Ковалевский павел иванович. П. И. Ковалевский о русском национальном воспитании. Смотреть что такое "Ковалевский, Павел Иванович" в других словарях

Павел Иванович Ковалевский (1850-1931) - известный психиатр, публицист и общественный деятель. Ректор Варшавского университета (1894-1897).Закончил духовное училище, а затем - Екатеринославскую семинарию. Тем не менее профессиональный выбор им был сделан в пользу естествознания. В 1869 году П. И. Ковалевский поступил на медицинский факультет Харьковского университета. Уже там он выбрал в качестве специализации проблему психических заболеваний. После окончания университета в 1874 году его оставили на факультете для подготовки докторской диссертации по психиатрии, которую защитил в 1877 году на тему: «Об изменении чувствительности кожи у меланхоликов». Научные исследования учёный совмещал с практической работой сверхштатного ординатора отделения душевнобольных Харьковской земской больницы (т. н. «Сабуровой дачи»). После защиты докторской диссертации Павел Иванович был назначен доцентом, а затем, в 1884 году, профессором кафедры психиатрии Харьковского университета.

В 1889 году П. И. Ковалевский стал деканом медицинского факультета Харьковского университета, а затем ректором Варшавского университета (1895-1897). Впоследствии, с 1903 по 1906 год, он заведовал кафедрой психиатрии Казанского университета, затем читал курс судебной психопатологии на юридическом факультете Петербургского университета и работал старшим врачом психиатрического отделения Николаевского военного госпиталя в Петербурге - самого передового медицинского учреждения того времени. Одновременно с этим Павел Иванович занимался переводами трудов зарубежные психиатров: Филиппа Пинеля, Теодора Мейнерта, Карла Вернике и других.
П. И. Ковалевский написал свыше 300 книг, брошюр, журнальных статей по различным вопросам психиатрии, невропатологии. В их числе книги «Руководство к правильному уходу за душевными больными», «Судебная психиатрия», «Судебно-психиатрические анализы» (3 издания), «Душевные болезни для врачей и юристов», «Психология пола», «Гигиена и лечение душевных и нервных болезней», «Основы механизма душевной деятельности», «Учебник психиатрии для студентов» (4 издания), «Сифилис мозга и его лечение», «Пуэрперальные психозы», «Мигрень и её лечение». П. И. Ковалевский издал написанное им первое отечественное руководство по психиатрии.

В широких кругах русской интеллигенции довольно высоким был авторитет П. И. Ковалевского и как историка. Такие его работы, как «Народы Кавказа», «Завоевание Кавказа Россией», «История Малороссии», «История России с национальной точки зрения» пользовались большим интересом, выдержали несколько изданий в дореволюционной России (в советское время они были признаны реакционными и не печатались).

П. И. Ковалевский одним из первых стал применять исторический анализ для составления психологического портрета выдающихся личностей. Заслуженную славу ему принесли «Психиатрические эскизы из истории» (иногда эта книга выходит под названием «Психиатрические этюды из истории»). В советское время эту книгу также не публиковали, так как она противоречила марксистскому положению о роли личности в истории и концепции социально-экономического детерминизма.

П. И. Ковалевский являлся старшиной Русского национального клуба, членом Совета Всероссийского национального союза и членом Русского собрания.

Петрюк П.Т., Петрюк А.П., Иваничук О.П. (Харьков, Украина)

Редко судьба препятствует мудрому.
Эпикур

Профессор П.И. Ковалевский

Профессор Павел Иванович Ковалевский (1849—1931) — известный отечественный учёный, психиатр, психолог, публицист, идеолог русского национализма, общественный деятель, редактор и издатель медицинской периодики, переводчик трудов известных зарубежных психиатров, одно время работавший на Сабуровой даче, — бывший сабурянин, принадлежавший к плеяде врачей-интеллигентов, сформировавшейся в последней трети XIX века и много сделавшей для становления отечественной психиатрии, в том числе и для харьковской психиатрической школы.

П.И. Ковалевский — доктор медицины, профессор, основатель первого психиатрического журнала на русском языке «Архив психиатрии, нейрологии и судебной психопатологии», редактор «Русского медицинского вестника», «Вестника идиотии и эпилепсии», «Вестника душевных болезней», соредактор страсбургского журнала «Archiv für Psychiatrie und Nervenheilkunde», автор оригинальной концепции о роли кровообращения и обмена веществ в центральной нервной системе (ЦНС), первого отечественного руководства по психиатрии, организатор первой в Украине самостоятельной кафедры психиатрии и одной из первых экспериментально-психологических лабораторий при Киевском университете, ректор Варшавского университета, член Русского Собрания (РС), Всероссийского национального клуба (ВНК) и Всероссийского национального союза (ВНС). Делегат Российского зарубежного съезда, проходившего в Париже в 1926 году, от русской эмиграции в Бельгии .

Среди многочисленных заслуг Павла Ивановича — создание в 1882 году отдельной классификации психических заболеваний, основанной на нарушениях обмена в мозгу и ЦНС, а также созыв в 1887 году Первого съезда отечественных психиатров, что явилось заключительным этапом в оформлении отечественной психиатрической науки. Следует также подчеркнуть, что авторы известной работы «История психоанализа в Украине» (1996) справедливо называют фамилию учёного-психиатра П.И. Ковалевского третьей после фамилий выдающегося украинского просветителя-гуманиста, философа, поэта и педагога Г.С. Сковороды и немецкого философа, первого профессора философии Харьковского университета И.Б. Шада, отмечая, что именно от них берут начало традиции психоанализа на востоке Украины — в г. Харькове .

Небезынтересно подметить, что в 1951 году в Париже была опубликована подробная родословная Ковалевских, охватывающая три столетия. Хотя брошюра вышла без подписи, однако в предисловии было написано, что её автором является «видный деятель русской эмиграции в Париже П.Е. Ковалевский — историк, библиограф, организатор церковной жизни. В генеалогическом древе к казанской ветви автором отнесены Осип Михайлович Ковалевский — профессор монгольского языка, ректор Казанского университета (седьмое поколение) и Николай Осипович Ковалевский, декан медфака и ректор Казанского университета (девятое поколение). Среди представителей харьковской линии был назван Павел Иванович Ковалевский — профессор психиатрии, ректор Варшавского университета .

Относительно происхождения П.И. Ковалевского авторы учебника «История мировой и украинской культуры» (2000) отмечают, что «семья Ковалевских, потомков Слободско-Украинской старшины Харьковского полка, вообще оказалась богатой на ученых». По их свидетельствам, из этого рода вышли министр образования Евграф Ковалевский (1790—1867); геолог Игорь Ковалевский (1811—1868); один из основоположников эволюционной эмбриологии и физиологии, профессор нескольких европейских университетов Александр Ковалевский (1840—1901); выдающийся палеонтолог с мировым именем, муж Софьи Ковалевской — Владимир Ковалевский (1843—1883), один из первых социологов, автор трудов по юриспруденции и истории государственного строя Максим Ковалевский (1851—1916), профессор психиатрии Павел Ковалевский (1849—1931) .

Павел Иванович был одним из ведущих отечественных психиатров начала ХХ века, его по праву называли лучшим столичным психиатром и даже «отцом русской психиатрии». Он был одним из первых, кто стал составлять психологические портреты великих личностей: пророка Мухаммеда, Жанны Д’Арк, Иоанна Грозного, А.В. Суворова и многих других .

Результатом масштабной научно-практической деятельности, проводимой П.И. Ковалевским, стала разработка им важнейших научных теорий, таких как материалистическое представление о сущности психических явлений в норме и патологии, теория психозов, положение о роли кровообращения в ЦНС и другие. За свои заслуги в области развития медицинской науки П.И. Ковалевский в конце XIX века получил ряд правительственных наград, среди которых орден Святого Владимира, золотая табакерка имени императора Александра III, а также чин действительного статского советника .

Имя Павла Ивановича сегодня ещё относительно малоизвестно. Знают о нем, как правило, лишь историки медицины, ибо П.И. Ковалевский был, как уже отмечено нами, одним из ведущих русских психиатров начала ХХ века, и немногочисленные знатоки идеологии русского национализма, поскольку П.И. Ковалевский по праву считался идеологом этого направления русской мысли, активно принимавшим участие в деятельности таких организаций, как ВНК и ВНС . До революции в правых кругах его имя было не менее известным, чем недавно возвращенное имя крупного публициста-националиста М.О. Меньшикова.

Однако в последующее семидесятилетие советской власти имена эти были сознательно преданы забвению. Понемногу труды мыслителей-патриотов начинают переиздаваться, а их авторам посвящаются специальные исследования. Но в отличие от М.О. Меньшикова, о котором написана уже целая монография, Павлу Ивановичу повезло меньше: политическая биография этого видного идеолога русской национальной мысли, поверхностно отраженная в нескольких посвященных ему небольших статьях, по сути, остается неизвестной .

П.И. Ковалевский родился в 1849 году (по другим данным — в 1850) в местечке Петропавловка Павлоградского уезда Екатеринославской губернии (ныне поселок городского типа Днепропетровской области Украины) в семье священника. На шестой неделе жизни Павел лишился отца и рос вместе с братом, двумя сестрами и овдовевшей матерью в крайне стесненных материальных условиях: основным источником существования семьи Ковалевских была десятирублевая годовая пенсия. В девятилетнем возрасте, следуя семейной традиции, мальчик полупансионером был определен в духовное училище, в старших классах которого посредством репетиторства «не только зарабатывал на себя, но и уделял из этого кое-что для домашнего обихода» .

Успешно завершив обучение в училище, П.И. Ковалевский поступил в Екатеринославскую духовную семинарию, которую в 1869 году окончил первым учеником. Однако, будучи горячо увлеченным естествознанием, юноша не пошел по духовной стезе, а решил продолжить свое образование на медицинском факультете Харьковского университета.

В 1869 году П.И. Ковалевский поступает на медицинский факультет Харьковского университета. Уже со второго курса он занимается научными исследованиями в лаборатории кафедры общей патологии, руководимой И.Н. Оболенским. Наибольшее внимание будущий врач уделяет нервным и психическим заболеваниям. Окончив с отличием в 1874 году университет и получив степень лекаря и звание уездного врача, Павел Иванович, ввиду проявленных способностей, был оставлен на факультете для подготовки докторской диссертации по психиатрии на тему «Об изменении чувствительности кожи у меланхоликов», которую вскоре, в 1877 году, успешно защитил.

Титульные листы ряда работ Павла Ивановича Ковалевского

При этом теоретическая работа П.И. Ковалевского тесно переплеталась с практической. Свои научные исследования молодой учёный совмещал с работой сверхштатного ординатора отделения душевнобольных Харьковской губернской земской больницы (Сабуровой дачи). Здесь уместно отметить, что до вмешательства Павла Ивановича, потрясенного до глубины души увиденным в сумасшедшем доме, положение душевнобольных было весьма тягостным. Вот как описывает его современник: «Над несчастными был поставлен надзиратель, вооруженный плетью. При всяком непокорстве заслуживший получал напоминание о соблюдении приличия полновесным ударом плети. Если плеть не оказывала должного воздействия, безумного приковывали на цепь, и, если это не унимало буяна, его заковывали просто-напросто в кандалы!» .

П.И. Ковалевский смело выступил в защиту душевнобольных, предложив целый ряд мер по реорганизации заведения, в т.ч. воплощенную им вскоре новаторскую идею — создание мастерских для душевнобольных и приобщение их к физическому труду. Благодаря его трудам и трудам его учеников тягостному положению пациентов заведения пришел конец — цепи и кандалы исчезли, а умалишенные получили право считаться больными. После защиты докторской диссертации Павел Иванович последовательно состоял приват-доцентом (1877), доцентом (1878), экстраординарным (1884) и ординарным (1888) профессором кафедры психиатрии Харьковского университета, являлся, как уже отмечалось выше, инициатором проведения Первого съезда психиатров и невропатологов России (1887) .

В 1877 году была организована первая самостоятельная кафедра психиатрии и неврологии в Украине в Харьковском университете, которую возглавил приват-доцент П.И. Ковалевский, ученик А.У. Фрезе, начавший свою научную деятельность на Сабуровой даче. Клинические демонстрации проводились сначала в Харьковской губернской земской больнице (Сабуровой даче), а впоследствии в частной лечебнице И.Я. Платонова, где была организована лаборатория и создано, в пределах возможного, все необходимое для наиболее успешного преподавания в связи с тем, что Сабурова дача находилась за пределами г. Харькова и туда не было мощеной дороги .

В 1889 году Павел Иванович был назначен деканом медицинского факультета Харьковского университета, а затем ректором Варшавского университета (1892—1897). К сожалению, тяжёлая болезнь, перенесённая летом 1896 года, заставила его покинуть университет. С 1903 по 1906 годы Ковалевский — заведующий кафедрой психиатрии Казанского университета, после чего он читал курс судебной психопатологии на юридическом факультете Петербургского университета и работал старшим врачом психиатрического отделения Николаевского военного госпиталя в Петербурге — передового медицинского учреждения того времени. В это время Павел Иванович продолжал издавать журналы, занимался переводами трудов зарубежных психиатров Ф. Пинеля, Т. Мейнерта, К. Вернике и многих других, принимая деятельное участие в работе ряда общественных организаций: сотрудничал в Институте милосердия Красного Креста, являлся членом правления его Петербургского комитета, состоял в родительском кружке и в обществе призрения калек и идиотов. Кроме того, с начала XX века П.И. Ковалевский был консультантом Свято-Троицкой больницы и занимался врачебной практикой .

Осуществление назревших в психиатрии нововведений, привлечение к ним широкого общественного внимания породили необходимость создания в России специального печатного органа. В 1893 году П.И. Ковалевский стал основателем и редактором первого психиатрического журнала на русском языке, названного «Архивом психиатрии, нейрологии и судебной психопатологии» (журнал прекратил своё существование в 1896 году). Редактор своевременно объявил, что журнал «будет преследовать изучение ненормальностей в нервной жизни человека, болезней, преступлений, условий их развития и средств к их искоренению». Он выпустил целый ряд иностранных монографий и руководств по наиболее важным вопросам психоневрологии. Ему обязаны отечественные психиатры знакомством с клиническими лекциями Т. Мейнерта, идеи которого были особенно близки П.И. Ковалевскому; изданы были лекции J.M. Charcot, книги W.R. Gowers, O.L. Bienswanger, Ch. Richet и других. Кроме этого, он выпускал «Журнал медицины и гигиены», «Русский медицинский вестник», «Вестник идиотии и эпилепсии», «Вестник душевных болезней», а также в течение 15 лет являлся соредактором выходившего в Страсбурге (Германия) европейского психиатрического журнала . Павла Ивановича по праву называли лучшим столичным психиатром и даже «отцом русской психиатрии» — он автор большого количества научных работ по различным вопросам психиатрии, в том числе и судебной психиатрии, психологии, неврологии и большого числа переводов трудов зарубежных психиатров .

