Принятие стратегии большого скачка в китае. Политика «Большого скачка». Причины провала плана модернизации через призму изменений в административном управлении страной. Наполеоновские планы Мао Цзэдуна по коммунизации

«Обогнать все капиталистические страны в короткое время и стать одной из самых богатых, самой передовой и мощной державой в мире» 1 - именно так звучала цель, которую преследовала Китайская народная республика (КНР), вступая в этап так называемой политики «Большого скачка». Почему же данная политика была таким очевидным ключом к решению экономических проблем для руководства Китая, осведомленного о ряде печальных последствий аналогичной стратегии, реализованной в Союзе советских социалистических республик (СССР) несколькими десятилетиями ранее? Насколько разрушительное влияние на последствия плана модернизации оказала система коллективного управления страной? Мог ли «Большой скачок» иметь альтернативные, более успешные пути развития? Имеются ли у этого политического курса положительные стороны, не столь заметные под волнами критики и осуждения?

На сегодняшний день существуют различные оценки хода и последствий «Большого скачка». Синолог и профессор Гарвардского университета Родерик Макфарквхар 2 , и британская писательница и историк китайского происхождения Юн Чжан 3 полагают, что план «Большого скачка» был с самого начала обречен на фиаско: курс на ускорение темпов экономического развития неизбежно влек за собой коллективизацию и отказ от любого частного производства, которые имели разрушительные последствия для жизни общества. Благосостояние жителей государства отходит на второй план, его место занимают «благие» общегосударственные цели, человек фактически становится инструментом осуществления политики руководства страны, а общество коллективизации фактически превращается в «рабское» общество. За всеми этими действиями неизменно следуют стремительное ухудшение уровня жизни людей, голод и эпидемии, рост массовых недовольств, что, в конечном итоге, обращается в разрушение общественной структуры государства и полный крах курса на экономическое развитие.

В свою очередь, американский ученый-историк Карл Рискин полагает 4 , что любые доказательства, якобы подтверждающие негативные последствия «Большого скачка», были навеяны Западом, стремившимся доказать несостоятельность идеи коммунизма. Он утверждает, что «массовый голод» - один из результатов модернизации, которым так часто оперируют критики политики Мао Цзэдуна, на самом деле, мало чем отличался от случаев голода, произошедших до 1958 года. Рискин полагает, что его масштабы были безосновательно преувеличены с целью негативной пропаганды. Британский журналист и путешественник Феликс Грин после посещения Китая в 1960 году написал книгу, в которой обосновал 5 , что голод в КНР не был явлением повсеместным. По словам Грина, в Китае существовали районы, где нужда в пище была особенно острой, но назвать это «массовым голодом» было нельзя.

Долгое время положительная оценка «Большого скачка» виделась невозможной для ученого сообщества. Существуют тысячи статей и книг, раскрывающих чудовищные последствия этой политики, критикующих массовую коллективизацию и осуждающих приверженность коммунизму как режиму, разрушающему самого себя изнутри. После завершения «Культурной революции» в Поднебесной появилась слабая тенденция к иному подходу к процессу модернизации. На сегодняшний день количество ученых, представляющих и иную, положительную сторону политики «Большого скачка», растет, однако этот вопрос по сей день остается открытым и малоизученным. Поэтому предметом исследования в данном эссе я выбираю именно возможность альтернативного взгляда на период плановой модернизации в Китае конца 50-х – начала 60-х годов. В данной работе я постараюсь ответить на вопросы, поставленные в самом начале эссе. В первой части работы я обсуждаю предпосылки возникновения политики «Большого скачка» в КНР и основные этапы ее реализации. Во второй главе я рассматриваю особенности процессов модернизации в Китае через призму административного управления, а именно, выясняю, какие успешные преобразования были проведены за этот период. В последнем разделе я рассуждаю о возможном альтернативном итоге политики стимулирования экономического роста в КНР, основываясь на работах Джозефа Бола 6 .

