Старик отшельник любивший колдунью наину. Герои поэмы «Руслан и Людмила. "О недостойный!Ты возмутил мой век спокойный,Невинной девы ясны дни!Добился ты любви Наины,И презираешь - вот мужчины!Изменой дышат все они
Читайте также
Прочтите отрывок из воспоминаний военачальника и политического деятеля.
«Действия повстанческих отрядов вносили подчас весьма серьёзные осложнения в стратегию всех борющихся сторон, ослабляя попеременно то одну, то другую, внося хаос в тылу и отвлекая войска с фронта. Объективно повстанчество являлось фактором положительным для нас на территории, занятой врагом, и тотчас же становилось ярко отрицательным, когда территория попадала в наши руки. Поэтому с повстанчеством вели борьбу все три режима - петлюровский, советский и добровольческий. Даже факты добровольного перехода к нам некоторых повстанческих банд являлись только тяжёлой обузой, дискредитируя власть и армию. "Наибольшее зло, - писал мне генерал Драгомиров, - это атаманы, перешедшие на нашу сторону, вроде Струка. Это типичный разбойник, которому суждена, несомненно, виселица. Принимать их к нам и сохранять их отряды - это только порочить наше дело. При первой возможности его отряд буду расформировывать".
Вместе с тем генерал Драгомиров считал необходимым поставить борьбу с бандитизмом на первый план, ибо "ни о каком гражданском правопорядке невозможно говорить, пока мы не сумеем обеспечить самое элементарное спокойствие и безопасность личную и имущественную...".
Атаманство приносило с собой элементы дезорганизации и разложения; махновщина, кроме того, была наиболее антагонистична идее Белого движения».
Используя отрывок и знания по истории, выберите в приведённом списке три верных суждения. Запишите цифры, под которыми они указаны.
1) Ситуация, описанная в отрывке, может относиться к 1917 г.
3) Упоминаемая в тексте махновщина - это анархистское движение в Украине.
Пояснение.
1) Ситуация, описанная в отрывке, может относиться к 1917 г. - НЕТ, неверно, атаманы, зеленые появились с началом активной фазы Гражданской войны в 1918 г.
3) Упоминаемая в тексте махновщина - это анархистское движение в Украине - ДА, верно.
Если на западе сохранилась все же известная видимость петлюровского влияния, то на востоке его не было никогда. Вообще, все стремления как националистических, так и партийных организаций овладеть повстанческим движением и использовать его в своих интересах не увенчались успехом. Оно оставалось до конца низовым, народным. Национализм его - от Сагайдачного, анархизм - от Стеньки Разина. К нему пристраивались украинские социалисты, но никогда не вели его.
Партия русских анархистов вначале не решилась отождествлять себя с махновщиной, заявив, что махновщина "не была определенной анархической организацией, будучи шире ее и являясь массовым социальным движением украинских тружеников". Тем не менее анархисты приложили к движению свой штамп и ныне облекают его легендой. Весною 1919 года в гуляй-польский район прибыли представители анархических организаций, и в том числе "конфедерации "Набат". Анархисты взяли в свои руки "культурно-просветительный отдел армии", стали издавать газеты "Набат", "Путь к свободе" и подводить "платформу" и идеологию под махновское движение: "Отрицание принципа государственности и всякой власти, объединение трудящихся всего мира и всех национальностей, полное самоуправление трудящихся у себя на местах, введение вольных трудовых советов крестьянских и рабочих организаций..." "Просветительная" деятельность апостолов анархизма и практика повстанцев шли, однако, расходящимися путями. "Безвластные формы управления" не получили никакого развития "по обстоятельствам военного времени". Напротив, жизнь ответила погромами, "добровольной" мобилизацией и самообложением - по типу, принятому в современной Венгрии, и "добровольной" дисциплиной - со смертной казнью за неповиновение... Один из участников борьбы с махновцами, шедший долгое время по их следзм, свидетельствует, что положение там мобилизованных, составлявших половину сил Махно, было весьма тяжелым: "Им не верили, их пороли плетьми и за малейшее желание уклониться от службы расстреливали; в случае же неудачного боя бросали на произвол судьбы".
Легенда облекает и личность Махно - отважного и очень популярного разбойника и талантливого партизана - в одежды "идейного анархиста", хотя, по признанию его же биографа и апологета, "каторга была собственно единственной школой, где Махно почерпнул исторические и политические знания, послужившие ему огромным подспорьем в его политической деятельности...". Но русский анархизм, давший всемирно известных теоретиков Кропоткина и Бакунина, в практической деятельности партии на всем протяжении Русской Смуты представляет один сплошной трагический фарс(24). И было бы, конечно, непредусмотрительным не присвоить себе единственного серьезного движения и не канонизировать в свои вожди Махно - столь яркую фигуру безвременья, хотя и с разбойничьим обличьем... Тем более, что колесо истории может повернуться... На это обстоятельство рассчитывает также и польское правительство, проявившее в отношении Махно, интернированного в 1922-1924 годах в Польше, несвойственное полякам благодушие. Махно считается, по-видимому, полезным сотрудником для будущего.