В своих научных исследованиях П.И. Ковалевский, опираясь на анатомо-физиологические знания того времени, в частности на рефлекторную теорию И.М. Сеченова, развивал материалистические представления о сущности психических явлений в норме и патологии. Он создал оригинальную концепцию о роли кровообращения и обмена веществ в ЦНС, считая, что в основе всякого душевного заболевания лежит нарушение питания нервных элементов и что от длительности этого нарушения зависит степень их анатомического разрушения. В этиологии психозов большое значение Павел Иванович придавал сочетанию наследственных факторов с вызывающими болезнь внешними агентами как соматогенного, так и психогенного характера. Ряд его работ посвящён изучению сифилитических поражений нервной системы, вопросам судебной психиатрии, невропатологии детского возраста и другим вопросам. П.И. Ковалевский создал классификацию психических заболеваний, где за основу деления взял преобладание расстройств в той или другой области душевной деятельности.

Следует подчеркнуть, что родоначальник харьковской школы психиатров, основатель одного из первых журналов на русском языке, посвященных проблемам психиатрии, — «Архива психиатрии, нейрологии и судебной психопатологии» — П.И. Ковалевский, несмотря на консерватизм политических убеждений, был выдающимся психиатром своего времени, стихийным материалистом, стоявшим на последовательно физиологических позициях. «Центральная нервная система, — писал Павел Иванович, — есть орган душевной деятельности… Центром сознательной душевной жизни служит мозговая кора. Сюда приносятся все сведения о внешнем мире и отсюда несутся все сведения об отношении нашего организма к внешнему миру. Следовательно, это есть центр взаимодействия внешнего мира к нам и нашего к миру» .

Преемственность его понимания психики как взаимодействия человека с миром и учения А.У. Фрезе несомненна. Деятельность нервных клеток — физиологические процессы, происходящие в них, — и есть, по П.И. Ковалевскому, материальная основа психики. Ссылаясь на таких физиологов, как В.Я. Данилевский, Н.З. Умиков, О. Лангендорф, он отмечает роль щелочных реакций в работе мозга, зависимость возбудимости, активности психики от фосфорсодержащих нейроглобулина и нейростромина в сером мозговом веществе и от количественного соотношения этих белков. Деятельное состояние нервных клеток всегда связано либо с образованием нового, либо с воспроизведением уже бывшего ощущения по прежним следам. Павел Иванович отмечает, что раздражение, не перешедшее в ощущение, оставляет клетки в инертном состоянии, а молекулярные и химические изменения, составляющие механизм ощущения, связаны с расширением стенок клеточных сосудов и, соответственно, с притоком питательного материала. Он считает, что для образования впечатлений необходимы следующие условия: 1) воздействие раздражителя должно быть в пределах определенной физиологической напряженности; 2) воспринимающий орган должен быть готов к восприятию; 3) необходимо хотя бы минимальное время воздействия раздражителя. Первичной «единицей мыслительной деятельности» П.И. Ковалевский называет представление как окончательный акт рефлекса, который не завершается движением. Органами ощущения, согласно Павлу Ивановичу, являются прежде всего субкортикальные центры, а отчетливость ощущений тем больше, чем чаще они повторяются, чем меньше отвлеченность при восприятии данного органа чувства (зрения, слуха и пр.), чем более данное ощущение сопрягается с ощущениями других органов чувств о том же предмете. «Вся суть умственной жизни, — пишет он, — будет заключаться в мозговых полушариях; здесь центр представлений, здесь и источник психической деятельности» . Он присоединяется к мнению Т. Рибо, предложившего различать статическую память, присущую каждому нервному элементу, и динамическую, свойственную целым «группировкам нервных элементов» и служащую «памятью понятий».

Вслед за В.М. Сеченовым и Т.Г. Мейнертом П.И. Ковалевский считает рефлексы основой всех психических актов, отмечая своеобразие психофизических рефлексов, необходимость для мышления «задержки» чисто моторных реакций, сложное сочетание деятельности кортикальных и субкортикальных центров и т.д. Психические процессы он рассматривает как взаимодействие (нередко остроконфликтное) разума и эмоций, связанное с волей, без которой эти процессы не могут завершиться. «Воля не есть самостоятельная способность, а вполне вытекающая из вышеупомянутой борьбы между мышлением и самочувствием. Воля есть диагональ между этими двумя душевными силами: мышлением и чувством или страстью… в одних случаях она приближается в сторону одного, в других в сторону другого, смотря по напряженности того или другого деятеля», — утверждает в этой связи П.И. Ковалевский [Там же]. Он определяет душевные болезни как расстройства мышления и самочувствия, болезни ЦНС, в первую очередь переднего мозга, так или иначе поражающие всю психику больного.

Из «количественных» расстройств чувствительности П.И. Ковалевский останавливается на анестезиях и гиперестезиях, отмечая типичность первых для пассивных меланхоликов, вторых — для активных меланхоликов и маниаков. К «качественным» расстройствам чувствительности относит иллюзии и галлюцинации. «Всякая иллюзия, — пишет Павел Иванович, — есть извращение действительно существующих раздражений внешнего мира, и в этом смысле она может быть понимаема как качественное изменение нервной возбудимости, так как на этот раз она доводит до нашего сознания сведения о качествах предмета в измененном виде» [Там же]. Обращая внимание на наличие определенных уклонений «чувствительности» у некоторых здоровых людей, П.И. Ковалевский усматривает отличие их от душевнобольных в том, что у последних поражаются контролирующие мыслительные центры, патологически изменено отношение к миру.

Ссылаясь на исследования В.Ф. Чижа и других, Павел Иванович связывает количественные расстройства представлений с ослаблением деятельности активной апперцепции, причем (за исключением начальной стадии прогрессивного паралича) у всех душевнобольных психофизические реакции, как правило, замедляются. Качественные расстройства в области представлений он связывает прежде всего с патологией памяти. Он отмечает, что при амнезиях расстраивается не столько запоминание, сколько воспроизведение, а наибольшей устойчивостью отличаются «давние достояния» памяти. «При постепенно усиливающемся падении памяти, — констатирует П.И. Ковалевский, — сначала нарушается память недавнего, далее теряется способность локализации во времени, затем память чувств, которая бывает очень устойчива; наконец, память привычек; когда и этого рода память прекращается, тогда уже нет возможности отличить какие-нибудь признаки личности» [Там же]. Допуская наличие насильственных представлений у некоторых здоровых во всем остальном людей, Павел Иванович высказывает мнение о том, что представления эти перерастают или могут перерасти в болезнь и, следовательно, являются если и не диагностическим, то уж, во всяком случае, настораживающим признаком. От бредовых идей такие представления отличаются тем, что при всей неспособности отделаться от них человек все-таки сохраняет к ним критическое отношение, тогда как по отношению к бредовым идеям критика отсутствует.

Патологизирующая, приводящая в действие «пусковой механизм» психоза роль насильственных представлений заключается, по П.И. Ковалевскому, прежде всего в способности их становиться «центральным ядром» бреда. О механизмах бредообразования он писал следующее: «Нелепые идеи могут проявляться различно: они могут являться совершенно одиноко, могут образовать известное бредовое ядро, не затрагивая остальной мыслительной жизни, как, к примеру, при частичном первичном помешательстве, — могут, образуя известное ядро, приводить его в сочетание с остальными идеями и влиять на них, как при меланхолии, — могут, наконец, эти нелепые идеи заполнить всю жизнь человека, производя в его мыслительной деятельности полное смешение. <…> В сознании того или другого человека является та или другая нелепая и бессмысленная идея и держится в нем прочно. Это будет главное ядро, это будет главный неподвижный пункт. Но разница в данном случае от насильственного представления заключается в том, что больные признают безумную идею вполне разумной и естественной. Мало того, они не тяготятся её присутствием. Они сочетают остальные свои мысли с нею. Она будет центром, от которого идут болезненные радиусы ко всем остальным представлениям, объединяют их и составляют нечто целое, согласное. Отличительная черта фиксированной мысли та, что, раз явившись, она остается неподвижной, выраженной очень резко и в большинстве служит сосредоточием для всего остального бреда. Очень часто эти фиксированные идеи поддерживаются галлюцинациями органов чувств, особенно же слуховыми галлюцинациями» [Там же].

Наряду с насильственными представлениями источниками бреда являются, по Павлу Ивановичу, иллюзии, галлюцинации, псевдогаллюцинации, а возникновение бреда он связывает с изменениями в функционировании коры полушарий. Утрата критичности по отношению к бредовым идеям наиболее характерна для последних, так же как фиксация «центрального ядра» бреда, его относительная устойчивость и постоянство. П.И. Ковалевский особо подчеркивает центростремительный характер этого «ядра», активность господствующей бредовой идеи, вступающей в связи с другими представлениями и придающей всем им, всему мышлению и мироотношению больного патологический характер. «Безумные представления, как явления болезненные, как ядро мозговых изменений, имеют первенствующее значение в мыслительной жизни больного. Это суть и соль его мышления. Все остальные представления им соподчинены и служат как бы пособием. Больной живет ими. Больной живет для них» .

Большое значение Павел Иванович придает дезориентировке во времени и месте, тесно связывая её с расстройствами памяти. Влиянием последних он объясняет и расстройства личностного самосознания, когда разные действия приписываются двум разным, одновременно сосуществующим «я» или когда наконец наступает самоотчуждение от собственной личности. Наиболее глубокие расстройства вызываются, по П.И. Ковалевскому, коренными изменениями в функционировании мозга, выражаются в резком снижении количества представлений и в нарушениях формально-логического аппарата мышления.

П.И. Ковалевский был в первом ряду отечественных психиатров, начавших исследовать соотношение сознательного и бессознательного как в норме, так и в патологии. Он писал: «…окраска личности, её особенность, индивидуальность во многом зависит от области и проявления нашей бессознательной деятельности. В патологических случаях могут получаться нарушения как в области сознательной, так и бессознательной деятельности» . Павел Иванович настаивал на гипотезе об активном участии всей сферы бессознательного в формировании человеческой индивидуальности, её психологического своеобразия. Вслед за Д.Х. Джексоном и другими он предполагает, что высвобождение бессознательного из-под контроля сознания составляет глубинную почву психической патологии и что этот процесс ведет к дальнейшей патологизации сферы бессознательного. Он выделяет в качестве наиболее легкой «количественной» формы расстройства сознания особый тип головокружения, который характеризуется помрачением сознания от незначительного до кратковременного, но полного, часто с наличием галлюцинаций. Такие «головокружения» бывают, по его наблюдениям, при мании, прогрессивном параличе, алкоголизме, эпилепсии, старческом слабоумии. Затем по степени тяжести следуют сумеречные состояния, когда неотчетливы представления пространственно-временного порядка и сознания собственной личности. Еще глубже помрачается сознание при мориоподобных состояниях, когда спутанность представлений сочетается с маниакальным возбуждением, а нередко и с потерей памяти о происходившем. «Замешательство» — особое («как бы сонное») состояние, характеризующееся смешением обстоятельств настоящего и прошедшего, различных мест и событий, собственной личности с посторонними [Там же].

Наиболее тяжелыми «количественными» расстройствами сознания П.И. Ковалевский считает патологическую глубокую «спячку» — ступор и кому, при которой не удается вызвать реакцию даже сильным раздражением. Поддерживая идею Д.Х. Джексона и Г. Мерсье о том, что кома есть острая деменция, а деменция — хроническая кома, он высказывает догадку о том, что многие психические болезни и патологические состояния родственны «легкой» коме и прекоматозным состояниям.

Высоко оценивая роль самочувствия в душевной жизни, особенно в волевых поступках, П.И. Ковалевский пишет: «На этом явлении реакции самочувствия часто зиждутся наши поступки и отношения. Оно является одним из важнейших факторов нашей духовной жизни и служит определителем в проявлении волевых поступков, а следовательно, составляет один из элементов воли» [Там же].

Большое внимание он уделяет аффектам, которые рассматривает как «уклонение в душевной деятельности, характеризующееся моментальной потерей сознания и уничтожением свободы воли, с последовательным истощением и непродолжительным помрачением ума, при одновременном сохранении нередко самой сложной деятельности со стороны двигательной системы» [Там же]. Стенические аффекты сопровождаются возбуждением психической и особенно мускульной деятельности, астенические — резким угнетением последней, вплоть до полного оцепенения. П.И. Ковалевский указывает на ряд условий, способствующих возникновению аффекта: 1) наследственную раздражительность и возбудимость; 2) тяжелые жизненные условия и обстоятельства, систематически подрывающие уравновешенность психики; 3) органические страдания (пороки сердца, нарушение менструации и пр.); 4) различные нервные и психические заболевания (особенно истерия, эпилепсия, меланхолия и прогрессивный паралич).

П.И. Ковалевский различает три стадии в развитии аффекта. Для подготовительного периода характерно чрезмерное душевное напряжение, которое длительно или кратковременно (но интенсивно) накапливается и нарастает, представляя готовую почву для непосредственно вызывающего аффект «последнего раздражения». Второй период — собственно аффект, или «умоисступление», — определяется степенью неожиданности и (или) силою потрясения, воздействовавшего на уже подготовленную почву. Для него типичны моментальная остановка или резкое торможение хода представлений, из которых сохраняются только связанные с господствующей страстью; выключение «критики» и вообще логической оценки; отсутствие свободы выбора, когда всякое действие есть «непосредственный аффект чувства», т.е. «является простым рефлексом, является машинообразно, роковым образом» [Там же]. При этом прекращается деятельность в области представлений, останавливается ход мышления, поступки совершаются рефлекторно, свобода воли полностью отсутствует. В третьем, послеаффектном периоде наступают истощение и расслабление нервной системы, наблюдаются упадок чувственного восприятия, эмоциональное равнодушие, разрозненность и бессвязность представлений, как сиюминутных, так и о событиях в состоянии аффекта. Работе сознания на этой стадии свойственна явная недостаточность личного отношения и оценки. Все это Павел Иванович объясняет как следствие глубокого общего переутомления.