• ПОДЪЕМ НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ В КИТАЕ ПОСЛЕ ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
  • Китай к началу новейшего времени
  • Влияние Великой Октябрьской социалистической революции на Китай. «Движение 4 мая» 1919 г.
    • Влияние Великой Октябрьской социалистической революции на Китай. «Движение 4 мая» 1919 г. - страница 2
  • Начало советско-китайских переговоров
  • Образование Коммунистической партии Китая
  • Усиление империалистической экспансии
  • Рабочее движение в 1922-1923 гг. II съезд КПК
  • Деятельность Сунь Ятсена. Подготовка единого национально- революционного фронта
  • III съезд КПК. I съезд гоминдана. Создание единого фронта
    • III съезд КПК. I съезд гоминдана. Создание единого фронта - страница 2
  • Советско-китайское соглашение 1924 г.
  • Положение в Северном Китае. Мятеж шантуаней в Гуанчжоу. Переворот Фэн Юй-сяна в Пекине
  • Рабочее и крестьянское движение в 1924 - начале 1925 г. IV съезд КПК
    • Рабочее и крестьянское движение в 1924 - начале 1925 г. IV съезд КПК - страница 2
• РЕВОЛЮЦИЯ 1925-1927 гг.
  • «Движение 30 мая». Всеобщие стачки в Шанхае и Гонконге
  • Завершение объединения Гуандуна. Усиление борьбы внутри единого фронта
  • Северный поход и новый подъем революции
  • Второй этап Северного похода. Восстания шанхайского пролетариата
  • Контрнаступление империалистов и китайской реакции. Перевороты в Восточном и Южном Китае
  • Продолжение революции в Центральном Китае. V съезд КПК
  • Продолжение Северного похода. Рабочее и крестьянское движение в Уханьском районе
  • Поражение революции 1925-1927 гг. и ее значение в истории Китая
• УСТАНОВЛЕНИЕ ГОМИНДАНОВСКОГО РЕЖИМА. РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА В КИТАЕ ПОД ЛОЗУНГОМ СОВЕТОВ (1927-1937 гг.)
  • Начало советского движения (1927-1931)
    • Начало советского движения (1927-1931) - страница 2
  • Выработка новой линии КПК с помощью Коминтерна. VI съезд КПК
  • Становление гоминдановского режима
  • Внутренняя и внешняя политика нанкинского правительства в 1928-1931 гг.
  • Революционное движение в Китае в 1928-1931 гг.
    • Революционное движение в Китае в 1928-1931 гг. - страница 2
  • Левоавантюристический уклон в КПК (1930 г.)
  • Отражение Красной армией трех походов гоминдана
  • Захват японским империализмом Северо-Восточного Китая
  • Политическое и экономическое положение в Китае в 1931-1935 гг. Политика нанкинского правительства
    • Политическое и экономическое положение в Китае в 1931-1935 гг. Политика нанкинского правительства - страница 2
  • Освободительная и революционная борьба китайского народа
    • Освободительная и революционная борьба китайского народа - страница 2
  • Борьба Красной армии против четвертого похода гоминдана. Совершенствование тактики борьбы
  • Пятый поход гоминдана. Оставление территории Центрального советского района частями 1-го фронта
  • Усиление агрессии Японии в Северном Китае. Подъем национально-освободительной борьбы китайского народа
  • VII конгресс Коминтерна и поворот в политике КПК
    • VII конгресс Коминтерна и поворот в политике КПК - страница 2
• НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ ВОЙНА ПРОТИВ ЯПОНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА (1937-1945 гг.)
  • Наступление японских войск. Развертывание вооруженного сопротивления китайского народа (июль 1937 - октябрь 1938 г.)
  • Создание антияпонского единого национального фронта
  • Силы сопротивления в тылу японских захватчиков и создание Освобожденных районов
  • Международное положение и внешняя политика Китая в начале антияпонской войны
  • Внутриполитическая борьба в Китае
  • Стратегическое затишье на китайском театре военных действий. Разложение гоминдановского режима и рост революционных сил китайского народа (ноябрь 1938 - февраль 1944 г.)
  • Колониальная политика Японии в Китае
  • Усиление реакционных тенденций в гоминдане. Обострение отношений между КПК и гоминданом
  • Особенности развития КПК в период войны с Японией
  • Заключительный этап антияпонской войны (март 1944 - сентябрь 1945 г.)
    • Заключительный этап антияпонской войны (март 1944 - сентябрь 1945 г.) - страница 2
  • Вступление Советского Союза в войну против империалистической Японии. Завершение освободительной войны китайского народа
• КИТАЙ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА 1946-1949 гг. И ПОБЕДА НАРОДНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
  • Переговоры между КПК и гоминданом (август 1945 - июнь 1946 г.)
  • Переговоры об объединении и демократизации Китая
  • Назревание общекитайской гражданской войны. Решение ЦК КПК от 4 мая 1946 г.
  • Гражданская война в общекитайском масштабе. Наступление гоминдановских войск (июль 1946 - июнь 1947 г.)
  • Политический и экономический кризис гоминдановского режима
  • Демократическое движение в гоминдановском тылу
  • Укрепление Освобожденных районов
  • Наступление Народно-освободительной армии. Победа народной революции в Китае (июль 1947 - сентябрь 1949 г.)
  • Политическая и экономическая программа КПК
  • Политика КПК в городах. Отношение к рабочему классу. Складывание единого народно- демократического фронта
  • Решающие сражения в конце 1948 - начале 1949 г. Переговоры о мире. Форсирование Янцзы
  • Победа народной революции. Провозглашение Китайской Народной Республики
• ПЕРЕХОД КИТАЯ НА ПУТЬ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ (1949-1957 гг.)
  • Восстановительный период. Завершение буржуазно-демократических преобразований 1949-1952 гг.
    • Восстановительный период. Завершение буржуазно-демократических преобразований 1949-1952 гг. - страница 2
  • Внешняя политика. Отношения с СССР
  • Аграрная реформа
  • Восстановление экономики. Классовая борьба в городе
  • Первая пятилетка. Начало социалистической индустриализации (1953-1957)
  • Помощь Советского Союза в социалистическом строительстве КНР
  • «Дело Гао Гана - Жао Шу-ши» и «кампания против контрреволюции»
  • Кооперирование крестьянства. Национализация частной промышленности и торговли. Попытка Мао Цзэдуна ревизовать генеральную линию КПК
    • Кооперирование крестьянства. Национализация частной промышленности и торговли. Попытка Мао Цзэдуна ревизовать генеральную линию КПК - страница 2
  • VIII съезд Коммунистической партии Китая
  • «Движение за исправление стиля в партии» и «борьба против буржуазных правых элементов»
  • Итоги первой пятилетки
• ИЗМЕНЕНИЕ КУРСА РУКОВОДСТВА КПК ВО ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ
  • «Большой скачок» (1958-1960)
  • Совещание в Бэйдайхэ. «Большой скачок». «Коммунизация» деревни
    • Совещание в Бэйдайхэ. «Большой скачок». «Коммунизация» деревни - страница 2
  • Внешняя политика
  • Выступления против курса Мао на 8-м пленуме ЦК КПК
  • Период «урегулирования» (1961-1965). Фактический отказ от политики «скачка». 9-й пленум ЦК КПК
  • Недовольство политикой группы Мао
  • Борьба в КПК относительно путей развития Китая
    • Борьба в КПК относительно путей развития Китая - страница 2
  • Народное хозяйство КНР в 1963-1965 гг.
  • Раскольническая деятельность группы Мао Цзэдуна в социалистическом содружестве и мировом коммунистическом движении
  • Развернутое наступление на КПК в период «культурной революции» (1965-1969)
    • Развернутое наступление на КПК в период «культурной революции» (1965-1969) - страница 2
  • Разгул маоистского террора («хунвейбиновщина»)
  • Курс на «захват власти» и «объединение трех сторон». Создание «ревкомов». Роль армии
  • Подготовка к созданию маоистской партии
  • IX съезд Коммунистической партии Китая
  • Усиление антисоветской деятельности группы Мао Цзэдуна в период «культурной революции»
• ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«Большой скачок» (1958-1960)

