Священники идут в армию. Военное духовенство российской империи

Ни одну профессию Церковь не выделяет так, как воинское служение. Причина ясна: военные, да и вообще представители силовых структур отдают своему делу не только силы и знания, но, если нужно, и саму жизнь. Такая жертва требует религиозного осмысления.

К XIX веку в России сложился институт военного духовенства. Он объединял священство, окормлявшее армию и флот, в самостоятельную церковно-административную структуру. Несколько лет назад государство и Церковь сделали шаг к возрождению этого института: в армии вновь появились штатные военные священники. В Санкт-Петербурге работу Церкви с армией и флотом координирует отдел по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями Санкт-Петербургской епархии, который в 2015 году отмечает свое десятилетие.

Появление духовного «спецназа»

Первое письменное упоминание о священстве в русском войске относятся к казанскому походу Иоанна IV (Грозного) 1552 года. Готовилась длительная осада, и царь позаботился о духовной поддержке воинов. В походном стане была отслужена Литургия. Многие ратники во главе с царем причастились и «приготовились чистыми приступить к смертному подвигу». Некоторые исследователи полагают, что священники и раньше сопутствовали народному ополчению, однако сначала это были приходские батюшки. После ратных походов они возвращались в свои епархии.

Священники «специального назначения» появляются в России в середине XVII века, при царе Алексее Михайловиче, когда зародившееся двумя веками ранее постоянное войско стало стремительно увеличиваться.

Еще больше развитию военного духовенства способствовал Петр I, создавший в России регулярную армию и флот, и при них — штатное полковое и военно-морское духовенство. Во время боевых действий первое подчинялось назначенному в армии полевому обер-священнику (как правило, из «белого» духовенства), второе — флотскому обер-иеромонаху. Однако в мирное время военные священники находились в управлении архиереев той епархии, к которой был приписан полк или экипаж корабля. Двойное подчинение было неэффективным, и в 1800 году Павел I всё управление военным духовенством сосредоточил в руках обер-священника армии и флота. Нововведенную должность занял протоиерей Павел Озерецковский, с именем которого связано начало института военного духовенства.

Военные священники с честью прошли через все баталии XIX века, обильно выпавшие на долю России. К концу века завершился и затянувшийся процесс формирования духовного ведомства. Главная власть в нем вновь стала принадлежать одному лицу — протопресвитеру армии и флота. Далее вертикаль управления выглядела так: главные священники округов — главные священники армий — дивизионные, бригадные, гарнизонные благочинные — полковые, госпитальные и тюремные священники. Как церковный администратор протопресвитер армии и флота был сравним по положению с епархиальным архиереем, но имел больше прав. Первым этот высокий пост занял протоиерей Александр Алексее­вич Желобовский.

Служу Отечеству: Земному и Небесному

Самым многочисленным духовным «отрядом» до революции было полковое священство. Батюшка в царской армии считался главным воспитателем, он должен был воодушевлять солдат на верность царю и Отечеству до готовности положить за них жизнь, показав в этом пример. Русские священники брали оружие в руки лишь в исключительных случаях, принося за это впоследствии церковное покаяние. Однако история донесла до нас массу случаев, когда священник с крестом в руках возглавлял грозившую захлебнуться атаку или под пулями шел рядом с оробевшим солдатом, поддерживая его дух. Это было поприще неизвестных миру подвижников, истовых служителей веры.

Войсковые священники проводили богослужения и следили за их посещаемостью (приказом по войскам весь личный состав должен был причаститься хотя бы один раз в год) . Они отпевали погибших однополчан, сообщали о смерти их родным, следили за состоянием воинских кладбищ, которые в результате были самыми ухоженными. Во время боя священники на передовом перевязочном пункте помогали перевязывать раненых. В мирное время преподавали Закон Божий, вели духовные беседы с желающими, следили за благоустройством храмов, организовывали библиотеки, церковно-приходские школы для неграмотных солдат. В строгой армейской иерархии положение полкового священника приравнивалось к капитану. Солдаты были обязаны отдавать ему честь, но при этом батюшка оставался для них доступным и близким человеком.

«Военный» отдел нашего времени

было воссоздано в 2005 году указом . Исторически оно складывалось на протяжении XIX века. Первым известным нам сегодня благочинным можно называть настоятеля площади протоиерея Петра Песоцкого, знаменитого тем, что он принимал последнюю исповедь у А. С. Пушкина. Отец Петр Песоцкий участвовал в Отечественной войне 1812 года в качестве благочинного Санкт-Петербургского и Новгородского ополчений.

