймон Копа

Сын польских эмигрантов пробивался в футболе, потому что не хотел провести всю жизнь в угольных шахтах. Мотивация была такой сильной, что Копа стал первой суперзвездой французского футбола, первым большим французским экспортом в «Реал» и первым футболистом-обладателем Ордена почетного легиона. Еще он три раза выиграл Кубок чемпионов.

Копа был феноменальным дриблером, тренеры поручали ему роль свободного атакующего полузащитника, который делает, что хочет. Не всем это нравилось: в восстанавливающейся послевоенной Европе многие считали, что футболист должен быть символом командной эффективности, а не индивидуалистом, который настроен все делать сам. В сборной Копа так ничего и не выиграл, но на ЧМ-58 он и Фонтен сделали все ради победы французов.

Вопрос о национальности футболистов во Франции был актуален уже тогда. Копа не скрывал, что хотел играть только за Францию и вообще считал себя французом, но польских корней совершенно не стыдился. «Поляки всегда были путешественниками и никогда не боялись покинуть родную страну, – говорил Копа в автобиографии. – Они станут отличными французами, канадцами и американцами, но в сердце у них всегда будет любовь к Польше».

Мишель Платини

Конец 60-х – неважное время для французского футбола: сборная ничего не выигрывала, посещаемость матчей была рекордно низкой. Но в стране уже шла реформа системы подготовки игроков, итогом которой стало появление золотого поколения. Сборная 80-х, украшенная «Волшебным квадратом»: про троих уже сказано, а четвертым был Мишель Платини.

Говорили, что он может раздавать передачи с закрытыми глазами. Зидан рассказывал, что в детстве называл себя во дворе «Платини». Забивал Мишель больше, чем примерно все форварды-современники: так, на победном для Франции Евро-84 он провел 9 мячей в 5 матчах. Фанатам футбола 80-х он надоел не меньше, чем Месси и Роналду – нам с вами: с 1983-го по 1985-й Платини взял три подряд «Золотых мяча».

Зинедин Зидан

Думаю, вы знаете, чего он добился. Думаю, вы видели, как он играл. Думаю, вы помните, как он закончил. Наследник Платини, с которым Зидана связывает не только то, что в детстве он хотел быть на него похож.

Сборная Франции всегда принимала людей с иностранными корнями. Звезды 50-х – поляк Копа и родившийся в Марракеше Жюст Фонтен. «Волшебный квадрат» на три четверти состоял из родившегося в Испании Фернандеса, родившегося в Мали Тигана и сына итальянца Платини. Сын алжирцев, Зидан в сборной Франции был не только лучшим игроком, но и символом политики мультикультурализма. Его голы как бы говорили миру: «Франция – пример того, как нужно интегрировать мигрантов в общество».

Тьерри Анри

Есть большой соблазн заменить Тьерри Анри на Фонтена или Трезеге. Не потому что они сильнее: легкость, с которой Анри забивал голы в премьер-лиге – одно из самых прекрасных зрелищ в футболе последних 20 лет. Просто у Анри довольно сложные отношения с Францией, не зря он считает своим домом Лондон, а не Париж. Ему кажется, что дома его достижения недооценивают, а многие французы считают, что в сборной он никогда не был так же хорош, как в АПЛ, что он должен был остановить конфликт в команде на ЧМ-2010, да и вообще он самовлюбленный хрен. Анри выиграл со сборной все, Анри стопроцентный гений, и все-таки в этой команде только три человека, чьи позиции бесспорны: Копа, Зидан и Платини.

Тренер: Эме Жаке

Автор главной победы сборной Франции, человек, в нужный момент осмелившийся убрать из сборной суперзвездных Кантона, Папена и Жинола. Перед началом ЧМ-98 его страшно ругали, но он доказал, что лучше всех чувствовал эту команду. Когда перед матчем открытия игроки разнервничались, он нашел нужные слова, чтобы придать им уверенности в себе (Марсель Десайи потом скажет, что редко видел тренеров, настолько же убежденных в успехе). И наоборот когда в полуфинале с хорватами Франция провалила первый тайм, в перерыве Жаке разнес игроков: «Чего вы боитесь? Вы проиграете этот матч, и в это не будет ничего удивительного». Впечатленный Лилиан Тюрам во втором тайме забил два мяча. Бартез говорит про Тюрама: «Когда я играл с ним в «Монако», он выходил к воротам и не бил, потому что боялся промазать. В этой игре он так хотел победить, что поборол свой страх».