Новым этапом в борьбе за социалистическое развитие Китая должно было стать выполнение второго пятилетнего плана развития народного хозяйства КНР на 1958-1962 гг., предложения по которому были утверждены VIII съездом КПК. Однако в самом начале второй пятилетки Мао Цзэдун и его сторонники сумели навязать партии отказ от курса строительства социализма, определенного VIII съездом партии, и добиться принятия волюнтаристской политики «большого скачка».

Это выразилось прежде всего в замене генеральной линии партии, выработанной в 1952 г. и подтвержденной VIII съездом, новой генеральной линией 1958 г. и так называемым.курсом «трех красных знамен» («большой скачок», народная коммуна, новая генеральная линия). Этот поворот был субъективистской реакцией Мао Цзэдуна и его сторонников на итоги первой пятилетки.

Крупные успехи, достигнутые благодаря самоотверженному труду китайского народа, бескорыстной помощи Советского Союза и других социалистических стран, курсу КПК на индустриализацию страны, рост в связи с этим международного авторитета КНР вызвали у маоистов великодержавные устремления, представления о неограниченных возможностях превращения Китая в гегемона, способного диктовать свои требования другим странам, а Мао Цзэдуна - в лидера международного значения.

На коренное изменение курса, видимо, повлияла и неудовлетворенность Мао Цзэдуна реалистическими темпами экономического развития (определенными генеральной линией 1952 г. и VIII съездом КПК), с его точки зрения медленными и не обеспечивавшими решения гегемонистских задач. Вина за неудачу «скачка» 1955-1956 гг. была возложена на «оппортунистов», препятствовавших выполнению указаний «великого вождя».

Маоисты видели средство преодоления трудностей, возникших в экономике (особенно в сельском хозяйстве) из-за форсирования темпов индустриализации и кооперирования деревни, не в исправлении ошибок, а в повышении уровня обобществления собственности крестьян и в новом «скачке». Это соответствовало представлениям Мао Цзэдуна о всемогуществе субъективных факторов - идеологических и административных («политика - командная сила»).

В конце 1957 - начале 1958 г. (на 3-м пленуме ЦК КПК, на VIII съезде профсоюзов, на 2-м пленуме ЦК КСМ Китая) Мао Цзэдун и его сторонники добивались реабилитации политики «скачка» и изменения генеральной линии партии. После этого в мае 1958 г. была созвана 2-я сессия VIII съезда КПК, на которую, в отличие от 1-й сессии, не были приглашены представители коммунистических и рабочих партий. Речи делегатов не печатались, были опубликованы лишь сообщения о сессии, отчетный доклад Лю Шао-ци о работе ЦК КПК и резолюция по этому докладу, разъяснения Тань Чжэнь-линя к Основным положениям развития сельского хозяйства КНР на 1956-1967 гг. и соответствующая резолюция, а также резолюция о совещаниях представителей коммунистических и рабочих партий в Москве (по докладу Дэн Сяопина, который не был опубликован).

2-я сессия VIII съезда утвердила новую генеральную линию, выдвинутую (как отмечалось на сессии) по инициативе Мао Цзэдуна, а именно: «Напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм больше, быстрее, лучше, экономнее». Это означало отмену прежней генеральной линии партии, намечавшей постепенное, рассчитанное на относительно длительный период (до 1967 г. включительно) осуществление в основном социалистической индустриализации и социалистических преобразований. Партии навязывался путь волюнтаристских мер, которые должны были обеспечить «сверхбыстрые» темпы строительства социализма, «большой скачок в промышленности и сельскохозяйственном производстве», о котором говорилось в резолюции сессии.

В отчетном докладе ЦК КПК основное место наряду с обоснованием «социалистической революции на идеологическом и политическом фронте» заняло восхваление «всеобщего скачка в социалистическом строительстве», начавшегося весной 1958 г. Уроки неудач 1956 г. были забыты. Если в 1956 т., на сессии ВСНП и на VIII съезде КПК, критиковалось стремление к торопливому забеганию вперед без учета реальных возможностей, то через два года, на 2-й сессии VIII съезда партии, говорилось о проявлении «некоторых отдельных недостатков» при осуществлении скачка 1956 г., которые «главным образом сводились к тому, что было принято рабочих и служащих на работу больше, чем требовалось, к тому, что некоторым лицам была нецелесообразно повышена заработная плата.