Из «качественных» расстройств самочувствия и эмоций наиболее любопытны наблюдения П.И. Ковалевского над патологической тоской при активной форме меланхолии и над такой её специфической разновидностью, как «предсердечная тоска». Он объясняет эти явления недостаточным притоком кислорода к мозгу при одновременной «быстроте и напряженности протекающих в мозговой коре возбуждений и ассоциационной игры». Предсердечная тоска сопровождается сосудодвигательной судорогой и последующим дыхательным расстройством. Если тоска у психически здоровых вызывается действительной «внешней» причиной, а сила и острота аффекта прямо пропорциональны жизненному значению этой причины, то у душевнобольных эта тоска имеет витальный характер по напряжению и остроте, сравнительно независима от «внешних» причин и не находится в прямом соответствии с действительным жизненным значением для данного больного тех «фактов» (а по сути — поводов), на которые он ссылается.

П.И. Ковалевский выдвигает гипотезу, согласно которой агорафобия, клаустрофобия, мизофобия и другие фобии суть проявления одного общего состояния — патологического страха («патофобии»). Они вызываются сходными изменениями в химизме и функционировании мозга. Насильственные влечения он ставит в тесную связь с насильственными представлениями и навязчивыми идеями, хотя и воздерживается от признания прямой генетической зависимости влечений от идеаторных явлений.

Двигательные расстройства психического порядка Павел Иванович разделяет на гиперкинез — усиление движения против нормы (различные виды судорог) и акинез — патологическое ослабление движения (разные виды, формы и степени паралитических расстройств). Особое диагностическое значение П.И. Ковалевский придает расстройствам речи и письма [Там же]. В качестве типичных патологических признаков он отмечает дисфразию, дисфазию и анартритические расстройства («скачущая» речь, неясность, неотчетливость артикуляции). Из дисфразий он обращает внимание на патологическое ускорение и замедление темпа речи вплоть до обрывочности, бессвязности; специфические формы «детской» речи у взрослых, патетико-декламаторскую, манерную и пр.; назойливые повторы слов — вербигерацию; «условные» и выдуманные слова (патологические неологизмы), а иногда «новый» язык. Многообразны и интересны приводимые им признаки расстройства письма, связанные с психическими болезнями и касающиеся выбора бумаги, направления строк, твердости и мягкости почерка, формы букв, соединения их в слова, правильности постановки букв, пропусков, ошибок и перестановок букв в словах и слогах.

Расстройства мимики и положения тела при меланхолии и родственных состояниях проявляются, по П.И. Ковалевскому, в подавленности и расслаблении мышц: голова опущена, туловище наклонено вперед, конечности пассивно висят, лицо одеревенелое, движения вялые, положение тела почти без перемен. Для маниакальных состояний типичны напряжение, энергия, судорожность: тело вечно в движении, голова высоко поднята, мимика подчеркнуто экспрессивна, голос чрезмерно громок. П.И. Ковалевский отмечает стереотипность моторики при кататонии и «вторичных» психозах, её «механический» характер, а также диагностическую роль насильственных, импульсивных, автоматических движений, указывая, что все они лишь внешне похожи на произвольные, целесообразные, а на самом деле совершаются против воли или же бессознательно, автоматически. Автоматизмы, по наблюдениям Павла Ивановича, наиболее характерны для эпилепсии, истерии, тяжелых форм алкоголизма, многих травматических психозов и т.д. Особо останавливается он на различных формах психических параличей, вызванных именно душевными расстройствами. Он указывает, в частности, что при истерии, насильственных представлениях и бреде нередки такие расстройства, как астазия и абазия (невозможность стоять вертикально и нарушение правильной походки при одновременном сохранении чувствительности, мышечной силы и координации всех остальных движений нижних конечностей); собственно психические параличи, когда больному кажется, что у него парализованы ноги; функциональные параличи на почве нервного переутомления. «Отличительной чертою этого функционального паралича, — констатирует П.И. Ковалевский, — служит то, что мышечная сила здоровой стороны во время паралича сильнее, чем после поправления от него» [Там же].

Не утратили определенного интереса и наблюдения П.И. Ковалевского над нарушениями «секреторных» (вегетативных) отправлений при психических заболеваниях, хотя бы уже потому, что эти расстройства незначительны, слабо выражены и обычно ускользают от внимания врача. Это усиление потоотделения при белой горячке и нередко при «первичном помешательстве»; ослабление его при ряде случаев истерии и меланхолии; едкий, неприятный запах пота у многих истеричных, меланхоликов, эпилептиков. Он отмечает уменьшение мочеотделения при истерии и меланхолии, увеличение при прогрессивном параличе; рост удельного веса мочи у маниаков, падение его у меланхоликов; очень светлый цвет мочи у меланхоликов и при истерии. Как правило, при меланхолии в моче появляется сахар, а при эпилепсии, прогрессивном параличе, белой горячке, циркулярных психозах периодически наступает альбуминурия. Обильное слюноотделение отмечается у маниакальных больных, при гебефрении и у «первично помешанных», при многих психических болезнях оно недостаточно и вызывает пересыхание во рту. У меланхоликов, параноиков и особенно при истерии часто уменьшается аппетит вплоть до полного отказа от еды, в то же время патологически увеличивается аппетит нередко у слабоумных, при эпилепсии, прогрессивном параличе. П.И. Ковалевский пишет: «Душевные болезни, как патологическое проявление физиологических крайностей, не могут не отозваться на питании организма, а равно и на его весе» [Там же]. При меланхолии и мании, по его наблюдениям, вес больных падает по мере усиления болезни, однако восстанавливается по мере выздоровления и, как правило, поднимается выше нормы. Нередко вес тела резко падает при эпилепсии в преддверии приступов и т.д.

Взгляды П.И. Ковалевского на причины душевных болезней в основном устарели и представляют собой соединение тонких наблюдений, небезынтересного анализа и зачастую ошибочных, приблизительных, а иногда и прямо реакционных ломброзианских выводов. Центральное место в его этиологических взглядах занимает проблема наследственности. Он придает наследственности, особенно наследственной предрасположенности, огромное значение как этиологическому фактору психических болезней. Однако при этом он впадает в крайность, утверждая, что «почти все случаи различных разновидностей помешательства будут наследственного происхождения» и что каждый рождающийся будто бы фатально предопределен к душевному здоровью или к болезни уже самой душевной организацией его родителей или более дальних предков. Он выступает последователем ошибочного учения французских и итальянских психиатров о неизбежном усилении заболеваемости и тяжести самих болезней, вырождении потомков психически больных с каждым новым поколением. Правда, он признает, что в ряде случаев наследственная предрасположенность без дополнительных вредных внешних воздействий может не перейти в болезнь, но типичными объявляет именно психические расстройства, независимые от каких бы то ни было внешних факторов. Предрасположенность к душевным болезням он считает более частым и важным типом наследственности, чем прямо унаследованные психозы. Эту «готовность» психики к болезням он видит не просто в её ослабленности, но и в её «активной» восприимчивости к душевным травмам и другим внешним вредностям настолько высокой, что «малейшее дурное влияние… вызывает болезненное проявление в виде душевного страдания, психоза или в виде нервного страдания, невроза» .

При всей ошибочности своих общетеоретических взглядов на наследственность Павел Иванович не отрицает влияния воспитания и среды на возникновение и манифестацию психозов. Он, «поправляя» сам себя, говорит, что даже плохая наследственная предрасположенность может быть нейтрализована оздоровляющим психологическим воздействием воспитания и окружающей среды, т.е. фактически ставит это последнее вровень с наследственностью. Наследственность, её возникновение он объясняет не только биологическими, но и социально-психологическими «моментами», взаимодействием с психофизиологической природной организацией человека, выдвигая на первый план зачастую социальные факторы.

Подобно большинству отечественных психиатров, П.И. Ковалевский решительно выступает против мнения, которого придерживались даже такие крупные учёные, как В. Гризингер, Г. Маудсли, Р. Крафт-Эбинг, будто цивилизация и её развитие сами по себе ведут к росту численности психических заболеваний. Признавая, что в целом прогресс цивилизации ведет скорее к большему душевному здоровью общества, П.И. Ковалевский проявляет определенную гибкость и даже диалектичность и выдвигает тезис, согласно которому умонастроение и образ жизни в так называемые «переходные» эпохи могут способствовать душевным заболеваниям. Эта мысль, заслуживающая тщательной научной проверки, к сожалению, связана у него с воинствующей защитой религии и выпадами против революционеров и «либерализма» во имя «сдержанности» .

В классификации душевных болезней П.И. Ковалевский исходил из нарушения обмена в мозгу и ЦНС. «При этой классификации, — писал он (1885), — можно сделать попытку ввести патологоанатомическое и физиологическое подразделение форм. Основой правильного отправления каждого органа и организма является питание. Чем больше обмен питательных веществ, тем энергичнее отправление нервного элемента. Основа всякого душевного заболевания есть, в сущности, нарушение питания нервных элементов, и от длительности нарушения питания зависит их анатомическое разрушение» . Павел Иванович был сторонником признания самостоятельности различных заболеваний, но оставался на практике, в общем-то, в рамках синдромологического подхода. Пожалуй, самым интересным в его классификации является выделение в особую группу периодических психозов как качественно отличных, по его мнению, от непериодических.

В диагностике заболеваний П.И. Ковалевский считал обязательным исходить как из тщательного сбора анамнеза, так и из подробно индивидуализированного изучения настоящего состояния. «Нет той части организма, — писал он о роли всестороннего исследования status praesens, — к которой бы не имели отношения нервы, а совокупность всей нервной организации входит всецело в состав душевной деятельности. Поэтому при изучении душевнобольного требуется самое тщательное изучение всех частей его организма. Исследование душевнобольного представляет в себе самое точное и подробное исследование организма плюс к этому исследование душевной деятельности» [Там же].

П.И. Ковалевский был одним из крупнейших судебных экспертов. Его «Судебная психиатрия» (1902) и особенно «Судебно-психиатрические анализы» (1880—1881) свидетельствуют о незаурядной эрудиции, до сих пор удивляют тонкостью конкретных наблюдений, меткостью психологических характеристик, вниманием к динамике психических процессов, изучением патологических расстройств в тесной связи с сохранными чертами личности, стремлением дифференцированно оценивать психическое состояние экспертируемого как в момент правонарушения, так и во время экспертизы . Однако, как уже отмечалось выше, общий смысл его взглядов на весь круг данных вопросов был реакционным ввиду его ломброзианских позиций. Он утверждал (1880), что наследственно отягощенные, прежде всего психопаты, являются потенциальными преступниками и, наоборот, что «черты нравственного помешательства и прирожденного преступника одни и те же». Провозглашая неисправимость преступников-«дегенератов» и больных «нравственным помешательством», Павел Иванович расценивал их поведение как глубоко патологическое и рекомендовал их длительную, иногда пожизненную изоляцию в клиниках . Правда, в отличие от антропологической школы последовательных ломброзианцев, которые считали, что фактическая вменяемость заложена в самой физической природе уголовных деяний, он отстаивал принцип невменяемости «врожденных» преступников. Он признавал и определенную роль отрицательных социально-бытовых факторов в генезе психических заболеваний и опасных действий психически больных, утверждая, что «физические лишения и нравственные издевательства также имели свою долю участия в поддержании тупоумия». П.И. Ковалевский считал клинические исследования недостаточными при «нравственном помешательстве» и заявлял, почти буквально по Ч. Ломброзо, будто «ни в одном из видов помешательства сравнительно-психологические и антропологические данные не послужили бы так для разъяснения дела, как в нравственном помешательстве» .

Ошибки общетеоретического характера вступали, однако, в противоречие с наблюдательностью и добросовестностью учёного, и, когда дело касалось фактов, побеждал большей частью клиницист. Так, П.И. Ковалевский вслед за И.М. Балинским указал на возможность опасных действий душевнобольных не только в связи с продуктивной симптоматикой, но и под влиянием реальных внешних травмирующих воздействий. Он же, задолго до В.П. Сербского, обратил внимание на свойственную больным «первичным помешательством» диссимуляцию (даже в острых патологических состояниях) своих болезненных переживаний, что делает их потенциально еще более опасными. Представляют интерес и предложенные им, близкие к идеям А.У. Фрезе, основные принципы диагностики симуляции, которая заключается в несоответствии поведения симулянтов «закономерностям течения заболевания». Павел Иванович положил начало исследованию специфических судебно-психиатрических аспектов поведения больных эпилепсией, алкоголизмом и старческим слабоумием. При всем богатстве фактического материала, всей тонкости и мастерстве экспертиз П.И. Ковалевского именно судебно-психиатрические его работы представляют ещё одно печальное свидетельство того, какой вред могут принести даже крупному учёному принципиально ошибочные установки мировоззренческого порядка, методологические ошибки.

В частной психиатрии наиболее значительны работы П.И. Ковалевского по вопросам эпилепсии и «первичного помешательства», к которому он относил преимущественно параноидную форму шизофрении . Первичное поражение мыслительной деятельности, составляющее, по П.И. Ковалевскому, сущность болезни, он усматривает в формировании «ядерного» бредового представления, вокруг которого и образуется мир бредовых идей, патологизирующих все мышление. По его мнению (спорному по его противоположности взглядам В.Х. Кандинского), иллюзии, галлюцинации и другие обманы чувств лишь в редких случаях предшествуют возникновению «ядра» бреда, а появляются, как правило, одновременно с образованием последнего или позднее. Первичное помешательство, по Павлу Ивановичу, никогда не развивается из мрачного или веселого настроения: «первичное помешательство никогда не служит исходным состоянием и заключительным актом меланхолического или маниакального помешательства. Оно есть самостоятельная форма болезни, появляется самобытно и первично и состоит в поражении мыслительной области» . С анатомо-физиологической точки зрения П.И. Ковалевский считает первичное помешательство поражением коркового вещества передних долей мозговых полушарий. Он не отрицает болезненных проявлений самочувствия (печали, тоски, раздражительности, гнева, буйства) при данной болезни, но относит их к сопутствующим и необязательным. Большое диагностическое значение он придает рассеянности и ослабленному вниманию. Основными признаками болезни он называет утрату критической способности суждения, символизацию впечатлений от внешнего мира, принятие «сфантазированной» картины мира за действительную при сохранности формального аппарата логического мышления. Он обращает внимание на семейную наследственную предрасположенность к первичному помешательству и указывает в качестве характерных психологических признаков, что это большей частью «дети нервные, раздражительные, капризные… любящие уединение, мечтание и фантазию», крайне восприимчивые, чувствительные.