Со времен королевы Анны Русской Франция не раз роднилась с Россией

В советские времена считали, что оптимальный срок пребывания нашего брата-журналиста за рубежом – это три года. Я проработал собственным корреспондентом «Правды» во Франции с сентября 1986 по декабрь 1999 года. Много путешествовал, стараясь получше узнать, чем дышит легендарный «средний» француз, «мсье Дюпон» не из книг и справочников, а, как говорится, вживую. С удовольствием познавал эту страну и ее народ и всегда пытался найти «русский след» - то общее, что связывает наши две нации, две цивилизации.

Во Франции, как правило, об этом говорить не любят, всячески подчеркивая принадлежность галлов и франков к древнеримским традициям и культуре. Это так: древняя Галлия действительно была частью Римской империи. И не так: я нередко встречал чисто славянские названия городов, деревень, улиц: Дом, Веселый, Тур… Я принялся изучать этот феномен и обнаружил, что еще в ХIХ веке московский историк Юрий Иванович Венелин доказывал, что во времена древних славян территория нынешней Финляндии, Балтии, Ленинградской и Псковской областей называлась Старой Франкией, а современная северная Франция носила имя Новой Франкии. Венелин утверждал: франки и русы – один народ, точнее, один род.
…Русский след во Франции глубок, как и французский - в России.
В одном из фешенебельных кварталов Парижа, в небольшом сквере у бульвара Сюше, названного так в честь одного из наполеоновских маршалов, стоит посеревший от дождей и автомобильной гари бюст Льва Николаевича Толстого. Летом здесь отдыхают в тени каштанов аккуратные старушки пенсионерки, а чернокожие няни из богатых домов скучают на солнце у роскошных колясок с младенцами. Вечером сюда лучше не соваться. Возле сквера собираются наркоманы и проститутки, точнее - «мужчины легкого поведения».
Каменный Толстой замер на своем постаменте, опустив голову. Чужой в чужом мире. Редко кто приходит сюда поклониться ему как писателю, хотя Лев Николаевич во Франции, где он подолгу жил и работал, признан и почитаем. Разве что кто-то из заезжих наших туристов подивится: надо же, Париж - и памятник русскому классику!
Любезные парижские гиды обычно объясняют, что во Франции интерес к русской литературе, ко всему русскому традиционен и велик. И в подтверждение сего приводят и памятник в сквере, названном именем Льва Толстого, и словечко «бистро», вошедшее в международный словарь благодаря нашим казакам еще со времен их победных биваков на Елисейских полях и Монмартре.

Непременно в наборе доказательств интереса ко всему русскому промелькнут слова «Распутин», «болшевик», «Болшой театр» - именно так, без мягкого знака, а далее - «Гагарин», «Горбачев», «матрешка», «борщ», «икра», «водка», «Калинка», «Катюша» и «перестройка».

Говоря об интересе французов к России, надо выделить в особую группу французскую интеллигенцию, интерес которой к русской культуре, в первую очередь дореволюционной, присущ традиционно. Не ошибусь, если скажу, что ближе всего ей Чехов. На французской сцене из сезона в сезон идут «Три сестры» и «Вишневый сад», «Дядя Ваня» и «Иванов». Сенсацией начала 1990-х годов стала постановка «Федры» Марины Цветаевой.
Конечно, среди тех, кто приходил смотреть «Федру», мало кто читал стихи русской поэтессы. По-французски они звучат неадекватно. Чтобы понимать русскую поэзию, особенно поэзию Серебряного века, все же необходимо знать русский язык. Может быть, именно поэтому бывший президент Жак Ширак, еще будучи студентом, переводил стихи Пушкина, что как-то не вяжется с обликом профессионального и достаточно жесткого политика.
Со странностями такого рода встречаешься здесь довольно часто. Так же, как с русскими корнями в, казалось бы, типичных французских семьях. Россия внесла в генофонд французской нации серьезный вклад. Нет-нет, да и мелькнут следы этого гена. «Хирург Татищев» - написано на табличке у подъезда одного из домов в районе Пасси, где селились после революции русские писатели и поэты. Здесь жили Бунин, Куприн, Мережковский, Гиппиус, Иванов, Шмелев, Цветаева...
«С вами говорит мадам Мусина-Пушкина»,- звонят мне из французского комитета по космическим исследованиям. «Да, я по происхождению русская»,- говорит дальняя родственница графов Орловых, известный французский советолог Элен Карер д"Анкос, избранная во французскую академию, основанную еще кардиналом Мазарини.
Со времен Анны Русской, жены Генриха I и впоследствии французской королевы, Франция не раз роднилась с Россией. Война 1812 года и оккупация Франции русскими войсками, где они стояли почти пять лет, в общей сложности немало этому способствовали. После 1917 года русская эмиграция во Францию приняла массовый характер, чему французские власти не препятствовали, учитывая тяжкую демографическую ситуацию, осложнившуюся в стране после Первой мировой войны.
Приток свежей крови, хлынувшей во Францию с первой волной послеоктябрьской эмиграции, был для стареющего галльского гена просто находкой.