В результате этого создалась некоторая напряженность в области рыночного снабжения. Но эти недостатки по существу были очень незначительными по сравнению с огромными успехами, достигнутыми в то время. Более того, с ними было покончено в течение нескольких месяцев в результате движения за увеличение производства и соблюдение режима экономии, начатого по призыву партии. Однако в то время некоторые товарищи неправильно преувеличивали эти недостатки и, недооценив достигнутые тогда великие успехи, рассматривали скачок 1956 г. как своего рода «забегание вперед».

Но и в 1958 г. Лю Шао-ци был вынужден признать, что в партии были люди, скептически относившиеся к новой попытке осуществить «большой скачок». Они говорили об опасности перенапряжения людей, расточительства средств и материалов, нарушения равновесия между доходами и расходами, диспропорции в развитии отдельных отраслей производства.

В китайской печати также публиковались материалы, свидетельствовавшие о существовании оппозиции авантюристическому курсу. Секретарь чжэцзянского провинциального комитета КПК писал в «Жэньминь жибао», что в Чжэцзяне «некоторые люди часто критиковали партийный комитет за раздувание успехов, поспешное забегание вперед»; в Ганьсу, по свидетельству первого секретаря комитета КПК этой провинции, 20% кадровых работников уездного масштаба и ниже колебались, сомневались, «чем дальше идут, тем чаще оглядываются», а 10% выступали против новой генеральной линии, говорили о повторении ошибки 1956 г., состоявшей в забегании вперед.

На сессии съезда был выдвинут тезис о «седлообразном развитии»: «скачок - консерватизм - большой скачок». Так, «теоретически обосновывались» волюнтаристские эксперименты, причем закон планомерного пропорционального развития, присущий социалистическому способу производства, подменялся, по существу, капиталистическим законом неравномерного развития по циклам: подъем - спад (кризис). Лю Шао-ци говорил об основных моментах новой линии: «При условии преимущественного развития тяжелой промышленности одновременно развивать и промышленность и сельское хозяйство, при условии централизованного руководства, всестороннего планирования, разделения труда и кооперирования одновременно развивать и промышленность центрального подчинения и местную промышленность, одновременно развивать и крупные, и средние, и мелкие предприятия».

Вскоре после сессии этот призыв «идти не на одной, а на двух ногах» вылился в движение за выплавку стали примитивным способом, которое должно было, по замыслу его организаторов, вывести Китай в кратчайший срок в ряды передовых индустриальных держав. В то же (Время содержавшийся в докладе Лю Шао-ци тезис о необходимости постепенного осуществления технической и культурной революции не получил дальнейшего развития.

Ревизию генеральной линии 1952 г. и решений VIII съезда КПК Мао Цзэдун и его окружение маскировали выдвижением на первый план вопроса о темпах социалистического развития. В действительности же вопрос о темпах тесно связан с вопросом о путях и методах строительства, руководства трудящимися, о соответствии выдвигаемых задач реальным условиям и возможностям.

Начиная с конца XIX в. и вплоть до прихода в 1949 г. коммунистов к вла­сти огромный Китай был одним из самых бедных и слабых государств, ко­лониальным плацдармом для Англии, Германии и Японии. Местные чинов­ники отличались беспредельным взяточничеством, армия была морально разложена, промышленное производство и минеральные ресурсы контроли­ровались иностранным капиталом. Китай был похож на СССР после Граж­данской войны в 1922 г.

Придя к власти в 1949 г., руководство Китая во главе с Мао Цзэдуном взяло курс на национализацию собственности и коллективизацию сельского хозяй­ства, создание основ советской модели социализма: было устранено вопиющее социальное неравенство, национализирована значительная часть промышлен­ности, недра, банки, уничтожены безграмотность, коррупция, воровство, про­ституция, наркомания. Национализация промышленности привела к концен­трации сил и освобождению от власти иностранного капитала.

В ходе выполнения первого пятилетнего плана (1953-1957) предпочтение отдавалось развитию тяжелой промышленности (выпуск ее продукции уве­личился на 75%). В 1958 г. Мао Цзэдун, рассорившись с новым руководством СССР во главе с Н.С. Хрущевым, отошел от советской модели развития, высказывая недовольство прежними темпами роста. Закончилась советская эра китайской модернизации.

зднее эту средневековую меру пришлось отме­нить, но те самые условия труда, с которых все началось, ухудшались с каждым годом. А про­изводительность труда и не думала расти. Про­изводственные фонды в СССР не обновлялись десятилетиями. Еще и сегодня на машиностро­ительных заводах можно встретить станки, при­сланные из Америки по ленд-лизу. Чиновничество после революции на 80% пере­шло из царского управленческого аппарата в со­ветский. Мелкие предприниматели из купцов и мещан в большинстве своем стали вначале нэп­манами, а затем - совслужащими типа завма­га или начсклада. Дальнейшая история показа­ла, что чиновникам и госслужащим революции нипочем. И в 1993 г. они плавно перетекли из советского аппарата в российский. Однозначно проиграли от революции дворян­ство и крупная буржуазия. Эти два класса попро­сту исчезли из дальнейшей российской истории. Буржуазия - надолго. Дворянство - навсегда. Вместе с дворянами исчезла и неповторимая культура. Поэзия русского Серебряного века вы­родилась - и это в лучшем случае - в револю­ционную «лесенку» Маяковского. В архитектуре праздничный модерн сменился строгим конст­руктивизмом.