П.И. Ковалевский выдвигает гипотезу о принципиальном родстве острого и хронического первичного помешательства. По его мнению, галлюциноз составляет и в том и в другом случае «ядро» болезни. Развитие заболевания отличается несистематичностью, отрывочностью бреда, нарушением самочувствия, возникновением и дальнейшим нарастанием галлюцинаций, бесцельностью и нелогичностью поступков, ремиссиями после приступов и повторением последних. По мере развития болезни, согласно Павлу Ивановичу, происходит изменение и перерождение мозговых центров, а вслед за этим бред все более теряет свою последовательность и «логичность». «Ослабление мыслительной деятельности, — пишет П.И. Ковалевский, — ограничено только лишь областью бредовых идей, — в остальном же отношении их мыслительная деятельность совершенно правильна. При этом бывает в прямом смысле слова ограниченное частичное слабоумие. Так болезнь может протекать до конца жизни, причем она не переходит в другие формы помешательства и особенно почти никогда в общее слабоумие» [Там же]. Основной причиной первичного помешательства П.И. Ковалевский считает наследственное предрасположение (алкоголизм и другие пороки родителей, нервная раздражительная слабость и т.д.). Он относит первичное помешательство к наследственным «дегенеративным» психозам, утверждая: «Наследственность есть болезнь всей жизни человека, с тою разницей, что в одном периоде она выражается больше, в другом — меньше» [Там же].

Как теоретик-психопатолог П.И. Ковалевский значительно уступает не только С.С. Корсакову, но и другим видным психиатрам рассматриваемого периода. Он не оставил целостного учения, взгляды его во многом эклектичные и устаревшие. Его «физиологический» материализм был механистическим в своих основах. И все же П.И. Ковалевский-клиницист по праву принадлежит к классикам отечественной психиатрии. Его конкретные феноменологические наблюдения, особенно тончайшие по богатству оттенков дефиниции «внешних» (мимических, кинестетических, речевых, секреторных) проявлений разных психозов, соотношения «количественных» и «качественных» нарушений в динамике мыслительных и эмоциональных процессов, представляют подлинную сокровищницу для терпеливого и вдумчивого врача. Если взгляды Павла Ивановича на «макропроблемы» психиатрии не представляют сегодня живого интереса, то в «микропроблемах» — в повседневной клинической и экспертной практике — его наследие и ныне остается небесполезным «справочным пособием» для клиницистов .

Кроме того, что П.И. Ковалевский, как уже выше подчеркивалось, занимался научной и преподавательской деятельностью, он был активным участником национально-монархического движения. Некоторое время он состоял членом старейшей петербургской элитарной монархической организации РС, участвовал в деятельности возникшего на базе Собрания Русского окраинного общества, ставившего своей целью изучение национальных окраин Российской империи и борьбу с окраинным сепаратизмом. После образования в 1908 году ВНС Павел Иванович стал одним из его ведущих идеологов. Он также принимал активное участие в деятельности ВНК — культурно-просветительской и политической организации, созданной для пропаганды идей русского национализма. В рамках ВНК П.И. Ковалевский неоднократно выступал с докладами, являлся членом редколлегии «Известий Всероссийского Национального Клуба», некоторое время состоял председателем издательской комиссии ВНК .

Психиатрические эскизы из истории.
В 2 томах (переиздание 1995 г.)

Необходимо отметить, что в широких кругах русской интеллигенции довольно высоким был авторитет Ковалевского-историка. Такие его историко-публицистические работы, как «Народы Кавказа», «Завоевание Кавказа Россией. Исторические очерки», «История Малороссии», «История России с национальной точки зрения», «Русский национализм и национальное воспитание в России», «Основы русского национализма», «Иисус Галилеянин», «Наука, Христос и его учение», «Иоанн Грозный и его душевное состояние», «Петр Великий и его гений», «Наполеон I и его гений», «Нищие духом», «Психиатрические экскизы из истории (в 2 томах)», «Психология русской нации. Воспитание молодежи. Александр III — царь-националист», «Задачи русского национализма», «Значение национализма в современном движении балканских славян», «Мироздание. Естественноисторический очерк», пользовались большим читательским интересом и выдержали не одно издание в дореволюционной России. При этом Павел Иванович одним из первых стал применять исторический анализ для развития практической психиатрии. Его знаменитые «Психиатрические эскизы из истории», сочетавшие строгость и достоверность анализа, непринуждённость стиля, оригинальность и образность изложения, на конкретных примерах из жизни Иоанна Грозного, Петра III, Магомета, Жанны Д’Арк, Павла I, Наполеона, Камбиза, Людвига II Баварского, Эмануэля Сведенборга и других раскрывают динамику различных психических состояний, показывают роль среды и наследственности в генезе и клиническом течении болезней. Следует подчеркнуть, что очерки, написанные П.И. Ковалевским в начале XX столетия, актуальны и сегодня. Очень часто судьба народа, государства зависит от воли и характера деятеля, стоящего во главе данного народа или государства .

Учениками П.И. Ковалевского были Э.И. Андрузский, З.В. Гутников, М.Н. Попов (профессор в Томске), Н.И. Мухин (профессор в Варшаве, Харькове), Д.Б. Франк (профессор в Днепропетровске), И.Я. Платонов, Я.Я. Трутовский, Н.В. Краинский (профессор в Варшаве, Белграде, Харькове), А.И. Ющенко (профессор в Варшаве, Виннице, Петербурге, Юрьеве, Воронеже, Ростове-на-Дону, Харькове, в последующем академик АН УССР), А.А. Говсеев и многие другие .

Ученик Павла Ивановича профессор Н.В. Краинский справедливо пишет во вступлении к своей работе «Порча, кликуши и бесноватые» теплые слова в адрес Павла Ивановича: «Посвящаю настоящий клинический очерк дорогому и глубокоуважаемому учителю моему, профессору Павлу Ивановичу Ковалевскому, в день 25-летнего юбилея его учено-практической деятельности. Считаю при этом долгом заявить, что я, как и большинство из многочисленных учеников Павла Ивановича, рассеянных по всей России и служащих русской психиатрии на кафедрах университетов, в правительственных и земских больницах, — глубоко уверен, что во всем том, что мне удастся сделать на пользу науки и на пользу многочисленных душевнобольных, проходящих через мои руки, я всецело обязан тем строго научным и гуманным принципам, которые мы всегда слышали от нашего учителя. С глубоким уважением и признательностью вспоминаю я ту строгую научную дисциплину, которая была всегда отличительною чертою школы Павла Ивановича, а безусловное, лишенное всякой снисходительности, требование им от своих учеников исполнения своего долга, при том не допускающее никаких компромиссов со своими убеждениями и совестью, немало облегчает его ученикам трудную задачу борьбы в практической деятельности и жизни русских психиатров.

Будучи учеником Павла Ивановича, я — через десять лет после оставления им той должности, где и протекли лучшие годы его деятельности, где развивалась и формировалась личность Павла Ивановича как деятеля и ученого, имел честь поступить в это психиатрическое заведение врачом, а позже занимать и должность моего учителя. Здесь я мог убедиться, как колоссально плодотворен был тот труд и энергия, которые были вложены в деле Павлом Ивановичем. Несмотря на всевозможные извращения, которым было подвергнуто все сделанное Павлом Ивановичем, несмотря на самые неказистые искажения его деятельности некоторыми лицами, — его идеи и принципы не сгладила даже десятилетняя анархия Сабуровой дачи (курсив авторов — П.П., А.П., О.И.) . Та же Сабурова дача убедила меня в том, что истинная оценка деятельности рано или поздно не заставит себя ждать, и я во всеуслышание утверждаю, что я, через 12 лет после ухода Павла Ивановича с Сабуровой дачи, слышал слова справедливости и чести по адресу его деятельности со стороны его личных врагов и недругов, а высшей похвалы добиться трудно. Я не скорблю о том, что русская жизнь, общество — все кроме беспристрастной области науки — слишком рано лишились Павла Ивановича как энергического деятеля в жизненной борьбе. Это общий удел крупных деятелей общественной жизни. Чистая наука и практическая психиатрия в лице многочисленных учеников Павла Ивановича покажут русскому обществу, что его принципы и учение не будут заглушены терниями, которыми так полна русская, особенно земская, психиатрическая деятельность. Я думаю, что если взвесить те успехи, которыми обязана русская психиатрия П.И. Ковалевскому, который один из первых снял в России с умалишенных цепи , — из невозможной клинической Сабуровой дачи устроил хотя и на время образцовое учреждение, основал первый русский психиатрический журнал, создал в короткое время многочисленную школу учеников, а своими блестящими лекциями до последнего времени привлекает всех новобранцев в ряды русских психиатров — притом выполнил все это совершенно один, без помощи, скорее при помехах со стороны многих — то придется признать положение, «что и один в поле воин».

Я рад, что в настоящее время Павел Иванович, вдали от жизненной борьбы, будет еще долго руководить русской психиатрией, посвятив все свое время чистой науке и, как идеальный клиницист, будет своими блестящими сочинениями дополнять нам то, что раньше его ученики слышали через посредство живого слова в клинике. Если официальное Отечество не всегда ценит по достоинству своих деятелей, то нужно только вспомнить, может ли быть высшая награда для ученого и клинициста, когда он уже не в прежней тоге ректора и государственного сановника, а в виде скромного частного лица — видит еженедельно на своих лекциях в торжественном зале университета — многочисленную толпу честных, чуждых посторонних соображений и, тем не менее, самых строгих судей. В этом, а не в тоге государственного сановника мне представляется та высшая награда и венец, которым увенчан юбилей 25-летней ученой деятельности моего дорогого учителя» .

За свою более чем полувековую врачебную деятельность П.И. Ковалевский написал свыше 300 книг, брошюр, журнальных статей по различным вопросам психиатрии, неврологии, психологии, историческому анализу и национальному вопросу. Его многочисленные работы охватывают все области нервных и психических болезней — от психологии до анатомических исследований и психографий знаменитых людей. В их числе наиболее профессиональные и известные книги и научные работы: «Об изменении чувствительности кожи у меланхоликов» (1877), «Первичное помешательство: Сост. для медиков и юристов» (1880), «Руководство к правильному уходу за душевными больными: Составил для родственников и окружающих» (1880), «Судебно-психиатрические анализы: Составил для медиков и юристов» (1880), «Курс частной психиатрии, читанный в 1881 году в Харьковском университете» (1881), «Основы механизма душевной деятельности» (1885), «Психиатрия: Курс, читанный в 1885 году в Харьковском университете» (1885), «Folie du doute» (1886), «Общая психопатология» (1886), «Положение душевнобольных в Российской империи: Речь, произнесенная в Москве при открытии 2-го Съезда общества русских врачей» (1887), «Paramyoclonus multiplex» (1887), «Пьянство, его причины и лечение» (1888), «К учению об алкоголизме» (1888), «Хорея и хореическое сумасшествие» (1889), «Лечение душевных и нервных болезней» (1889), «Судебно-психиатрические очерки» (1889), «Психиатрия. В 2 томах. Т. 1: Общая психопатология (1892); Т. 2: Специальная психиатрия: Курс, читанный в 1890 году в Харьковском университете (1890)», «Компендиум по нервным и душевным болезням» (1891), «Сифилис мозга и его лечение» (1891), «Эпилепсия, ее лечение и судебно-психиатрическое значение» (1892), «Психиатрические эскизы из истории. В 2 выпусках. — Вып. 1: Людвиг II, король Баварский; Навуходоносор, царь Вавилонский; Саул, царь Израилев; Камбиз, царь Персидский (1892); Вып. 2: Иоанн Грозный и его душевное состояние (1893)», «Общий прогрессивный паралич помешанных» (1893), «Пуэрперальные психозы» (1894), «Нервные болезни нашего общества» (1894), «Психология пола» (1895), «Судебная психиатрия» (1896), «Судебная общая психопатология» (1896), «Мигрень и ее лечение» (1898), «Психология преступника по русской литературе о каторге» (1900), «Вырождение и возрождение. Преступник и борьба с преступностью (Социально-психологические эскизы)» (1903), «Душевные болезни. Курс психиатрии для врачей и юристов. В 2 томах» (1905), «Отсталые дети (идиоты, отсталые и преступные дети), их лечение и воспитание» (1906), «Борьба с преступностью путем воспитания» (1908), «Душевные болезни нашего общества» (1911), «Руководство к уходу за душевными больными для сестер милосердия и фельдшериц» (1915), «Психология пола. Половое бессилие и другие половые извращения и их лечение» (1916), «Основы психологии человека (с рисунками)» (1917).

В 1880 году Павел Иванович выпустил первый русский учебник по психиатрии, выдержавший четыре издания «Учебник психиатрии для студентов» (1885, 1886, 1892).

Не менее известны исторические труды П.И. Ковалевского: «Завоевание Кавказа Россией. Исторические очерки» (1911), «История России с национальной точки зрения» (1912), «Значение национализма в современном движении балканских славян» (1912), «Основы русского национализма» (1912), «История Малороссии» (1914), «Кавказ. Народы Кавказа» (1914), «Психология русской нации» (1915), «Национализм и национальное воспитание в России» (1922) и другие, которые пользовались большим интересом, выдержали несколько изданий в дореволюционной России (в советское время они были признаны реакционными и не печатались). Павел Иванович одним из первых стал применять исторический анализ для составления психологического портрета выдающихся личностей. Большую славу ему принесли «Психиатрические эскизы из истории» (иногда эта книга выходит под названием «Психиатрические этюды из истории»). Долгое время в советскую эпоху эту книгу не публиковали, так как она противоречила марксистскому положению о роли личности в истории и концепции социально-экономического детерминизма. Эта книга, сочетавшая научность и популяризаторский стиль, на конкретных примерах из жизни знаменитых исторических личностей раскрывает динамику различных психических явлений, показывает роль среды и наследственности в формировании личности .

Необходимо подчеркнуть, что значительную роль в развитии медицинской деонтологии в нашей стране сыграла земская медицина. С самого начала своего развития земская психиатрия имела клиническую основу и социальную направленность. Такая направленность позволяет говорить о том, что зарождение социальной психиатрии и реабилитации психически больных началось в нашей стране еще в конце XIX века. При этом обращает на себя внимание сочетание истинно гуманного отношения к судьбе больного, неизменное уважение достоинства его личности и стремление использовать сохранившиеся психические способности для максимально возможно высокой социальной реадаптации. Примером могут служить высказывания П.И. Ковалевского, которого по праву считают выдающимся врачом-гуманистом. В неоднократно переиздававшемся «Руководстве к правильному уходу за душевными больными» он писал: «Обращение с больными в больнице должно быть всегда человеколюбивое, мягкое, кроткое и терпеливое. Прежде всего, необходимо приобрести доверие своих больных; а приобретают его только теплым участием, терпением, ласковым обращением, исполнением разумных желаний, готовностью оказать добро и строгую справедливость по отношению ко всем больным. Ложь, обман и хитрость не имеют места в обращении с этими больными. Они слишком чутки даже к искусственности и очень не любят человека, который прикидывается только добрым» .