Русские женщины, наследницы древних дворянских фамилий и вольных казаков, петербургских разночинцев и крепких на дело волжских купцов, принимали фамилии разорившихся д"Артаньянов и разбогатевших наследников санкюлотов.

Станичные атаманы женились на субтильных парижанках, о чем напоминают сейчас могилы на русских кладбищах в Ницце и Сен-Женевьев дю Буа. Их дети, как правило, если и говорили по-русски, то уже с акцентом. Внуки же были русскими только по крови, по деду-бабке, и языка нашего уже не понимали совсем.
Бывает, однако, и так, как у Анри Труайя. Этот академик, живой классик современной французской литературы, по происхождению - Тарасов. Он попал во Францию ребенком, и на русском языке никогда не писал. Но настолько, видно, силен русский ген, что Труайя признается: «Когда я читаю переводы своих романов на русский язык, понимаю, что я русский писатель».
Русскую женщину любил великий Анри Матисс. На русской был женат классик французской современной живописи Фернан Леже. Да мало ли! В доме одного французского миллиардера хозяйка, дама уже в возрасте, неожиданно сказала мне на чистом русском языке: «Я русская, и до сих пор люблю бывать в Петербурге».
Я спросил ее, почему столь охотно французы женятся на русских.
- Это не правило,- ответила она, подумав.- Но больше всего, пожалуй, потому, что русские женщины умеют быть верными и в любви, и в дружбе и никогда не бросят супруга в беде.
Русские имена пестрят в справочниках «Кто есть кто во французской науке». Русские корни - у сотен французских художников и музыкантов. Балет Франции немыслим без российских балетмейстеров и танцоров Дягилева, Павловой, Лифаря, Нижинского, Нуриева, Кшесинской, Преображенской.
И все же, как бы мы ни тешили свое национальное тщеславие нашей кровной сопричастностью французской культуре, культура эта принадлежит Франции и тем, кто, начав ей служить, принял гражданство последней. Они уже французы, даже без анкетного уточнения «русского происхождения».
Набор представлений о русских и России у среднего француза, как правило, небогат. Более того, на Западе о русских и России вообще судят чаще всего по набору устоявшихся стереотипов.

...Неподалеку от Елисейских полей, в небольшом переулке, стоят на тротуаре два молодца в бурках и хромовых сапогах, в вышитых шелковых косоворотках и с нагайками в руках.

То ли казаки, то ли разбойники с большой дороги - только ножа в зубах не хватает. Когда-то, во времена Пушкина и даже Льва Толстого, так представляли в России чеченцев и черкесов с Северного Кавказа. После Октябрьской революции именно так на Западе принялись изображать самих русских. И стереотип этот, надо признать, устоялся. Вот и выходят вечером на работу в своих бурках не то зазывалы, не то швейцары модного здесь русского кабаре «Распутин».
Я бы не рискнул пойти туда на свою зарплату собкора, потому что с ней здесь можно расстаться за один вечер, если просто скромно вдвоем-втроем поужинать. Неслучайно над князем Юсуповым, который жил в Париже далеко не роскошно, подшучивали, что, хоть ему и удалось убить настоящего Распутина, кабаре «Распутин» ему не одолеть. И для моих состоятельных французских друзей русская кухня «Распутина» оказалась не по карману, а меня пригласили «на представление и шампанское», что было равнозначно совету предварительно поужинать дома. Совету я внял, но приглашение с благодарностью принял, хотя и знал, что в «Распутине», как и в любом другом «русском» заведении, «русскости» и исконно русского духа нет, а есть лишь «амбьянс», специфическая атмосфера «а-ля рюс».
Что это такое и чего в таких заведениях ищут французы, равно как и немцы, и арабы, и англичане? Думаю, того, чего самим им не дано. А именно - эдакого легендарного русского загула до утра, забубённого застолья с ведрами шампанского, которое пьют по-гусарски из дамских туфелек и с водкой стаканами, с цыганами, со страданиями под «Очи черные» и захлебывающимся весельем под «Калинку-малинку» и «Казачок».