Советская власть с ее мелочным стремлением постоянно следить, чтобы гражданин не спел

«неправильную» песню, не получил «длинного рубля», не застеклил лишний метр парников, мечтала создать «нового человека коммунисти­ческого завтра». То, что у нее получилось, мы сегодня называем «совком». Если коротко, это половозрелое и трудоспособное существо, го­товое променять свободу на гарантированный паек. Но история учит: тот, кто меняет свободу на колбасу, обычно не получает ни свободы, ни колбасы.

В начале века Россия была на 4-5-м месте в мире по уровню производства, развитию основ­ных фондов, степени капитализации. При Совет­ском Союзе мы пусть ненадолго, пусть не по всем показателям, но вышли на 1-2-е место. А вот по производству на душу населения Рос­сия и при царях, и при генсеках отставала от развитых стран в десятки раз! Николай II любил считать броненосцы, Сталин - танковые армии, Брежнев - баллистические ра­кеты. А граждане великой страны, вышедшей на околоземную орбиту, стояли в очереди за «су­повыми наборами» и покупали трусы по талонам месткома. Что-то подобное имела в виду Мар­гарет Тэтчер, называя СССР «Верхней Вольтой с ядерными ракетами».

Сокращено по источнику: Аргументы и факты. 2000. № 45.

У Мао Дзедуна появились сомнения, подходит ли Китаю путь развития советского союза, либо ему следует выбрать свой уникальный, Китайский путь развития. После смерти Сталина новые лидеры России объявили его жестоким диктатором параноиком, в Будапеште уничтожили памятник Сталину. Интеллигенция и студенты подбивали людей на восстание. Это навело Мао на мысли о том, как можно избежать подобного ревизионизма в Китае. (50)

Весной 1957 года он начал новую политическую кампанию, радикально отличающуюся от тех, что до этого проводились в советском государстве. Лозунг был таким: "Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ" Об этом говорили в Пекинском университете и все студенты радовались, что могут свободно высказывать свои мысли. Мао решил дать населению выпустить пар, позволив открыто критиковать грубый произвол партийных чиновников. И студенческие лидеры, такие, как Линь Силинь возражали, что проблема не в чиновниках, а в самой коммунистической системе. Скоро волнения были подавлены, а студенты оказались за решёткой. Мао признался, что его целью было выявить внутренних врагов. "Выманить змей из их нор". Полмиллиона так называемых интеллигентов реакционеров на двадцать лет отправили работать на полях, как крестьян. Угроза была устранена и председатель Мао задумал новую кампанию. (40, с. 215)

В 1958 году в Китае началась очередная всенародная кампания. На этот раз ее объектом стали мухи, комары, воробьи и крысы. Миллионы китайцев выходили и пугали птиц, пока те не падали замертво от усталости. Кампания не обошлась без последствий. Насекомые, которых раньше поедали воробьи, причинили урожаю громадный ущерб. На следующий год усилия аккуратно перенаправили на борьбу с постельными клопами. Каждая китайская семья должна была продемонстрировать своё участие в кампании и собрать большой мешок, доверху наполненный этими вредителями. Особенно интенсивным было наступление на воробьев. Его стратегия заключалась в том, чтобы не давать воробьям сесть, держать их всё время в воздухе, в полёте, пока они не упадут в изнеможении. Но неожиданно все это дело обернулось экологической катастрофой. Жители Китая стали наблюдать что-то невероятное: деревья покрылись белой паутиной, вырабатываемой какими-то червями и гусеницами. Вскоре миллионы отвратительных насекомых заполнили все: они забирались людям в волосы, под одежду. Рабочие в заводской столовой, получая обед, находили в своих тарелках плавающих там гусениц и других насекомых. И хотя китайцы не очень-то избалованны, но и у них это вызывало отвращение. Природа отомстила за варварское обращение с собой. Кампанию против воробьев и насекомых пришлось свернуть. (44, с. 167)

Зато полным ходом развертывалась другая кампания. Ее объектом стали люди - 500 млн. китайских крестьян, на которых ставился невиданный эксперимент приобщения к неведомым им новым формам существования. На них решили опробовать идею, которая запала в сознание вождя. Это была идея "большого скачка" и "народных коммун". Цель, которую преследовал Мао Цзэдун, приступая к организации "большого скачка", состояла в переходе к коммунизму в кратчайшие сроки на основе утверждения таких форм общественной организации, которые позволили бы добиться небывалой экономической эффективности производства, осуществления главных принципов коммунистической утопии, способствовали бы укреплению главенствующего положения Мао Цзэдуна в КПК, а КПК и КНР в международном коммунистическом движении и мире. Это была утопическая программа с явным националистическим и мессианским уклоном. В начале 1958 г. в Китае началась очередная шумная кампания под лозунгом "отдайте ваши сердца". Кому отдать? Разумеется, Мао Цзэ-дуну. На стенах домов по всему Китаю были вывешены дацзыбао (газеты больших иероглифов) с бесчисленными цитатами из его трудов. Энтузиасты- крестьяне и рабочие, служащие и студенты,- как по команде, стали призывать друг друга работать как можно больше за меньшую плату. (37, с. 79)