Наставления Павла Ивановича, сделанные им задолго до появления самого понятия «медицинская деонтология», могут служить прекрасными иллюстрациями должного в психиатрии врачебного отношения к больным. В том же «Руководстве» он писал: «Как хороший хирург зондирует рану только в крайнем случае, так и хороший психиатр должен касаться душевной раны больного только ввиду исследования» . П.И. Ковалевский подчеркивал, что «главная задача при этом состоит в том, чтобы дать данному лицу средства к дальнейшему существованию, возвратить ему самостоятельность, внушить к нему доверие общества, в среду которого он поступает членом». В цитируемом «Руководстве» предусматривается практически все, что необходимо сделать врачам, реализуя заботу о том, чтобы больной легче и полноценнее вернулся к жизни вне больницы: от того, как его накормить и одеть, и до того, как упростить разрешение административно-правовых вопросов, возникающих после выписки из больницы, и обеспечить необходимую социально-медицинскую помощь больному .

Примечательно, что оргкомитет по подготовке к празднованию 200-летнего юбилея Харьковской городской клинической психиатрической больницы № 15 (Сабуровой дачи, ныне Харьковская областная клиническая психиатрическая больница № 3) с полного одобрения научной и практической психиатрической общественности региона принял решение изготовить барельеф с изображением портрета профессора П.И. Ковалевского на одной из сторон памятной юбилейной медали, посвящённой упомянутому знаменательному событию в истории украинской медицины, что и было сделано .

Памятная юбилейная медаль, посвящённая 200-летию Харьковской городской клинической психиатрической больницы № 15 (Сабуровой дачи)

Накануне революции П.И. Ковалевский читал курс судебной психологии на юридическом факультете Петроградского университета. О том, как воспринял Февральскую, а затем Октябрьскую революцию идеолог русского национализма, мы не знаем. Известно лишь, что после революции пожилой профессор П.И. Ковалевский как высококвалифицированный медик был мобилизован в Красную армию главным врачом военного отряда (уже в эмиграции в частном письме к бывшему однопартийцу — митрополиту Евлогию (Георгиевскому) — П.И. Ковалевский писал, что красные его к этому сотрудничеству принудили) . После окончания Гражданской войны вплоть до 1924 года учёный работал, как отмечалось выше, старшим врачом психиатрического и нервного отделения Николаевского госпиталя в Петрограде и даже консультировал тяжело больного В.И. Ленина, первым определив у него прогрессивный паралич.

Этот момент стал переломным в его судьбе. В 1924 году Павел Иванович чуть не погиб в результате преследований со стороны советских властей, но в декабре 1924 года, каким-то образом получив разрешение на выезд за границу, П.И. Ковалевский покинул СССР. Остаток своей жизни он прожил в бельгийском курортном городе Спа, продолжая заниматься научной и публицистической деятельностью. В 1925 году профессор обратился письменно к митрополиту Евлогию с предложением прочитать курс психологии в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже, однако вернуться к преподавательской деятельности Павлу Ивановичу, по-видимому, так и не пришлось . Эмигрантский период жизни П.И. Ковалевского весьма малоизвестен, и данное письмо позволяет расширить знания исследователей о пребывании автора в Бельгии. Скончался этот незаурядный учёный, выдающийся психиатр, публицист, общественный деятель, убежденный русский националист и, без всякого сомнения, патриот, желавший своему отечеству и народу лишь блага, 17 октября 1931 года в г. Льеж (Бельгия).

Таким образом, П.И. Ковалевский внёс значительный вклад в развитие отечественной научной и практической психиатрии, в т.ч. и харьковской психиатрической школы, и других дисциплин. Бесспорно, биография и научное наследие Павла Ивановича нуждаются в дальнейшем тщательном исследовании, особенно украинский и зарубежный периоды жизни и научного творчества.

_______________________

Литература

1. Иванов А. Профессор-националист (К 75-летию со дня кончины П.И. Ковалевского) [Электронный ресурс]. - URL: http://www.rusk.ru/st.php?idar=104584 (дата обращения: 24.02.2016).

2. История психоанализа в Украине / сост. И.И. Кутько, Л.И. Бондаренко, П.Т. Петрюк. - Харьков: Основа, 1996. - 360 с.

3. Iсторiя свiтової та української культури: пiдруч. для вищ. закл. освiти / В.А. Греченко, I.В. Чорний, В.А. Кушнерук [и др.]. - Київ: Лiтера, 2000. - 464 с.

4. Каннабих Ю.В. История психиатрии / предисловие П.Б. Ганнушкина: Репринтное издание. - М.: ЦТР МГП ВОС, 1994. - С. 383-410.

5. Ковалевский Павел Иванович [Электронный ресурс]. - URL: http://lib.e-science.ru/book/78/page/100.html (дата обращения: 12.02.2016).

6. Ковалевский П.Е. Род Ковалевских за триста лет. 1651-1951. - Париж: Б. и., 1951. - 23 с.

7. Ковалевский П.И. Отец русской психиатрии [Электронный ресурс]. - URL: www-library.univer.kharkov.ua/pages/exhibitions/kovalevskiy_pi/kovalevskiypi.pdf (дата обращения: 22.02.2016).

8. Ковалевский П.И. Судебно-психиатрические анализы: сост. для медиков и юристов. - Харьков: Тип. М. Зильберберга, 1880. - 260 с.

9. Ковалевский П.И. Первичное помешательство: сост. для медиков и юристов. - Харьков: Тип. М. Зильберберга, 1880. - 227 с.

10. Ковалевский П.И. Судебно-психиатрические анализы: сост. для медиков и юристов: в 2 т. - 2-е изд. - Харьков: Тип. М. Зильберберга, 1881. - Т. 1. - 406 с.; Т. 2. - 444 с.

11. Ковалевский П.И. Психиатрия. Курс, читаемый в 1885 году в Харьковском университете. - 2-е изд., доп. и передел. - Харьков: Изд. журн. «Архив психиатрии, нейрологии и судебной психопатологии», 1885. - 418 с.

12. Ковалевский П.И. Психиатрия: в 2 т. - 4-е изд., доп. и передел. - Харьков: Изд. журн. «Архив психиатрии, нейрологии и судебной психопатологии», тип. М.Ф. Зильбербера, 1890-1892. - Т. 1: Общая психопатология. - 4-е изд., доп. - 1892. - 220 с.; Т. 2: Специальная психиатрия: Курс, читанный в 1890 г. в Харьковском университете. - 4-е изд., доп. и передел. - 1890. - 432 c.

13. Ковалевский П.И. Эпилепсия, ее лечение и судебно-ппсихиатрическое значение. - 2-е изд., доп. - Харьков: Изд. журн. «Архив психиатрии, нейрологии и судебной психопатологии», 1892. - 239 с.

14. Ковалевский П.И. Судебная психиатрия. Курс, читанный на юридическом факультете Императорского Варшавского Университета. - Варшава: Изд. журн. «Архив психиатрии, нейрологии и судебной психопатологии», тип. Варшавского учебного округа, 1896. - 426 с.

15. Ковалевский П.И. Русский национализм и национальное воспитание России. - СПб.: Тип. М. Акинфиева, 1912. - 394 с.

16. Краинский Н.В. Порча, кликуши и бесноватые, как явления русской народной жизни. - Новгород: Губ. тип., 1900. - 243 с.

17. Круглянский В.Ф. Психиатрия: история, проблемы, перспективы. - Минск: Выш. щкола, 1979. - 208 с.

18. Морозов Г.В. Деонтология в психиатрии // Деонтология в медицине: в 2 т. - Т. 2. Частная деонтология / Е.М. Вихляева, В.П. Гамов, С.З. Горшков [и др.]; под ред. Б.В. Петровского; АМН СССР. - М.: Медицина, 1988. - С. 145-162.

19. Петрюк П.Т. Павел Иванович Ковалевский - известный отечественный психиатр // История Сабуровой дачи. Успехи психиатрии, неврологии, нейрохирургии и наркологии: cборник научных работ Украинского НИИ клинической и экспериментальной неврологии и психиатрии и Харьковской городской клинической психиатрической больницы № 15 (Сабуровой дачи) / под общ. ред. И.И. Кутько, П.Т. Петрюка. - Харьков: Б. и., 1996. - Т. 3. - С. 57-61.

20. Петрюк П.Т. Профессор Павел Иванович Ковалевский - выдающейся отечественный учёный, психиатр, психолог, публицист и бывший сабурянин (К 160-летию со дня рождения) // Психiчне здоров’я. - 2009. - № 3(24). - С. 77-87.

21. Петрюк П.Т., Петрюк А.П. Профессор Павел Иванович Ковалевский: штрихи к портрету и научной деятельности выдающегося отечественного учёного, психиатра, психолога и публициста (К 165-летию со дня рождения) // Психiчне здоров’я. - 2014. - № 4(45). - С. 78-89.

22. Петрюк П.Т., Петрюк А.П., Иваничук О.П. Профессор П. И. Ковалевский: его «стихийный» материализм и понимание психических процессов // Новости украинской психиатрии. - Киев-Харьков, 2015 [Электронный ресурс]. - URL: http://www.psychiatry.ua/articles/paper444.htm (дата обращения: 24.06.2016).

23. Письмо П.И. Ковалевского митрополиту Евлогию (Георгиевскому) от 5/19 апреля 1925 г. - ГАРФ. Ф. Р-5919. Фонд митрополита Евлогия (Георгиевского). Оп. 1. Д. 66.

24. Платонов К.К. Мои встречи на великой дороге жизни (Воспоминания старого психолога) / под ред. А.Д. Глоточкина, А.Л. Журавлева, В.А. Кольцевой [и др.]. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005. - 312 с. (Выдающиеся ученые Института психологии РАН).

25. Садiвничий В. Павло Ковалевський - редактор i видавець медичної перiодики // Журналiстика. - 2012. - Вип. 11(36). - С. 114-123.

26. Созинов А.С., Менделевич Д.М. Профессор Павел Иванович Ковалевский: К 110-летию преподавания в Казанском университете // Неврологический вестник - 2013. - Т. XLV, Вып. 2. - С. 85-92.

27. Стукалов П.Б. Павел Иванович Ковалевский и Михаил Осипович Меньшиков как идеологи Всероссийского национального союза: автореф. дис. … канд. ист. наук. - Тамб. гос. ун-т им. Г.Р. Державина. - Тамбов, 2009. - 23 с.

28. Стукалов П.Б. Политические и правовые учения в России во второй половине XIX - начале XX века: Всероссийский национальный союз и его идеологи. - Воронеж: ФКОУ ВПО Воронежский институт ФСИН России, 2011. - 175 с.

29. Хронология лидерства Сабуровой дачи в отечественной психиатрии / П.Т. Петрюк, И.К. Сосин, И.И. Кутько [и др.] // Новости украинской психиатрии. - Киев-Харьков, 2011 [Электронный ресурс]. - URL: http://www.psychiatry.ua/articles/
paper367.htm (дата обращения: 25.02.2016).

УДК 159.9(092)

Петрюк П.Т., Петрюк А.П., Иваничук О.П. Творческий путь и научное наследие профессора П.И. Ковалевского: краткий очерк // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. - 2016. - N 2(37) [Электронный ресурс]. - URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] - дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

Профессор Павел Иванович Ковалевский (1849–1931) - известный отечественный учёный, психиатр, психолог, публицист, идеолог русского национализма, общественный деятель, длительно работавший одно время на Сабуровой даче - бывший сабурянин, принадлежавший к плеяде врачей-интеллигентов, сформировавшейся в последней трети XIX века и много сделавшей для становления отечественной психиатрии, в т. ч. и для харьковской психиатрической школы. П. И. Ковалевский - доктор медицины, профессор, основатель первого русского психиатрического журнала «Архив психиатрии, неврологии и судебной психопатологии», автор оригинальной концепции о роли кровообращения и обмена веществ в центральной нервной системе, первого отечественного руководства по психиатрии, организатор при Киевском университете первой в Украине самостоятельной кафедры психиатрии и одной из первых экспериментально-психологических лабораторий, член Русского Собрания, Всероссийского национального клуба и Всероссийского национального союза. Павел Иванович был одним из ведущих отечественных психиатров начала XX века, его по праву называли лучшим столичным психиатром и даже «отцом русской психиатрии» .

Имя Павла Ивановича сегодня ещё малоизвестно. Знают о нём, как правило, лишь историки медицины, ибо П. И. Ковалевский был одним из ведущих русских психиатров начала XX века, и немногочисленные знатоки идеологии русского национализма, поскольку П. И. Ковалевский по праву считался идеологом этого направления русской мысли, деятельно принимавшим участие в таких организациях как Всероссийский национальный клуб и Всероссийский национальный союз 1 . До революции в правых кругах его имя было не менее известным, чем недавно возвращённое имя крупного публициста-националиста М. О. Меньшикова. Однако в последующее семидесятилетие советской власти имена эти были сознательно преданы забвению. Понемногу труды мыслителей-патриотов начинают переиздаваться, а их авторам посвящаются специальные исследования. Но в отличие от М. О. Меньшикова, о котором написана уже целая монография, Павлу Ивановичу повезло меньше - политическая биография этого видного идеолога русской национальной мысли, поверхностно отражённая в нескольких посвящённых ему небольших статьях, по сути остаётся неизвестной .

П. И. Ковалевский родился в 1849 году (по другим данным - в 1850) в местечке Петропавловка Павлоградского уезда Екатеринославской губернии (ныне посёлок городского типа Днепропетровской области Украины) в семье священника. На шестой неделе жизни, лишившись отца, Павел рос вместе с братом, двумя сёстрами и овдовевшей матерью в крайне стеснённых материальных условиях - основным источником существования семьи Ковалевских была десятирублёвая годовая пенсия. В девятилетнем возрасте, следуя семейной традиции, мальчик полупансионером был определён в духовное училище, в старших классах которого посредством репетиторства «не только зарабатывал на себя, но и уделял из этого кое-что для домашнего обихода» .

Успешно завершив обучение в училище, П. И. Ковалевский поступил в Екатеринославскую духовную семинарию, которую в 1869 году окончил первым учеником. Однако, будучи горячо увлечённым естествознанием, юноша не пошёл по духовной стезе, а решил продолжить своё образование на медицинском факультете Харьковского университета.