Действия повстанческих отрядов вносили подчас весьма серьезные осложнения в стратегию всех борющихся сторон, ослабляя попеременно то одну, то другую, внося хаос в тылу и отвлекая войска с фронта. Объективно повстанчество являлось фактором положительным для нас на территории, занятой врагом, и тотчас же становилось ярко отрицательным, когда территория попадала в наши руки. Поэтому с повстанчеством вели борьбу все три режима-петлюровский, советский и добровольческий. Даже факты добровольного перехода к нам некоторых повстанческих банд являлись только тяжелой обузой, дискредитируя власть и армию. "Наибольшее зло, - писал мне генерал Драгомиров, - это атаманы, перешедшие на нашу сторону, вроде Струка. Это типичный разбойник, которому суждена, несомненно, виселица. Принимать их к нам и сохранять их отряды - это только порочить наше дело. При первой возможности его отряд буду расформировывать". Вместе с тем генерал Драгомиров считал необходимым поставить борьбу с бандитизмом на первый план, ибо "ни о каком гражданском правопорядке невозможно говорить, пока мы не сумеем обеспечить самое элементарное спокойствие и безопасность личную и имущественную...".
Атаманство приносило с собой элементы дезорганизации и разложения; махновщина, кроме того, была наиболее антагонистична идее Белого движения. Эта точка зрения впоследствии, в крымский период, претерпела в глазах нового командования некоторые изменения. В июне 1920 года по поручению генерала Врангеля в стан Махно явился посланец, привезший письмо из штаба:
|
Атаману Повстанческих войск Махно. Русская армия идет исключительно против коммунистов с целью помочь народу избавиться от коммуны и комиссаров и закрепить за трудовым крестьянством земли государственные, помещичьи и другие частновладельческие. Последнее уже проводится в жизнь. Русские солдаты и офицеры борются за народ и его благополучие. Каждый, кто идет за народ, должен идти рука об руку с нами. Поэтому теперь усильте работу по борьбе с коммунистами, нападая на их тыл, разрушая транспорт и всемерно содействуя нам в окончательном разгроме войск Троцкого. Главное командование будет посильно помогать Вам вооружением, снаряжением, а также специалистами. Пришлите своего доверенного в штаб со сведениями, что Вам особенно необходимо и для согласования боевых действий. Начальник штаба главнокомандующего Вооруженными силами, |
На заседании повстанческого командного состава по инициативе Махно было решено: "Какой бы делегат ни был прислан от Врангеля и вообще справа, он должен быть казнен, и никаких ответов не может быть дано" .
Посланца тут же публично казнили.
Я приведу общую оценку наследия, полученного нами от большевиков , исходящую из враждебного Белому движению меньшевистского лагеря: "Добровольческая армия шла, предшествуемая и поддерживаемая крестьянскими волнениями. В стране происходили глубокие сдвиги... Широкие слои населения оказались захваченными национально-реакционными настроениями. В эти дни национального психоза, взрыва утробной ненависти к революции, диких расправ на улицах над коммунистами и "коммунистами" те, кто был против Добровольческой армии, представляли из себя узкую и вынужденно молчаливую общественную среду, одиноко затерявшуюся среди поднявшихся волн враждебных настроений.
Обнаружилось и еще одно явление. Крыло реакционных настроений коснулось и рабочей массы. Как могло это случиться? Это глубоко интересный и важный политический и социально-психологический вопрос. Ответ на него лежит в том историческом материале, который характеризует советскую фазу 1919 года. В ней - корни позднейших настроений... На разбитой, разворошенной украинской почве большевистский терроризм в этот период вырос в анархическое, антиобщественное явление . Специальные условия места и времени создавали какую-то гипертрофию "военного коммунизма". Деклассированные элементы получали все большую свободу своего формирования и господства. Делались тысячи нелепостей и преступлений. Кровь лилась потоками бесцельно, как никогда. Положение рабочих организаций становилось все более стесненным. Изоляция власти от пролетариата шла подстегнуто быстрыми шагами. Быстро сгорали иллюзии и настроения после "петлюровской весны".
Сильное распространение разочарования, настроений недовольства и часто озлобления на почве указанных общих свойств политики предыдущего периода (советского) и продовольственного кризиса замечалось в пролетариате все более ярко..." .
На русском "погосте" еще не смолкли "плач и рыдания" у свежих могил, у гекатомб, воздвигнутых кровавой работой Лациса, Петерса, Кедрова, Саенко и других, в проклятой памяти чрезвычайках, "подвалах", "оврагах", "кораблях смерти" Царицына, Харькова, Полтавы, Киева... Различны были способы мучений и истребления русских людей, но неизменной оставалась система террора, проповедуемая открыто с торжествующей наглостью. На Кавказе чекисты рубили людей тупыми шашками над вырытой приговоренными к смерти могилою; в Царицыне удушали в темном, смрадном трюме баржи, где обычно до 800 человек по несколько месяцев жили, спали, ели и тут же... испражнялись... В Харькове специализировались в скальпировании и снимании "перчаток". Повсюду избивали до полусмерти, иногда хоронили заживо. Сколько жертв унес большевистский террор, мы не узнаем никогда. Безумная большевистская власть не щадила ни "алой", ни "черной" крови, земля оделась в траур, и приход армии-освободительницы отзывался как радостный благовест в измученных душах.