Вскоре после этого Мао Цзэ-дун отправился в провинцию Хэнань. Во время этого вояжа и появилась первая китайская "коммуна". Она родилась в апреле 1958 г., когда 27 коллективных хозяйств численностью 43,8 тыс. объединились в первую коммуну, которая была названа "Спутник". Именно так началась кампания по осуществлению социальной утопии Мао Цзэ-дуна. Принятый VІІІ съездом КПК в 1956 г. второй пятилетний план в 1958г. был признан "консервативным". В конечном счете, руководство КПК приняло решение увеличить за пятилетку объем валовой продукции промышленности в 6,5 раза, а сельского хозяйства - в 2,5 раза. Если на 2-й сессии VІІІ съезда КПК ставилась задача догнать и перегнать Англию в экономическом отношении за 15 лет или несколько больший срок, то спустя несколько месяцев эту задачу намечалось осуществить уже за 5 лет или даже быстрее. В августе 1958 года по предложению Мао было принято решение Политбюро ЦК КПК о создании "народных коммун", и через 45 дней появилось официальное сообщение, что практически все крестьянство - 121936350 семейств, или более 500 млн. человек,- вступило в "коммуны". Иными словами, политика "коммунизации" преследовала, по замыслу ее организаторов, цели как экономические - повышение эффективности общественного производства, так и социальные - ускорение строительства социалистического и коммунистического общества. Что касается методов ускорения темпов экономического строительства, то на этот вопрос проливают свет массовые пропагандистские кампании, которые проводились в этот период. Газеты, журналы, дацзыбао, развешанные на стенах домов, содержали стереотипные призывы: "работай, как муравей, двигающий гору". Организаторы "коммун" ставили задачу приобщить народ Китая к совершенно новым формам трудовых отношений, общественной жизни, быта, семьи, морали, которые выдавались ими за коммунистические формы. Предполагалось, что "коммуна", которая впоследствии должна была распространиться на городское население, станет универсальной производственной и бытовой единицей существования каждого человека. Все существовавшие до этого общественные и личные формы отношений были обречены на разрушение: кооперативная собственность и приусадебные участки, распределение по труду и сохранение дворового дохода, участие в управлении кооперативными делами и т. п. Даже семья- этот высокочтимый испокон веков в Китае институт - должна быть разрушена. Ретивые исполнители на местах не только ухитрились осуществить в течение нескольких месяцев "коммунизацию" всего сельского населения страны, но и двинулись решительно вперёд, огосударствив собственность кооперативов, личную собственность крестьян, военизируя их труд и быт. В конце 1959 г. стали возникать городские "коммуны". Вскоре движение за "коммунизацию" в городах усилилось, оно проводилось под лозунгом "все принадлежит государству, за исключением зубной щетки". Иными словами, тотальное огосударствление собственности - наиболее характерная черта проводимой кампании. Другая черта "коммун"- военизация труда, создание трудовых армий и отказ от социалистического принципа распределения по труду. Крестьян- мужчин и женщин обязали проходить военную подготовку, они были объединены в роты и батальоны и нередко отправлялись вооруженные, в строю, солдатским шагом на полевые работы. (18, с. 44)

Последствия "большого скачка" были тяжелыми. Возможно, наиболее страшным его следствием было падение сельского хозяйства. Сельское хозяйство настолько развивалось, что только жесткое нормирование продовольствия позволяло людям сводить концы с концами. Моральный облик людей изменился. Процветали спекуляция и черный рынок. Бунты крестьян, бегство из "коммун", разрушение домов на топливо, торговля из-под полы. В 1958-1960 гг. в широких масштабах развернулось строительство мелких предприятий. Мелкие и средние предприятия дали в эти годы 40-50% производства чугуна. В годы "большого скачка" в Китае были сооружены сотни тысяч примитивных домен, чугуноплавильных и сталеплавильных печей, мелких угольных шахт и т. д. По приблизительным подсчетам, общие затраты на массовое сооружение мелких предприятий составили около 10 млрд. юаней (тогда как все капиталовложения в промышленное строительство в 1957 г. равнялись лишь 7,2 млрд. юаней). В сентябре 1958 г. около 100 млн. человек, в том числе 50 млн., непосредственно занятых плавкой, были привлечены к производству металла кустарными методами, а также к добыче и транспортировке сырья. Как правило, это были люди, не имевшие никакого опыта работы в черной металлургии. Затея привела к бесполезному расходу многих десятков миллионов тонн угля, железной руды, миллиардов юаней, миллиардов человеко-дней труда. По мнению советских экономистов, в период 1958-1960 гг. был достигнут значительный количественный рост выпуска промышленной продукции за счет некачественных изделий. Но уже со второго квартала 1960 г. положение в промышленности резко ухудшилось. С апреля 1960 г. в промышленности Китая начались хаос и падение производства. (4, с. 102)