В 1869 году П. И. Ковалевский поступает на медицинский факультет Харьковского университета. Уже со второго курса он занимается научными исследованиями в лаборатории кафедры общей патологии, руководимой И. Н. Оболенским. Наибольшее внимание будущий врач уделяет нервным и психическим заболеваниям. Окончив с отличием в 1874 году университет и получив степень лекаря и звание уездного врача, П. И. Ковалевский, ввиду проявленных способностей, был оставлен на факультете для подготовки докторской диссертации по психиатрии, которую вскоре успешно защитил на тему «Об изменении чувствительности кожи у меланхоликов» в 1877 году.

Павел Иванович, стремясь основательно изучить современные методы лечения душевных болезней, неоднократно выезжал за рубеж, работал в Казани у профессора А. У. Фрезе, который получил подготовку у тех же учителей, что и С. С. Корсаков (после выхода в отставку А. У. Фрезе кафедру психиатрии в Казани занял В. М. Бехтерев).

При этом теоретическая работа П. И. Ковалевского тесно переплеталась с практической. Свои научные исследования молодой учёный совмещал с работой сверхштатного ординатора отделения душевнобольных Харьковской губернской земской больницы (Сабуровой дачи). Здесь уместно отметить, что до вмешательства Павла Ивановича, потрясённого до глубины души увиденным в сумасшедшем доме, в сложившуюся систему отношения к душевнобольным их положение было весьма тягостным. Вот как описывает его современник: «Над несчастными был поставлен надзиратель, вооружённый плетью. При всяком непокорстве заслуживший получал напоминание о соблюдении приличия полновесным ударом плети. Если плеть не оказывала должного воздействия, безумного приковывали на цепь, и если это не унимало буяна, его заковывали просто-напросто в кандалы!» .

П. И. Ковалевский смело выступил в защиту душевнобольных, предложив целый ряд мер по реорганизации заведения (новаторством была воплощённая им идея создания мастерских для душевнобольных и приобщение их к физическому труду). Благодаря его трудам и трудам его учеников тягостному положению пациентов заведения пришёл конец - цепи и кандалы исчезли, а умалишённые получили право считаться больными.

После защиты докторской диссертации Павел Иванович последовательно состоял приват-доцентом (1877), доцентом (1878), экстраординарным (1884) и ординарным (1888) профессором кафедры психиатрии Харьковского университета, являлся инициатором проведения Первого съезда психиатров и невропатологов России (1887) .

В 1877 году была организована первая самостоятельная кафедра психиатрии и неврологии в Украине в Харьковском университете, которую возглавил приват-доцент П. И. Ковалевский, ученик А. У. Фрезе, начавший свою научную деятельность на Сабуровой даче. Клинические демонстрации производились в начале в Харьковской губернской земской больнице (Сабурова дача), а впоследствии в лечебнице И. Я. Платонова, где была организована лаборатория и создано, в пределах возможного, всё необходимое для наиболее успешного преподавания в связи с тем, что Сабурова дача находилась за пределами Харькова и туда не было мощёной дороги.

В 1889 году П. И. Ковалевский был назначен деканом медицинского факультета Харьковского университета, а затем ректором Варшавского университета (1892–1897). К сожалению, тяжёлая болезнь, перенесённая летом 1896 года, заставила его покинуть университет. С 1903 по 1906 годы - заведующей кафедрой психиатрии Казанского университета, после чего читал курс судебной психопатологии на юридическом факультете Петербургского университета и работал старшим врачом психиатрического отделения Николаевского военного госпиталя в Петербурге - передового медицинского учреждения того времени. В это время Павел Иванович продолжал издавать журналы, занимался переводами трудов зарубежных психиатров Ф. Пинеля, Т. Мейнерта, К. Вернике и других, принимая деятельное участие в работе ряда общественных организаций (Институт братьев милосердия, Комитет Красного Креста и др.).

Осуществление назревших в психиатрии нововведений, привлечение к ним широкого общественного внимания породили необходимость создания в России специального печатного органа. В 1893 году П. И. Ковалевский стал основателем и редактором первого психиатрического журнала на русском языке, названного «Архивом психиатрии, неврологии и судебной психопатологии» (журнал прекратил своё существование в 1896 году). Название издания отражало разносторонние стремления редактора, объявившего, что журнал «будет преследовать изучение ненормальностей в нервной жизни человека, болезней, преступлений, условий их развития и средств к их искоренению». Им выпущен целый ряд иностранных монографий и руководств по наиболее важным вопросам психоневрологии. Ему обязаны отечественные психиатры знакомством с клиническими лекциями Т. Мейнерта, идеи которого были особенно близки П. И. Ковалевскому, изданы были лекции J. M. Charcot, книги W. R. Gowers, O. L. Bienswanger, Ch. Richet и др. Кроме этого, он выпускал «Журнал медицины и гигиены», «Русский медицинский вестник», «Вестник идиотии и эпилепсии», «Вестник душевных болезней», а также в течение 15 лет являлся соредактором выходившего в Германии европейского психиатрического журнала . Павла Ивановича по праву называли лучшим столичным психиатром и даже «отцом русской психиатрии» - он автор большого количества научных работ по различным вопросам психиатрии, в т. ч. и судебной психиатрии, психологии, неврологии и большого числа переводов трудов зарубежных психиатров.

В своих научных исследованиях Павел Иванович, опираясь на анатомо-физиологические знания того времени, в частности, на рефлекторную теорию И. М. Сеченова, развивал материалистические представления о сущности психических явлений в норме и патологии. Он создал оригинальную концепцию о роли кровообращения и обмена веществ в ЦНС, считая, что в основе всякого душевного заболевания лежит нарушение питания нервных элементов и что от длительности этого нарушения зависит степень их анатомического разрушения. В этиологии психозов большое значение П.И. Ковалевский придавал сочетанию наследственных факторов с вызывающими болезнь внешними агентами как соматогенного, так и психогенного характера. Ряд его работ посвящён изучению сифилитических поражений нервной системы, вопросам судебной психиатрии, невропатологии детского возраста и др. Павел Иванович создал классификацию психических заболеваний, где за основу деления взял преобладание расстройств в той или другой области душевной деятельности.

За свою полувековую врачебную деятельность П. И. Ковалевский написал свыше 300 книг, брошюр, журнальных статей по различным вопросам психиатрии, невропатологии и психологии. В их числе книги «Психиатрия», «Общая психопатология», «Руководство к правильному уходу за душевными больными», «Судебная психиатрия», «Судебно-психиатрические анализы» (3 издания), «Первичное помешательство», «Душевные болезни для врачей и юристов», «Психология пола», «Психология женщины», «Вырождение и возрождение. Преступник и борьба с преступностью: Социально-психологические эскизы», «Психология преступника» (имеется также французское издание), «Гигиена и лечение душевных и нервных болезней», «Основы механизма душевной деятельности», «Основы психологии человека», «Пьянство, его причины и лечение», «Учебник психиатрии для студентов» (4 издания), «Сифилис мозга и его лечение», «Пуэрперальные психозы», «Мигрень и её лечение». Профессор И. А. Полищук (1976) уместно подчёркивал, что Павел Иванович издал написанное им первое отечественное руководство по психиатрии .

Кроме научной и преподавательской деятельности, П. И. Ковалевский являлся активным участником национально-монархического движения. Некоторое время он состоял членом старейшей петербургской элитарной монархической организации «Русское Собрание», участвовал в деятельности возникшего на базе Собрания Русского окраинного общества, ставившего своей целью изучение национальных окраин Российской Империи и борьбу с окраинным сепаратизмом. С образованием в 1908 году Всероссийского национального союза (ВНС) Павел Иванович стал одним из его ведущих идеологов. Он также принимал активное участие в деятельности Всероссийского национального клуба (ВНК) - культурно-просветительской и политической организации, созданной для пропаганды идей русского национализма. В рамках ВНК П. И. Ковалевский неоднократно выступал с докладами, являлся членом редколлегии «Известий Всероссийского Национального Клуба», некоторое время состоял председателем издательской комиссии ВНК.

Согласно П. И. Ковалевскому, ВНС был призван «в массах тёмного народа подогреть национальное чувство» и «уничтожить развратный индифферентизм и денационализм» образованных классов. При этом состав ВНС виделся Павлу Ивановичу достаточно широким, хотя и не безграничным: «Национальная партия тогда только будет национальная, когда она будет народною. Она будет заключать в себе… интеллигенцию и народ - основу нации, - а также и другие национальности… за этой партией пойдут не только православные, но и католики, магометане, - и русские, и поляки, и армяне, и татары…» . Он также подчёркивал, что русский народ имеет право «гордиться нашей нацией внутри своего государства», «ибо мы смело можем сказать в глаза всем нашим подданным, что мы победили их, но не уничтожили. Мы сохранили их религию, их язык, их нравы и обычаи». Взгляд П. И. Ковалевского на революцию 1905 года также был весьма характерным: российская революция, подчёркивал он, «не русская, а инородческая, - потому что революция эта не что иное, как бунт инородчества… против России и русского народа» .

Вскоре П. И. Ковалевский зарекомендовал себя как признанный теоретик русского национализма, давший наиболее исчёрпывающие формулировки базовым понятиям данной идеологии. По его мнению, нация (из любви к которой собственно и вытекает здоровый национализм), есть явление общности языка, веры и судьбы. А таковая общность, считал учёный, складывается у русских уже к концу IX века. И хотя татарское иго ставило под вопрос суверенитет русской нации, а Смутное время грозило полным устранением русского государства, русская нация возродилась в начале XVII века и заняла ведущее положение среди самых выдающихся наций мира. При этом Павел Иванович подчёркивал, что необходимо различать бытие нации и её становление, видеть историческую обусловленность черт нации.

Таким образом, писал учёный, нация есть «определённая группа людей, объединённая единою территорией, единою верой, единым языком, едиными физическими и душевными свойствами, одною культурою и одними судьбами» . Впрочем, полагал П. И. Ковалевский, среди перечисленных условий, составляющих нацию, одни являются обязательными, а другие условными. Весьма характерно, что, как и многие националисты начала XX века Павел Иванович считал, что необязательными условиями формирования нации являются территория, религия и язык, в то время как физические и душевные свойства народа, его культуру и исторические судьбы он полагал за условия обязательные .

Что же касается такого понятия как «национальность», то оно трактовалось П. И. Ковалевским как «собрание свойств и качеств, присущих той или иной нации», и отличающих её от других наций . А вот определить соотношение между понятиями «нация» и «народ» П. И. Ковалевскому, к сожалению, толком так и не удалось. Как справедливо отмечает современный исследователь Д. А. Коцюбинский, трактовка, предложенная Павлом Ивановичем, была внутренне противоречивой и логически неудобоваримой. Согласно его интерпретации, «сущность и основу нации даёт именно народ, его масса, ибо интеллигенция и просвещённая часть русского народа более чем на половину состоит из инородцев не русской нации», поэтому характерные черты нации даёт простой народ, и если нация - это «военное учреждение», «мечом основанное и мечом живущее» из крестьян и солдат, то народ - это государство .

Как отмечает современный исследователь творчества П. И. Ковалевского, известный политик-патриот А. Н. Савельев, русский национализм по П. И. Ковалевскому - «спасительное средство воссоединения национальности и гражданственности, средство становления современной политической нации, в котором патриотизм должен уступить место русскому национализму, а местнический «национализм» нерусских коренных народов России - перерасти в российский патриотизм. Для существования России важно общегражданское понимание, что Россия создана русскими людьми, и русский национализм - это национализм великой нации, который, конечно, должен воспитываться и восходить к высшим формам, изживая тёмную народную стихию. Другие национализмы в России могут быть достойны уважения, если сочетаются с лояльностью и верностью государству Российскому. Отсюда возникает формула и иерархии империи, которая есть союз дружественных национализмов при первенстве, лидерстве и покровительстве со стороны русских националистов. Не только российская, но и славянская общность может существовать только при русском лидерстве. Ибо для мира и мировой истории славянство воспринимается только через русских и русскую историю… Русский национализм противопоставляет гнусным затеям либералов русскую солидарность, которая втягивает в свою орбиту всех патриотов России - пусть даже и нерусских по крови» .

«Национализм, - писал П. И. Ковалевский в одной из своих работ, - это проявление уважения, любви и преданности до самопожертвования, в настоящем - почтения и преклонения перед прошлым и желания благоденствия, славы, мощи и успеха в будущем - той нации, тому народу, к которому данный человек принадлежит» . А в книге «Значение национализма в современном движении балканских славян» (1913) он развивал понятие национализма следующим образом: «Национализм - это существо жизни нации - это проявление того внутреннего существа нации, в силу которого отдельные члены её тяготеют друг к другу, помогают друг другу, несут свою жизнь на пользу своей общины и живут её славой и величием» .

П. И. Ковалевский, говоря о национализме, отмечал, что последний состоит из национального самосознания и национального чувства . Под национальным чувством учёный понимал «бессознательное тяготение и сердечное влечение людей одной нации друг к другу», т. е. явление бессознательное, инстинктивное, а значит органическое. Национальное самосознание же, подчёркивал Павел Иванович, «есть акт мышления, в силу которого данная личность признаёт себя частью родного целого, идёт под его защиту и несёт себя самого на защиту своего родного, целого, своей нации». И если национальное чувство есть «проявление низшее, животное», то национальное самосознание - проявление «высшее, духовное интеллигентное» .

При этом, отдавая себе отчёт в том, что национализм как идеология был позаимствован с Запада (чего многие националисты и не скрывали, отмечая, что рост популярности национализма есть явление новейшего европейского развития), П. И. Ковалевский спешил, во избежание упрёков в «западничестве» и подражательности, оговориться, что у русского национализма есть своя специфика. Главное отличие русского национализма от его европейского «собрата» Павел Иванович видел в более активной роли правительства, руководимого П. А. Столыпиным, в деле развития и претворения в жизнь национальной идеи: «Великий национальный всполох» пошёл в России «не снизу вверх (т. е. как в Европе - выделено А. Ивановым ), а сверху вниз»; благодаря чему, писал П. И. Ковалевский, русский национализм следовало квалифицировать не как механически подражательное «западничество», но как «явление живое, естественное» . Доказывая «подлинную прогрессивность» национализма, Павел Иванович, тем не мене, подчёркивал, что национализм всё же является разновидностью консерватизма, но консерватизма «здорового», то есть обеспечивающего созидательную деятельность.

Детально разбирая в своих работах такие понятия, как «национализм», «нация», «национальное чувство», «национальное самосознание», П. И. Ковалевский не мог не остановится и на поносимом уже тогда «прогрессивной общественностью» словосочетании «русские националисты».