Расчетливый и знающий цену каждому сантиму француз никогда не мог понять, как это можно просадить с цыганами целое состояние за один вечер.

А о том, как это делается, во Франции знали и от тех, кто состоял на службе у царей российских в Петербурге и Москве, и по личным наблюдениям за заезжими богатыми русскими в Париже и в Ницце, где существовал зимний филиал двора Романовых, и по истории Лазурного берега, где от Марселя до Монте-Карло гуляла вся русская знать наравне с купцами-миллионерами. Средний француз никогда этого не понимал и не одобрял, но все же пришел к выводу, что в этом все-таки что-то есть, и хотя бы раз в жизни надо кутнуть «а-ля рюс», ибо такого рода психологическая разрядка, видимо, вполне оправданное капиталовложение.
...Красные стены, ковры, красные бутафорские резные окна с наличниками, откуда выглядывают нарисованные на фоне ночного неба маковки русских церквей, больше, правда, напоминающих минареты. Старый русский художник, работавший здесь над интерьером, видимо, и сам понимал, что соцреализма от него никто не ждет, и потому больше старался создать этакий русско-цыганский покров таинственности, загадочности и чувственности, что, по западным понятиям, и составляет русскую душу. Ну а чтобы уж не было никакого сомнения, то там, то здесь в «Распутине» вмонтированы двуглавые орлы.
- Эх, - неожиданно слышу русскую речь рядом. - За такую зарплату - и вкалывать каждый вечер! (Мать-перемать...)
- Кто это? - спрашиваю у своих приятелей.
- Да так, - отвечают они, явно не желая вдаваться в детали.- Ножи швыряет. Увидишь потом.
Нецензурную руладу прерывает балалаечно-гитарный разлив. «Русский» оркестр - целый интернационал, объясняют мне, от французов и бельгийцев до румын и поляков - но зато все, как один, в косоворотках и сапогах по колено, ходят от стола к столу. И первая скрипка по-одесски игриво пиликает «семь сорок». Все смешалось.
Ножи старик-матерщинник швыряет лихо. Со стола ему кидают ассигнацию, и он подхватывает ее на лету, плевком приклеивая к доске. Потом берет нож в зубы и запрокидывает голову. Резкий наклон головы - нож летит по воздуху, пришпиливает сотенную к деревянному щиту. Это из серии «русские народные забавы».
Русское для западноевропейца должно не только быть таинственным, но и приводить его в состояние тихого ужаса. Не поэтому ли тот аттракцион, что мы называем у себя «американскими горками», здесь проходит как «горки русские»? А игра со смертью с помощью одного патрона в барабане револьвера, которая, говорят, была в ходу у американцев во Вьетнаме, именуется «русской рулеткой». Так что русский с ножом в зубах в «Распутине» - это неизбежно. Это - законы рынка.
Здесь хор имени Пятницкого не поймут. Эдуард Хиль попел пару вечеров в «Распутине», но аплодисментов не сорвал – в контракте ему отказали. Тут нужны Рубашкин, Ребров -русское с иностранным акцентом. На Западе, и Франция тут не исключение, лубочно-матрешечная Россия с элементами советской символики культивируется, как бездуховный, но легко воспринимаемый китч с элементами ретро. Настоящая Россия, ни дореволюционная, ни советская, ни постсоветская, не имеют с этим ничего общего. И мало кому во Франции приходит в голову начать изучать ее, что называется, от корня.