9-й пленум ЦК КПК в январе 1961 г., на котором был принят курс так называемого "урегулирования", признал, что в стране возникли серьезные экономические и политические трудности. Были резко сокращены масштабы капитального строительства, законсервировано большинство строек. Началась перестройка "народных коммун", крестьянам возвратили приусадебные хозяйства. Первоначально китайские руководители предполагали, что тяжелые последствия "большого скачка" удается устранить за два года (1960-1962), но эти расчеты оказались нереальными. На деле "урегулирование" официально продолжалось до конца 1965 г. и захватило даже большую часть 1966г. В 1957 году урожай зерна достиг 187 млн. т, что приблизительно соответствовало урожаям, которые собирали в Китае до 1937 г. Урожай 1958 г. был наивысшим за всю историю страны. Однако он не был равен 375 млн. так, как об этом было заявлено маоистами в августе 1958 г. Урожай 1958 г. составил 200-210 млн. т. В 1961 г., 200 млн. т. Принимая во внимание прирост населения, происходило даже некоторое снижение потребления на душу населения по сравнению с довоенным Китаем. В неурожайные годы норма калорий была ниже 1500 в день, и голод грозил бы стране, если бы не было введено строгое нормирование продуктов. Производство продуктов питания стабилизировалось приблизительно на уровне, существовавшем до революции. (33, с. 50)

Таковы были экономические итоги эксперимента над 500 миллионами китайских трудящихся. Инициатором всех этих экспериментов был Мао Цзэ-дун. Первые симптомы поражения политики "скачка" и "народных коммун" проявились очень быстро. Это позволило противникам экстремистской линии активизировать свои действия. На 6-ом пленуме ЦК КПК, который состоялся в Ухане (в ноябре-декабре 1958г.), была принята пространная резолюция "О некоторых вопросах, касающихся народных коммун", которая была направлена против "забегания вперед", подвергая критике людей, которые "переусердствовали", думая, что построение коммунизма - "дело совсем несложное". Резолюция подтверждала постепенность процесса перехода к коммунизму, указывая, в частности, что процесс "насаждения коммун" займет не меньше 15-20 лет. (26, с. 187)

В Москве Мао пообещал, что Китай обгонит Великобританию по производству стали в течении пятнадцати лет. На совещании в Бай ДаХэ 1958 года одобрили увеличение производства стали вдвое и в то же время ввели новые правила, по которым за не выполнение плана несли ответственность партийные комитеты. Вследствие этого в газетах каждый день публиковали завышенные показатели, чтобы убедить людей, что они действительно могут удвоить производство стали. Тогда Китай производил 5 миллионов тонн стали в год. Мао поставил новую цель - 100 миллионов тонн, достичь которой предполагалось всего за три года. Плавильным печам требовалось топливо и вся страна принялась добывать уголь. Чтобы воплотить пран Мао людей призывали строить собственные примитивные плавильные печи. Вскоре они были у каждого завода, у каждого цеха, у каждого соседа. Все личные вещи содержащие железо уничтожались и оказывались в печах. Но всё было бесполезно - иногда руда, которую клали в печь оказывалась такого низкого качества, что из неё ничего невозможно было добыть. В этих печах расплавляли кастрюли, сковородки, железные ограды и разные инструменты, чтобы добыть сталь. (47)

Летом 1959 года местные власти по всему Китаю сообщали о небывалых урожаях не только зерна и хлопка, но и других промышленных культур. Но настоящие урожаи были намного меньше. Докладывали о полуторах тоннах зерна с четырёх тысяч квадратных метров. На самом же деле с 4 тысяч квадратных метров собирали не больше тонны риса. Но были доклады и о 20 тоннах, что в принципе невозможно. Было много преувеличений. (5, с. 163)

Производственные показатели, которыми пичкали людей были взяты с потолка и в этом была проблема, поскольку налоги нужно было оплачивать зерном, а крестьяне не могли дать столько зерна. Им приходилось брать зерно из своих запасов, чтобы оплатить налог. В результате следующей весной им было нечего есть. Царил голод и его усугубляли природные катаклизмы. (20, с. 84)

Мао знал о возникших трудностях. О том, что жители некоторых провинций голодают, но он не бывал в этих районах, а правительство уверяло его, что в целом ситуация неплохая. Министры, вице-премьеры и сам премьер-министр докладывали председателю только хорошие новости. Они не отваживались говорить открыто. (38, с. 77)

А министр обороны Пэн Дэхуай благодаря военной разведке был информирован лучше других и отправил письмо своим коллегам, в котором выразил свою обеспокоенность последствиями "большого скачка". Но по мнению Мао-Пэн Дэхуай имел слишком левые взгляды.

Поэтому Пэн и его сторонники были лишены власти и исчезли с политической арены. Это было поворотным моментом. Больше никто из членов политбюро не осмеливался открыто критиковать Мао. Отныне открытое несогласие оценивалось, как политическая оппозиция и наказывалось. Авторитет Мао стал неприрекаемым. (24, с. 342)

Голод начался зимой 1958 года. Первыми пострадали провинции Шаньдунь и Хэнань. Согласно официальной статистике число погибших возрасло с 1440000 в 1958 г. До 4620000 в 1959 г., а в 1960 г. Число жертв составило почти 10000000, в 1961 году 2700000 и в 1962 году - число погибших составило 244000. Общее число погибших в тот период составляет около 38000000 человек. (49)

Официально в стране рекордные урожаи зерно в изобилии - общественные кухни снабжают крестьян всем необходимым. В действительности же нет ничего. Каннибализм стал распространённым явлением. Визуальных свидетельств голода не существует. Нет ни единой фотографии. Голод оставался страшной тайной скрытой за образами изобилия. В Циньяне - образцовом регионе от голода умер миллион человек (одна восьмая всего населения). (23, с. 134)

Политика "большого скачка" ориентировала народное хозяйство на ускоренный рост, не считаясь ни с утвержденными ранее планами, ни с затратами. Товарооборот после создания "народных коммун" уменьшился по подсчетам китайских экономистов на 30-50%. Общая ситуация в экономической науке с начала реализации "большого скачка" характеризуется тем, что экономические исследования стали утрачивать научную объективность. В экономической теории возникло немало "запретных зон". В ходе реализации политики "большого скачка" экономика столкнулась с серьезными диспропорциями, и не только не ускорила темпы экономического и социального развития страны, и не привёла её к более развитому коммунистическому укладу, но и привела к падению темпов развития экономики, и причинила голод унёсший более десяти миллионов жизней жителей Китая.