«Русские националисты» - людоеды… так говорят инородцы, ненавидящие Россию и желающие ей зла. Так говорят и некоторые русские или продавшие свою душу врагам отечества или люди необразованные, глупые» - писал Павел Иванович в одной из самых известных своих работ «Русский национализм и национальное воспитание» . «Русские националисты» - люди, в действительности всей душой любящие свою родину и свою нацию, уважающие её прошлое и желающие ей славы, мощи и величия в будущем». При этом, отмечал далее П. И. Ковалевский, «таковыми были чисто русские и русские из инородцев, как Цицианов, Чавчавадзе и многие другие. Они отдавали всецело свою жизнь на служение родине и безраздельно принадлежали ей. Но зато только такие русские и имеют право называться русскими, сынами Великой России и пользоваться всеми правами русских граждан. Те из русских, кои осмеливаются злословить свою мать Россию, кои желают ей зла, кои решаются, живя в ней действовать во вред ей - это уже не русские. Это - враги России … Россия - для русских - в самом широком смысле слова» .

Отстаивая далее преимущественные права русских (в широком смысле слова) в русском государстве, П. И. Ковалевский отмечал, что они вытекают из «права крови», пролитой нашими предками; имущественных прав, «вытекающие из затрат наших предков» и «права исторических судеб родины…» .

Необходимо отметить, что в широких кругах русской интеллигенции довольно высоким был авторитет Ковалевского-историка. Такие его историко-публицистические работы, как «Народы Кавказа», «Завоевание Кавказа Россией», «История Малороссии», «История России с национальной точки зрения», «Русский национализм и национальное воспитание в России», «Основы русского национализма», «Наука, Христос и Его учение», «Иоанн Грозный и его душевное состояние», «Психология русской нации. Воспитание молодёжи. Александр III - царь-националист» пользовались большим читательским интересом и выдержали не одно издание в дореволюционной России. При этом Павел Иванович одним из первых стал применять исторический анализ для развития практической психиатрии. Его знаменитые «Психиатрические эскизы из истории», сочетавшие строгость и достоверность анализа, непринуждённость стиля, оригинальность и образность изложения, на конкретных примерах из жизни Иоанна Грозного, Петра III, Магомета, Жанны Д’Арк, Павла I, Наполеона, Камбиза, Людвига II, Эмануэля Сведенборга и других раскрывают динамику различных психических состояний, показывают роль среды и наследственности в генезе и клиническом течении болезней. Следует подчеркнуть, что очерки, написанные П. И. Ковалевским в начале XX столетия, актуальны и сегодня. Очень часто судьба народа, государства зависит от воли и характера деятеля, стоящего во главе данного народа или государства.

Но особенно интересна в контексте данной статьи работа П. И. Ковалевского «История России с национальной точки зрения». Хотя данный труд учёного-психиатра и не претендует на серьёзную научную работу, он примечателен тем, что П. И. Ковалевский в противовес набиравшему силу индифферентизму к родному прошлому попытался с любовью к своему народу рассмотреть его историю. «Я вовсе не дерзаю, - писал он в предисловии к книге, - писать новую историю России. Моё желание - попытаться рассмотреть события нашей истории с национальной точки зрения» . Примечателен и итоговый вывод «Истории…» П. И. Ковалевского: «Главное существо русского народа - это то, что русские есть славяне, народ совершенно своеобразный и самобытный. Его существо совершенно отлично от существа западных народов. Его объединяет взаимная национальная связь, родовая и природная, спасающая друг друга и всех вместе, связанных во времена невзгод и лихолетья. Его вера - вера православная, ибо она в его духе, в его существе, в его славянской природе. Этот народ неизбежно должен иметь во главе царя, царя единой веры с народом, царя-отца, властвующего в этой великой славянской семье как добрый отец в любой семье, - царя-хозяина, блюстителя целости всего русского государства, всей русской семьи. Православие, самодержавие и единодержавие есть основные черты, основы бытия русского народа» . Следует пояснить, что под «единодержавием» учёный понимал исповедание идеи, «что русская земля ни при каких условиях не может быть ни разделена, ни уменьшена в объёме, ни расчленена на составные части, из которых она произошла» .

Идеалом русского царя был для П. И. Ковалевского император Александр III, главная заслуга которого состояла в том, что «он был отцом своему народу. Этот царь знал свой народ, понимал его дух, жил его потребами и любил его… Это был поистине русский народный царь, царь-националист». «Он был плоть от плоти славянского народа и кровью от крови славянской нации» .

Как видно из приведённых выше цитат, П. И. Ковалевский представлял некую цельную славянскую нацию, с развитием которой он связывал свои надежды на счастливое будущее всей Европы, если не всего человечества. Так, в одной из своих работ профессор-националист писал: «Ныне европейские народы нас ненавидят. Они превосходят нас своими знаниями, своими техническими и другими усовершенствованиями. Но истинное совершенство состоит в развитии величайшей нравственности, венцом которой служат: любовь, милосердие, сострадание и самопожертвование - но, - отмечал далее П. И. Ковалевский, - я верю, наступит момент, когда все европейские народы достигнут этой степени нравственного совершенства. Тогда они поймут нас. Тогда они увидят, что славяне, пронёсшие в своей жизни великий и тяжёлый крест, символ страдания и искупления, символ учения Богочеловека, проливали свою кровь не из-за материальных выгод, а во имя своей национальной нравственности. И исполнится тогда второе пророчество. Славяне победят мир. И сольются тогда в славянском море все человеческие национальные ручьи. И одержит победу славянство не огнём и мечом, а любовью, милосердием, состраданием и самопожертвованием. Тогда-то и воцарится свобода, равенство и братство под славянским символом Креста, символом Божественного Учителя Христа» .

Впрочем, хотя П. И. Ковалевский и был последовательным защитником известной триады графа С. С. Уварова «Православие, Самодержавие, Народность» , идея народности-нации, как и для большинства русских националистов (не путать с монархистами-черносотенцами, смотревших на националистов как на «еретиков», прикрывающими монархической и православной идеологией западные националистические идеи) стояла у него на главном месте. «…Вне народности ни художества, ни истины, ни жизни, ничего нет!», - считал П. И. Ковалевский . Из приведённых выше цитат с определённостью видно, что Православие и монархия понимались Павлом Ивановичем не как самоценные величины, а как формы веры и власти, наиболее подходящие русскому народу. То есть П. И. Ковалевский рассматривал их через призму национализма, считая, что они вытекают из национальных свойств русского народа, а никак не наоборот. При этом и сама ценность института самодержавной монархии представлялась Павлу Ивановичу достаточно условной: «Единая самодержавная власть в России вытекает прямо из характера национальных свойств русского народа. Из органической неспособности славян к объединению самих в себе и самоуправлению». «Самодержавие в России является органическою национальною потребностью, без которой Россия существовать не может до поры до времени », - отмечал он в одной из своих работ .

В отношении же учения Православной Церкви П. И. Ковалевский позволял себе вольные суждения и трактовки, граничащие с ересью. В частности, за изложенные им в брошюре «Библия и нравственность» (1906) взгляды на Ветхий Завет учёный чуть не оказался ссыльнопоселенцем - цензурный комитет признал книжку преступной, а её автора за «богохуление и оскорбление святыни» отдал под суд. Суд, впрочем, оправдал П. И. Ковалевского, не найдя в сочинении святотатства, а брошюра в дальнейшем выдержала аж 14 изданий. Впрочем, что касается решения суда освободить брошюру из под ареста, а автора не подвергать взысканию, то оно вовсе не говорит о «беспристрастии, уме и честности наших судей», как считал сам Павел Иванович, а скорее свидетельствует о том, что «судившие его брошюру юристы, вооружённые знанием законов… [были] совершенно не сведущие во взаимоотношениях Ветхого и Нового Заветов, случайно оказались людьми индифферентными и столь же невежественными в данных вопросах, как и сам господин профессор» . В этом сочинении П. И. Ковалевский выступал с резкой критикой Ветхого Завета, считая его священным только для евреев, и позволял себе недопустимые для христианина выпады против Бога Израилева и ветхозаветных пророков. Вывод брошюры заключался в том, что Иегова и Христос - два разных Бога, а Священная история Ветхого Завета не есть Священная история для христиан. Исходя из этого делался и политический вывод: «Народ, религия которого освящает и поощряет воровство и мошенничество, не имеет права рассчитывать на равноправия с народами, религия коих считает эти деяния преступлениями » . Полагаем, что нет никакой надобности подробно останавливаться на этом опусе Павла Ивановича, ибо едва ли не каждая приведённая из него цитата будет граничить с богохульством, хотя сам профессор, почитавший себя христианином, этого, по-видимому, не понимал. Он отделил для себя Новый Завет от Ветхого и в превозношение Христова учения принялся критиковать все деяния Бога-Отца, которого счёл слишком далеким от идеала Бога Христианского, и ветхозаветного еврейского народа, включая сюда Моисея, царя Давида и других праведников. «Я всегда думал, - писал П. И. Ковалевский, - что в ней (Священной истории Ветхого Завета) нет ничего священного - её примеры не достойны подражания, - её читать можно только для того, чтобы так не делать, как там пишется, - а чтение Библии является безнравственным и развращающим» .

Следует вспомнить слова авторитетного церковного и монархического деятеля архиепископа Никона (Рождественского), вскрывавшего в своей статье «Слово правды нашим патриотам-антисемитам» это столь распространённое в патриотической среде заблуждение: «Давно совесть требовала сказать слово правды по адресу наших почтенных патриотов в защиту святой Библии… Да, приходится не просто сказать, а крикнуть некоторым из них: «Не касайтесь Библии, не трогайте нашего Священного Писания, в котором мы, верующие, видим и знаем только слово Божие!… Не щадят наши патриоты ни Авраама, которого Апостол называет «другом Божиим», ни Давида, которого Церковь называет «Богоотцем», то есть праотцем Самого Господа Иисуса Христа, ни других великих патриархов и святых мужей Ветхого Завета, которых наши ревностные антисемиты не стесняются ставить в один ряд с современными «жидами» и приписывать им те же качества, какие наблюдаются в современных, Богом отверженных иудеях. Сказать правду: страшно становится за этих почтенных людей, пускающихся в море толкования Писаний без кормчего и позволяющих себе дерзновенно обращаться со Священным Писанием как с самою обыкновенною книгою… К сожалению,… патриоты наши пишут не случайные только статьи в газетах, не в речах только проявляют такое легкомысленное отношение к Библии, но и пишут целые книги… Происходит всё это оттого, что не хотят положить резкой, самим Богом положенной грани между ветхозаветным иудеем и современным нам жидом, потомком распинателей и заклятым врагом нашего Господа Иисуса Христа» .

Надо отметить, что отповедь брошюре П. И. Ковалевского дали именно черносотенцы. Московская монархическая газета «Колокол», выпускавшаяся видным церковным миссионером В. М. Скворцовым выпустила специальную брошюру некой Елизаветы Гептнер, содержащую критику религиозных воззрений П. И. Ковалевского. Как справедливо отмечалось в брошюре, «сочувствием многих даже благонамеренных людей пользуется модное заблуждение и чрезвычайно соблазнительная тенденция, будто бы христианину не нужно веровать священным книгам еврейского народа», и что ошибочно полагать, будто бы книги Ветхого Завета «созданы национальным еврейским гением и могут быть рассмотрены как национальные еврейские книги». Опираясь далее на толкование Ветхого Завета авторитетными отцами Церкви, автор без труда разбила все доводы П. И. Ковалевского и не без оснований обвинила учёного (кстати, в своё время с отличием окончившего духовную семинарию) в «самомнении и гордом самообольщении». Поэтому когда современные авторы, увлекаясь, пишут о том, что «для профессора П. И. Ковалевского не было иной формулы Русской идеи, кроме Православия, Самодержавия и Народности» , необходимо помнить, что взгляд на первые для члена уваровской триады был у П. И. Ковалевского своеобразным и отличался от взглядов ортодоксальных русских монархистов.

«Россия для русских» - эта формула Александра III в трудах профессора П. И. Ковалевского раскрывается и обосновывается. К огорчению клеветников, ищущих повода обвинить русское национальное движение во всех грехах, «Россия для русских» выступает как самая перспективная формула государственности не только для самих русских (мы разделяем уверенность П. И. Ковалевского, что русские - это триединство великороссов, малороссов и белорусов), но и для нерусских народов России, связанных с русскими общей судьбой. Павел Иванович прекрасно видел многообразие «русскости», которое сегодня мы подчас перестаём замечать, сводя русское исключительно к родовым признакам. В «русскости» есть единство в православной вере, есть единство в памяти о величии России, есть единство в русском языке и русской культуре, в любви к Отечеству, есть связь русских в пространстве Русского мира - не только обладателей гражданства Российской Федерации, но и соотечественников.

Для профессора П. И. Ковалевского не было иной формулы Русской идеи, кроме Православия, Самодержавия и Народности . Принимая урок интеллектуальной честности и учёной глубины от выдающегося мыслителя и крупнейшего русского учёного, мы должны усвоить эту формулу и проникнуться ею до самой глубины души. Чтобы спасти Россию от небытия, подступившего столь близко, что многих скорая гибель Отечества и растворение русского народа в волнах миграции уже не удивляет и не пугает. Мы же должны бояться исключительно этого - гибели своей Родины, угасания русского рода. В Русской идее русских мыслителей начала XX века мы имеем развёрнутую идеологическую доктрину, с которой мы спасём Россию и продолжим свой род до конца времен.

Лучшие национальные качества народа могут укрепляться через осознание единства языка, веры, традиций, верований, единства физических и душевных качеств и культуры, а также общей исторической судьбы. Читая работы П. И. Ковалевского и проецируя их на день сегодняшний, понимаешь, что главными условиями возрождения деформированной русской души является восстановление её достоинства, соборности и единения, изживание чувства неполноценности, просвещённый национализм и патриотизм. Ратуя за просвещённый здоровый национализм, П. И. Ковалевский, как уже отмечалось выше, утверждает: «Национализм - это проявление уважения, любви и преданности до самопожертвования в настоящем, почтения и преклонения перед прошлым и желания благоденствия, славы, мощи в будущем той нации, тому народу, к которому человек принадлежит». Говоря о достоинстве России и русских, Павел Иванович ставит вопрос о национальном равноправии и намечавшемся в XX веке национальном ущемлении и последующем унижении русских: «…Россия есть великое и мощное государство, и русские с честью являются её достойными сынами… Все народности, входящие в состав России, - её подданные. Они могут быть равноправными нам только постольку, поскольку они заслужат это своею преданностью и готовностью служить России, как её настоящие, истинные дети» .