Окончание следует

В русском языке более 2000 французских слов, которыми мы пользуемся практически каждый день, даже не подозревая об их идеологически неправильных корнях. И, если Пятой Республике мы дали по крайней мере одно слово – «Бистро» (спасибо казакам, дошедшим до Монмартра в 1814-м и выпившим там все запасы шампанского: «Тащи быстро! Кому я сказал? Быстро, мать твою!»), то взяли у них намного больше. Причиной тому, скорее всего, невероятная популярность французского в XVIII-XIX веках. Не спас даже радетель за чистоту русского языка, датчанин Владимир Даль. С атташе, абажурами и кашне (cache-nez, кстати - прятать нос) – все понятно, но знали ли вы, например, что слова «вираж» и «фея» - тоже французские?

Дежурный – от de jour: назначенный какому-то дню. Например, классическое французское, виденное туристами во множестве кафешек и бистро plat de jour – «блюдо дня», у нас превратилось в «дежурное блюдо»

Руль, рулить – от rouler: ездить, вращать. Тут и пояснять нечего. Рулет, да, отсюда же.

Кошмар – cauchemar: происходит от двух слов – старофранцузского chaucher - «давить» и фламандского mare – «призрак». Вот такое «приходящее по ночам привидение, которое любит нежно прислоняться к спящим».

Жалюзи – от jalouse (jalousie): зависть, ревность. С этим словом у русских никогда не складывалось. Большинство упорно делает ударение на “а” вместо “и”. Этимология слова довольно проста: чтобы соседи не завидовали, французы просто опускали жалюзи. Широкому русскому характеру такие тонкости душевной организации не были свойственны, поэтому у нас просто строили забор повыше, да покрепче.

Минет – minette: кошечка. Ну, как же без него! У французов есть устойчивое выражение «сделать кошечку», но означает она ровно противоположное, чем в русском – буквально «сделать куннилингус». Можно было бы предположить, что слово произошло от minet – котенок м.р., вот только звучало бы это «минэ», хотя кто его знает, как это прочитали наши предки.

Пальто – paletot: почти уже не употребляемое во Франции определение верхней мужской одежды: теплой, широкой, с воротником или капюшоном. Анахронизм, так сказать.

Тужурка – от toujour: всегда. Просто ежедневная, «всегдашняя» одежда.

Картуз – от cartouche: буквально «патрон». Собственно, в значении «мешочек с порохом», это слово появилось в России в 1696 году, а вот «превратилось» в головной убор лишь в 19 веке совершенно неизвестным науке способом.

Калоши – galoche: башмаки на деревянной подошве. Самое нелюбимое слово В. Даля. Он предлагал называть их «мокроступами», но не прижилось, не прижилось. Хотя, вот, в Питере, наверное, не без усилий того же Даля, французское слово бордюр упорно называют «поребриком» - хотя даже у этого слова имеются голландские корни. Но мы сейчас не об этом. Кстати, у galoche – есть еще одно значение во французском: поцелуй взасос. Думайте, что хотите.

Сюртук – от surtout: поверх всего. Ох, не спрашивайте, мы не знаем и не носим. Но да, когда-то сюртук был действительно верхней одеждой.

Шапка – от chapeau: произошло от старофранцузского chape – крышка.

Панама – panama: объяснять не надо. Но вот, что удивительно, Париж часто называют Paname, хотя местных жителей в подобных головных уборах замечено на улицах не было.

Шедевр – от chef d’œuvre: мастер своего дела.

Шофер – chauffeur: первоначально кочегар, истопник. Тот, кто дрова подбрасывает. Но это было давно, еще до появления двигателей внутреннего сгорания. И, кстати…

Подшофе – от того же слова chauffer: греть, подогревать. Прижилось в России, благодаря французам-гувернерам, которые не прочь были хлопнуть рюмашку-другую. Предлог «под» - чисто русское, часто употребляющееся при обозначении состояния: под градусом, под хмельком. Или… «подогретый», если хотите. И, продолжая тему алкоголя…

Кирять, накиряться – от kir: аперитив из белого вина и сладкого слабоградусного ягодного сиропа, чаще всего смородинного, ежевичного или персикового. Им, с непривычки, действительно можно быстро «накиряться», особенно, если не ограничится одним-двумя стаканчиками, а по старой русской традиции, начать злоупотреблять как положено.

Авантюра – aventure: приключение. Во французском не носит того негативного оттенка, какого слово приобрело в русском, как, собственно, и…

Афера – от à faire: (чтобы) делать, поделать. В общем, просто заняться чем-то полезным. А не то, что вы подумали.