В августе 1958 года Председатель Коммунистической партии Китая Мао Цзэдун провозгласил начало политики «большого скачка». В годовщину начала этого крайне сложного периода в истории Китайской Народной Республики мы беседуем с директором Центра исследования Восточной Азии и ШОС Александром Владимировичем Лукиным.

– Что представлял собой «большой скачок», каковы были его предпосылки и какие цели ставились китайским руководством?

– То, что называется «большим скачком» – это одно из направлений китайской политики, осуществлявшееся после VIII съезда Коммунистической партии Китая и вразрез с его решениями. Несмотря на достаточно разумные решения съезда, высшее руководство партии во главе с Мао Цзэдуном взяло курс на ускоренное строительство коммунизма различными средствами. Эта политика была названа курсом «трех красных знамен»: новая "генеральная линия", "большой скачок" и "народная коммуна". Ничего неоднозначного в этом курсе не было: он привел страну к экономическому кризису. Смысл «большого скачка» в экономике сводился к необходимости в ускоренной модернизации, что в понимании китайского руководства сводилось к идее «догнать и перегнать» страны Запада по производству основных товаров, прежде всего по выплавке стали, по продукции тяжёлой промышленности и т.п. Причём основным средством модернизации считались не экономически обусловленные факторы, а энтузиазм масс, проявляемый в процессе строительства коммунизма.

Главным образом эта политика сводилась к тому, что предприятиям давались завышенные производственные планы по всем показателям. Одним из главнейших показателей считалось формальное достижение высокого уровня выплавки чугуна и стали. Достигалось это тем, что каждый человек должен был в своём дворе устроить маленькую доменную печь и варить чугун и сталь. Эта цель, безусловно, была достигнута, но качество продукции было таким низким, что использовать её было нельзя.

Советские специалисты, находившиеся в Китае, предупреждали руководителей китайских предприятий, что нарушение технологии приведёт к самым плачевным последствиям. Но они не были услышаны. В результате в 1960 г. Советский Союз отозвал всех своих специалистов из Китая, что нанесло довольно серьёзный урон китайской экономике.

В конечном итоге политика «большого скачка» провалилась, потому что имела место попытка начётнически достичь формальных плановых показателей, без учёта особенностей, экономических и ресурсных факторов. Начались аварии на производстве, массовый выпуск некачественной продукции.

– Наблюдались ли отдельные положительные моменты и успехи в системе мероприятий «большого скачка» или же эта политика изначально была обречена на фиаско?

– Успехов и быть не могло. Наоборот, «большой скачок» отбросил китайское производство назад, потому что в процессе управления экономикой не руководствовались собственно экономическими законами. В руководстве компартии Китая существовали различные мнения по этому вопросу, и многие выступали против этой политики. Но Мао Цзэдун, убеждённый левый коммунист, полагал, что энтузиазм масс и желание работать перекроет все существующие экономические законы и Китай вырвется вперёд.

Однако этого не произошло. В результате этой политики – не только «большого скачка», но и всей так называемой политики «трёх красных знамён», включавшей в себя обобществление сельского хозяйства, – в Китае начался массовый голод, приведший к миллионным жертвам. В результате в начале 1960-х годов фактически произошло «отступление» от курса на ускоренное построение коммунизма, начался период экономического урегулирования. С апреля 1959 года Мао Цзэдун временно отходит на второй план в руководстве КНР, уходит с поста Председателя КНР (главы государства), хотя и остается лидером партии.

– В начале 1960-х годов китайское руководство признало ошибки «большого скачка» 1958-60 гг. или же просто сменило повестку дня?

– Открытого признания ошибочности курса не было, но фактически политика была изменена. Примерно до 1965-66 гг. на первый план вышли такие лидеры, как Лю Шаоци и Дэн Сяопин (в то время – генеральный секретарь ЦК КПК), хотя первым лицом в партии по-прежнему оставался Председатель КПК Мао Цзэдун. Эти люди начали проводить более разумный курс. Без особой спешки упорядочивалось производство. Были сделаны некоторые уступки частному сектору, началось возрождение кооперативного производства. Такая линия дала определённые результаты. Но в 1966 году Мао Цзэдун вернулся к активному управлению страной и возглавил «культурную революцию», которая привела к ещё большим бедствиям.

– Как расценивает «большой скачок» современная китайская историческая и экономическая наука?

– Расценивают как ошибочный. Еще в 1981 пленум ЦК КПК принял документ под названием «Решение по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР».Он до сих пор определяет официальную версию истории компартии Китая и всей страны. В этом документе «большой скачок» и «культурная революция» были отнесены к ошибкам Мао Цзэдуна, хотя и отмечалось, что ошибки в его деятельности занимали второстепенное, по сравнению с достижениями, место.

Сейчас в Китае разрешено писать про недостатки того периода. Политику КПК в целом неверной никто не называет, но отдельные решения и действия отдельных лидеров разрешено критиковать.