Справедливо отмечается, что классик русской этнополитологии П. И. Ковалевский различает понятия «национализм» и «патриотизм»: «Ясно: национализм и патриотизм - не одно и то же. Скорее, патриотизм - понятие более общее, а национализм - понятие более частное. В каждом государстве может быть только один патриотизм и несколько национализмов. Один из краеугольных внутренних устоев, на которых зиждется сила, крепнет и жизненность государства, один из могущественных оплотов, сохраняющих его целостность и благосостояние, - это любовь народа к своему Отечеству, народный патриотизм». При этом Павел Иванович различает разные виды национализма (народный, бюрократический, христианский, который носит промышленно-трудовой, производственный характер и др.).

Большое место в работах П. И. Ковалевского занимают размышления о воспитании патриотизма, которое должно начинаться с привития любви к своей деревне, своему краю на основе изучения их традиций, их культуры. Подкрепляются патриотические чувства и убеждения знанием родной истории, её побед, выдающихся деятелей и героев. Притом, истории русской и русских героев, что охранит Россию от чужебесия и преклонения перед Западом .

Учениками П. И. Ковалевского были: Э. И. Андрузский, З. В. Гутников, М. Н. Попов (профессор в Томске), Н. И. Мухин (профессор в Варшаве, Харькове), Д. Б. Франк (профессор в Днепропетровске), И. Я. Платонов, Я. Я. Трутовский, Н. В. Краинский (профессор в Варшаве, Белграде), А. И. Ющенко (профессор в Варшаве, Виннице, Петербурге, Юрьеве, Воронеже, Ростове-на-Дону, Харькове, в последующем академик АН УССР), А. А. Говсеев и многие другие.

Ученик Павла Ивановича, профессор Н. В. Краинский справедливо пишет во вступлении к своей работе «Порча, кликуши и бесноватые» тёплые слова в адрес Павла Ивановича: «Посвящаю настоящий клинический очерк дорогому и глубокоуважаемому учителю моему, профессору Павлу Ивановичу Ковалевскому, в день 25-летнего юбилея его учёно-практической деятельности. Считаю при этом долгом заявить, что я, как и большинство из многочисленных учеников Павла Ивановича, рассеянных по всей России и служащих русской психиатрии на кафедрах университетов, в правительственных и земских больницах, - глубоко уверен, что во всём том, что мне удастся сделать на пользу науки и на пользу многочисленных душевнобольных, проходящих через мои руки, я всецело обязан тем строго научным и гуманным принципам, которые мы всегда слышали от нашего учителя. С глубоким уважением и признательностью вспоминаю я ту строгую научную дисциплину, которая была всегда отличительною чертою школы Павла Ивановича, а безусловное, лишённое всякой снисходительности требование им от своих учеников исполнения своего долга, при том не допускающее никаких компромиссов со своими убеждениями и совестью, немало облегчает его ученикам трудную задачу борьбы в практической деятельности и жизни русских психиатров.

Будучи учеником Павла Ивановича; я - через десять лет после оставления им той должности, где и протекли лучшие годы его деятельности, где развивалась и формировалась личность Павла Ивановича, как деятеля и учёного, - имел честь поступить в это психиатрическое заведение врачом, а позже занимать и должность моего учителя. Здесь я мог убедиться, как колоссально плодотворен был тот труд и энергия, которые были вложены в деле Павлом Ивановичем. Несмотря на всевозможные извращения, которым было подвергнуто всё сделанное Павлом Ивановичем, несмотря на самые неказистые искажения его деятельности некоторыми лицами, - его идеи и принципы не сгладила даже десятилетняя анархия Сабуровой дачи (курсив автора - П. П.). Та же Сабурова дача убедила меня в том, что истинная оценка деятельности рано или поздно не заставит себя ждать, и я во всеуслышанье утверждаю, что я, через 12 лет после ухода Павла Ивановича с Сабуровой дачи, слышал слова справедливости и чести по адресу его деятельности со стороны его личных врагов и недругов, а высшей похвалы добиться трудно. Я не скорблю о том, что русская жизнь, общество - всё кроме беспристрастной области науки - слишком рано лишились Павла Ивановича, как энергического деятеля в жизненной борьбе. Это общий удел крупных деятелей общественной жизни . Чистая наука и практическая психиатрия в лице многочисленных учеников Павла Ивановича покажут русскому обществу, что его принципы и учение не будут заглушены терниями, которыми так полна русская, особенно земская, психиатрическая деятельность. Я думаю, что, если взвесить те успехи, которыми обязана русская психиатрия П. И. Ковалевскому, который один из первых снял в России с умалишённых цепи , - из невозможной клинической Сабуровой дачи устроил хотя и на время образцовое учреждение, основал первый русский психиатрический журнал, создал в короткое время многочисленную школу учеников, а своими блестящими лекциями до последнего времени привлекает новобранцев в ряды русских психиатров - притом выполнил всё это совершенно один, без помощи, скорее при помехах со стороны многих, - то придётся признать положение, «что и один в поле воин».

Я рад, что в настоящее время Павел Иванович, вдали от жизненной борьбы, будет ещё долго руководить русской психиатрией, посвятив всё своё время чистой науке и, как идеальный клиницист, будет своими блестящими сочинениями дополнять нам то, что раньше его ученики слышали через посредство живого слова в клинике. Если официальное Отечество не всегда ценит по достоинству своих деятелей, то нужно только вспомнить, может ли быть высшая награда для учёного и клинициста, когда он уже не в прежней тоге ректора и государственного сановника, а в виде скромного частного лица - видит еженедельно на своих лекциях в торжественном зале университета - многочисленную толпу, честных, чуждых посторонних соображений и, тем не менее, самых строгих судей. В этом, а не в тоге государственного сановника мне представляется та высшая награда и венец, которым увенчан юбилей 25-летней учёной деятельности моего дорогого учителя» .

Следует подчеркнуть, что значительную роль в развитии медицинской деонтологии в нашей стране сыграла земская медицина. С самого начала своего развития земская психиатрия имела клиническую основу и социальную направленность. Такая направленность позволяет говорить о том, что зарождение социальной психиатрии и реабилитации психически больных началось в нашей стране ещё в конце XIX века. При этом обращает на себя внимание сочетание истинно гуманного отношения к судьбе больного, неизменное уважение достоинства его личности и стремление использовать сохранившиеся психические способности для максимально возможно высокой социальной реадаптации. Примером могут служить высказывания П. И. Ковалевского, которого по праву считают выдающимся врачом-гуманистом. В неоднократно переиздававшемся «Руководстве к правильному уходу за душевными больными» он писал: «Обращение с больными в больнице должно быть всегда человеколюбивое, мягкое, кроткое и терпеливое. Прежде всего необходимо приобрести доверие своих больных; а приобретают его только тёплым участием, терпением, ласковым обращением, исполнением разумных желаний, готовностью оказать добро и строгую справедливость по отношению ко всем больным. Ложь, обман и хитрость не имеют места в обращении с этими больными. Они слишком чутки даже к искусственности и очень не любят человека, который прикидывается только добрым» .

Наставления Павла Ивановича, сделанные им задолго до появления самого понятия «медицинская деонтология», могут служить прекрасными иллюстрациями должного в психиатрии врачебного отношения к больным. В том же «Руководстве» он писал: «Как хороший хирург зондирует рану только в крайнем случае, так и хороший психиатр должен касаться душевной раны больного только в виду исследования» . П. И. Ковалевский подчёркивал, что «главная задача при этом состоит в том, чтобы дать данному лицу средства к дальнейшему существованию, возвратить ему самостоятельность, внушить к нему доверие общества, в среду которого он поступает членом». В цитируемом «Руководстве» предусматривается практически всё, что необходимо сделать врачам, реализуя заботу о том, чтобы больной легче и полноценнее вернулся к жизни вне больницы: от того, как его накормить и одеть, и до того, как упростить разрешение административно-правовых вопросов, возникающих после выписки из больницы, и обеспечить необходимую социально-медицинскую помощь больному .

Примечательно, что оргкомитет по подготовке к празднованию 200-летнего юбилея Харьковской городской клинической психиатрической больницы № 15 (Сабуровой дачи) с полного одобрения научной и практической психиатрической общественности региона принял решение изготовить барельеф с изображением портрета профессора П. И. Ковалевского на одной из сторон памятной юбилейной медали, посвящённой упомянутому знаменательному событию в истории украинской медицины, что и было сделано .

Накануне революции П. И. Ковалевский читал курс судебной психопатологии на юридическом факультете Петроградского университета. О том, как воспринял Февральскую, а затем Октябрьскую революцию идеолог русского национализма, мы не знаем. Известно лишь, что после революции пожилой профессор П. И. Ковалевский как высококвалифицированный медик был мобилизован в Красную армию главным врачом военного отряда (уже в эмиграции, в частном письме к бывшему однопартийцу - митрополиту Евлогию (Георгиевскому) П. И. Ковалевский писал, что красные его к этому сотрудничеству принудили). После окончания Гражданской войны вплоть до 1924 года учёный работал, как уже упоминалось выше, старшим врачом психиатрического и нервного отделения Николаевского госпиталя в Петрограде и даже консультировал тяжело больного В. И. Ленина, первым определив у него прогрессивный паралич.

Этот момент стал переломным в его судьбе. В 1924 году Павел Иванович чуть не погиб в результате преследований от советских властей, но в декабре 1924 года, каким-то образом получив разрешение на выезд за границу, П. И. Ковалевский покинул СССР. Остаток своей жизни он прожил в небольшом бельгийском курортном городе Спа, что в провинции Льеж в Валлонии, продолжая заниматься научной и публицистической деятельностью. В 1925 году профессор обратился письменно к митрополиту Евлогию с предложением прочитать курс психологии в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже, однако вернуться к преподавательской деятельности Павлу Ивановичу, по-видимому, так и не пришлось . Эмигрантский период жизни П. И. Ковалевского весьма малоизвестен, и данное письмо позволяет расширить знания исследователей о пребывании автора в Бельгии. Скончался этот незаурядный учёный, выдающийся психиатр, публицист, общественный деятель, убеждённый русский националист и, без всякого сомнения, патриот, желавший своему Отечеству и народу лишь блага, 17 октября 1931 года в г. Льеж (Бельгия).

Таким образом, П. И. Ковалевский внёс значительный вклад в развитие отечественной научной и практической психиатрии, в т. ч. и харьковской психиатрической школы, и других дисциплин. Вне сомнения, биография и научное наследие Павла Ивановича нуждаются в дальнейшем тщательном исследовании, особенно его украинский период жизни и научного творчества.

Литература

1. Иванов А. Профессор-националист (к 75-летию со дня кончины П. И. Ковалевского) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.rusk.ru/st.php?idar=104584 .
2. Платонов К. К. Мои встречи на великой дороге жизни (воспоминания старого психолога) / Под ред. А. Д. Глоточкина, А. Л. Журавлёва, В. А. Кольцевой, В. Н. Лоскутова. - М.: Институт психологии РАН, 2005. - 312 с. - (Серия «Выдающиеся учёные Института психологии РАН»).
3. Ковалевский Павел Иванович [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://lib.e-science.ru/book/78/page/100.html .
4. Афанасьев Н. И. Современники. Альбом биографий. - СПб, 1909. - Т. 1.- С. 133.
5. Петрюк П. Т. Павел Иванович Ковалевский - известный отечественный психиатр // История Сабуровой дачи. Успехи психиатрии, неврологии, нейрохирургии и наркологии: Сборник научных работ Украинского НИИ клинической и экспериментальной неврологии и психиатрии и Харьковской городской клинической психиатрической больницы № 15 (Сабуровой дачи) / Под общ. ред. И. И. Кутько, П. Т. Петрюка. - Харьков, 1996. - Т. 3. - С. 57–61.
6. Татарский энциклопедический словарь / Гл. ред. М. Х. Хасанов. - Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1999. - С. 280.
7. Каннабих Ю. История психиатрии. - М.: ЦТР МГП ВОС, 1994. - С. 383–410.
8. Коцюбинский Д. А. Русский национализм в начале XX столетия. Рождение и гибель идеологии Всероссийского национального союза. - М., 2001.
9. Ковалевский П. И. Значение национализма в современном движении балканских славян. - Ростов-на-Дону, 1913. - С. 2–6.
10. Савельев А. Н. Нация: русская формула профессора Ковалевского [Электронный ресурс] // Золотой Лев. - 2005. - № 69–70. - Режим доступа: http://www.zlev.ru/69_50.htm .
11. Ковалевский П. И. Русский национализм и национальное воспитание России. - СПб, 1912. - С. 7–8.
12. Ковалевский П. И. История России с национальной точки зрения. - СПб, 1912.
13. Гептнер Е. Библия и нравственность. В защиту Слова Божия (ответ проф. П. И. Ковалевскому по поводу его брошюры «Библия и нравственность»). - СПб, 1913. - С. 6.
14. Ковалевский П. И. Александр III. Царь-националист. - СПб, 1912.
15. Никон (Рождественский), архиепископ. Православие и грядущие судьбы России / Сост. Я. Шипов. - М., 1994. - С. 397, 400.
16. Белашкина Л. Ф. Книга о русской душе [Электронный ресурс] // Славянские народы на Северном Кавказе: современные демографические процессы. Приложение к «Южнороссийскому обозрению». - 2006. - № 5. - Режим доступа: http://www.kavkazonline.ru/csrip/elibrary/appendix/app_05/app_05_p_01.htm. - Рец. на кн.: Ковалевский П. И. Психология русской нации. Воспитание молодёжи. Александр III - царь-националист / Сост. Е. С. Троицкий. - М.: АКИРН: Граница, 2005. - 237 с.
17. Савельев А. Предисловие к переизданию книги П. И. Ковалевского «Национализм и национальное воспитание в России» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.savelev.ru .
18. Краинский Н. В. Порча, кликуши и бесноватые [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://pathographia.narod.ru/new/KLIKUSHY.htm .
19. Морозов Г. В. Деонтология в психиатрии // Деонтология в медицине: В 2 т. - Т. 2: Частная деонтология / Е. М. Вихляева, В. П. Гамов, С. З. Горшков и др.; Под ред. Б. В. Петровского. - М.: Медицина, 1988. - С. 145–162.
20. Письмо П. И. Ковалевского митрополиту Евлогию (Георгиевскому) от 5/19 апреля 1925 г. - ГАРФ. Ф. Р–5919 // Фонд митрополита Евлогия (Георгиевского). Оп. 1. Д. 66.

Примечание

1. Автор, будучи по специальности врачом-психиатром, не ставил своей целью в данной работе дать оценку политическим взглядам юбиляра, а лишь цитирует его работы по этому вопросу и приводит критические высказывания на некоторые из них других исследователей.