Замуровать – от mur: стена. То есть, в буквальном смысле «заделать в стену». Крылатая фраза «Замуровали, демоны!» вряд ли могла существовать во времена Иоанна Грозного, а вот появиться в XVII веке, благодаря Петру Первому – вполне, как и слово…

Работа – от raboter: отделывать, шлифовать, строгать, заниматься, короче, ручным трудом. Что странно, до 17 века такого слова в русских текстах действительно не употреблялось. Не забывайте, именно во времена Петра Первого в Россию действительно приехало множество архитекторов, инженеров и ремесленников из стран Западной Европы. Да что там говорить, именно по парижскому образцу задуман был Санкт-Петербург. Они проектировали, русские «работали». Нельзя так же забывать и о том, что многие талантливые и рукастые парни, по приказу того же Петра, отправились изучать ремесло в другие страны и вполне могли «захватить» словечко с собой на родину.

Дюжина – douzaine: ну, двенадцать, как оно есть.

Экивоки – от equivoque: двусмысленный. Нет, ну правда, не могли же вы всерьез подумать, что такое странное слово появилось в русском просто так, от нечего делать?

Барак – baraque: лачуга. От общероманского слова barrio – глина. И вовсе это не изобретение времен НЭПа.

Выкидывать антраша - от entrechat: заимствовано из латыни, и означает – плести, заплетать, сплетать, скрещивать. Согласно серьезному академическому словарю, антраша – в классическом балетном танце род скачкообразного прыжка, когда ноги танцора быстро скрещиваются в воздухе.

Ретивый – от retif: норовистый. Кажется, одно из самых старых заимствованных из французского языка слов. Наверное, еще во времена Ярославны.

Винегрет – vinaigrette: соус из уксуса, традиционная заправка для салатов. К нашему традиционному блюду из свеклы, кислой капусты и вареной картошки не имеющий никакого отношения. Для французов вообще подобное сочетание продуктов кажется чуть ли не смертельным, как не в восторге они и от традиционного русского borsche или, скажем кваса (как вы можете пить эту гадость?).

Сосиска – от saucisse, как, собственно, и креветка – от crevette. Ну, уж про бульон-то, вообще, кажется, говорить нет смысла. Между тем bouillon – «отвар», происходит от слова bolir – «кипятить». Ага.

Суп – soupe: заимствование из французского языка в XVIII веке, произошедшее от латинского suppa – «кусок хлеба, обмакнутый в подливку». Про консервы надо? – от concerver – «сохранять». Про слово «соус» говорить вообще бессмысленно.

Котлета - côtelette, которое в свою очередь образовано от côte - ребро. Дело в том, что в России привыкли обозначать словом котлета блюдо из рубленого мяса, а французы им обозначают кусок мяса на косточке, точнее свинину (или баранину) на ребрышке.

Помидор – от pomme d’or: золотое яблоко. Почему в России прижилось это словосочетание, история умалчивает. В самой Франции помидоры называют банально – томатами.

Компот – от componere: складывать, составлять, компонировать, если хотите. То есть собрать вместе кучу всяких фруктов.

Кстати, фразеологизм «не в своей тарелке», дословный, но не слишком верный перевод фразы ne pas etre dans son assiette. Дело в том, что assiette – это не только тарелка, из которой едят, но основа, расположение духа. Так что, в оригинале эта фраза означала «быть не в духе, не в настроении».

Ресторан – restaurant: буквально «восстанавливающий». Существует легенда, что в в 1765 г. некий Буланже, хозяин парижского трактира, вывесил на дверях своего только что открытого заведения призывную надпись: «Приходите ко мне, и я восстановлю ваши силы». Трактир Буланже, где кормили вкусно и относительно дешево, скоро стал модным местом. Как часто бывает с модными местами, заведение получило у завсегдатаев особое название, понятное лишь посвященным: «Завтра снова встретимся в Восстанавливающем!». Кстати, первый ресторан в России «Славянский базар», был открыт в 1872 году и, в отличие от трактиров, там больше ели, чем банально бухали.

Обескуражить – от courage: храбрость, мужество. Кураж в русском языке тоже приобрел не совсем очевидное значение. Между тем, обрастя приставкой, суффиксом и окончанием, слово стало значить, собственно, что и подразумевалось: лишить кого-то уверенности, мужества, привести в состояние растерянности.

Стушеваться – от toucher: прикасаться, трогать. Ммм… думается, когда-то давно, приличные девушки краснели и смущались, тушевались, так сказать, когда особо наглые молодые люди хватали их за коленки и другие части тела.

Трюк – truc: вещь, штуковина, название которой не могут вспомнить. Ну… это… как его…

Рутина – от route, routine: дорога, путь, и образованного от него routine: навык, привычность. А вы, часто ходя по одному и тому же пути, с работы до дома и наоборот, не набили себе оскомину? Может, все бросить, и заняться дауншифтингом (английское слово – сейчас не о нем)?

Брелок – breloque: подвеска на цепочке для часов.

Мебель – meuble: буквально то, что двигается, можно сдвинуть, перенести на другое место, в противовес immeuble – недвижимости. Еще раз спасибо Петру Первому за возможность не указывать, что именно из предметов обихода имеется в вашей недвижимости, например те же французские: бюро, шифоньер, трюмо, гардероб или табурет.

Ва-банк – от va banque: буквально «банк идет». Выражение, употреблявшееся игроками в карты, когда им вдруг резко начинало «переть». Поэтому, «пойти ва-банк» и значит, рискнуть, надеясь, что можно получить очень много.

Кляуза – от clause: условие договора, статья соглашения. Как кляуза приобрело такое негативное значение – трудно сказать, как и то, почему…

Район – rayon: луч. Стал местом на карте, а не источником света.

Марля – от marly: тонкая ткань, по названию селения Марли, сейчас – Марли-ле-Руа (Marly-le-Roi), где ее впервые произвели.

Дебош - débauche: разврат, распутство, разгул.

Галиматья – от galimatias: путаница, вздор. Существует прекрасная история о том, что жил-был некий адвокат, которому нужно было защищать в суде клиента по имени Матье, у которого украли петуха. В то время заседания велись исключительно на латыни, адвокат, как и любой француз, говорящий на другом языке, произносил речь невнятно, сбивчиво, и умудрился перепутать слова местами. Вместо «gallus Matias» - петух Матье, сказал «galli Matias» - то есть – Матье петуха (Матье, принадлежащий петуху).

И несколько историй, которые вы наверняка знаете:

Шантрапа – от chantera pas: дословно – петь не будет. Говорят, дело было веке в XVIII в усадьбе графа Шереметьева, известного созданием первого в России крепостного театра. Само собой, будущих оперных див и «дивов» набирали из местных Матрен да Гришек. Процедура сотворения будущих Прасковий Жемчуговых происходила следующим образом: французский (реже итальянский) преподаватель собирал крестьян на прослушивание, и если тем по уху прошелся большой бурый медведь, уверенно заявлял – Chantera pas!

Шваль – от cheval: лошадь. Тоже по легенде, отступавшие французские войска, сильно подмороженные суровой русской зимой и замученные партизанами (тоже, кстати, французское слово), сильно голодали. Лошадиное мясо, которое и сейчас во Франции считается деликатесом, стало чуть ли не единственным источником пищи. Для русских у которых жива еще была память о татаро-монголах, есть конину было совершенно неприемлемо, поэтому, услышав французское слово cheval – лошадь, они не нашли ничего умнее, чем присвоить это название в уничижительном смысле и его потребителям.

Шаромыжник – от cher ami: дорогой друг. И снова байка о войне 1812 года. Французы-дезертиры бродили по деревням и весям, выпрашивая хоть кусочек пищи. Само собой, прогибались они по-полной, обращаясь к русским аборигенам не иначе, как «дорогой друг». Ну как еще могли крестьяне окрестить несчастное полузамерзшее существо, одетое черт знает во что? Правильно – шаромыжник. Кстати, устойчивая идиома «шерочка с машерочкой» тоже появилось от cher et ma cher.

А вот слово «головоломка» появилось от обратного перевода слова кастет (cassetete) – от casse: ломать и tete – голова. То есть в буквальном смысле.

Это всего лишь полсотни знакомых нам с детства слов. А сколько их всего - вы даже не представляете! Только – тссс! - не говорите сатирику-историку Задорнову, а то, мало ли что он придумает.