Сегодня военный благочиннический округ включает в себя 17 приходов, 43 храма (из них 15 — приписных) и 11 часовен при военных и правоохранительных учреждениях Петербурга и Ленинградской области. Для координации работы с силовыми структурами, которая раньше велась разрозненно на уровне отдельных приходов, при Санкт-Петербургской епархии десять лет назад был создан специальный . Должность руководителя отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями и благочинного «военных» храмов с момента основания отдела занимает протоиерей Александр — с апреля 2013 года иеромонах Алексий — а с апреля 2014 года . В мае 2014 года он был назначен заместителем председателя вышестоящего Синодального отдела.
В ведении военного благочиния Санкт-Петербургской епархии находится 31 храм и 14 часовен, включая восстанавливаемые и проектируемые.
Штатного духовенства ― 28 клириков: 23 священника и пять диаконов. Благочиние окормляет 11 военных вузов.

В 2009 году президентом России Дмитрием Медведевым и Святейшим Патриархом Кириллом было решено ввести в Вооруженных Силах штатное военное духовенство. В нашем военном округе первым штатным армейским священником стал — по должности «помощник по воспитательной части командира 95-й бригады управления Западного военного округа». Как и дореволюционные пастыри, отец Анатолий проводит богослужения, беседы, выезжает с частью на учения. Каков его контингент?

— Складывается уникальный случай, — делится отец Анатолий трехлетним опытом своей службы и служения в армии. — Многие солдаты в армии священника впервые видят. И понемногу начинают понимать, что он такой же человек. Начинают потихоньку интересоваться вопросами веры. Воцерковленными приходят считаные новобранцы. Уходят — намного больше. Приходят все с разными настроениями. А я должен настроить их на несение воинского долга, объяснить, что никто нам не поможет, кроме самих себя и Господа Бога. И ребята это понимают.

Пастырское попечение: ­МВД, МЧС, Наркоконтроль

Работа «военного» отдела Санкт-Петербургской епархии разделена на секторы по родам силовых структур. Самое главное для всех — пастырское попечение. Молебны и богослужения (где есть храмы), принесение присяги в торжественной обстановке в храмах или в присутствии духовенства, участие священников в различных мероприятиях, освящение оружия, знамен, духовные беседы с руководством, личным составом стали приметой сегодняшнего дня во многих силовых подразделениях и военных учебных заведениях.
— Стараемся объединить свои усилия в борьбе с такой страшной бедой, как наркомания, — рассказывает настоятель Троице-Измайловского собора , работающий с сотрудниками Госнаркоконтроля. — Начали взаимодействовать в 1996 году еще с налоговой полицией, а позже, когда Госнарко­контроль стал ее преемником, продолжили сотруд­ни­чество с ним. Недав­но в нашем соборе — впервые после революции — освящали новое знамя управления: торжественно, по воинскому чину, в присутствии двух сотен сотрудников, одетых в парадную форму, с орденами и медалями.

Сотрудничество Церкви и МЧС началось с печального повода.

— В 1991 году при пожаре в гостинице «Ленинград» погибли девять сотрудников, — рассказывает о работе своего сектора — полковник МЧС, много лет отдавший пожарной охране. — Бывший тогда начальником управления генерал-майор Леонид Исаченко пригласил священника и инициировал строительство храма-часовни иконы Божией Матери «Неопалимая купина». Восемь лет проводим час духовной культуры при оперативном управлении МЧС по Петербургу. Беседуем с высшим руководством и личным составом, смотрим фильмы, организуем паломнические поездки.

На сегодняшний день отделом достигнуты соглашения о сотрудничестве между епархией и Ленинградской военно-морской базой, пограничным управлением ФСБ России по Ленобласти, фельдъегерской службой УГФС России по Северо-Западу, Ленинградским военным округом, а также с ГУВД, Северо-Западным региональным командованием внутренних войск МВД РФ, ГУФСИН, Всероссийской полицейской ассоциацией, Управлением Федеральной службы контроля за оборотом наркотиков.

Школа военного духовенства

Откуда берутся «батюшки специального назначения»? Кто-то случайно оказывается на этом месте, кто-то продолжает «военную» линию своей светской жизни (например, до рукоположения закончил высшее военное училище или просто в армии служил), а кто-то — специально учится в «школе». В 2011 году по благословению Святейшего Патриарха Кирилла при «военном» отделе на базе воскресной школы храма-часовни иконы Божией Матери «Неопалимая купина» была открыта первая в России «Школа военного духовенства». В ней курсантов-священников учат специфике военного служения: как во время полевых выездов оборудовать палатку под походный храм, как развернуть его в казарме, как и что должен делать священник в районе боевых действий. В 2013 году в школе был первый выпуск.

Также действуют при «военном» отделе Свято-Макарьевские богословско-педагогические курсы, на которые приглашаются православные христиане, желающие стать катехизаторами — помощниками «военных» батюшек. Программа обучения рассчитана на год, выпускники курсов привлекаются для просветительского служения в различных образовательных учреждениях и воинских подразделениях армии и флота.

Священники в «горячих точках»

В феврале — марте 2003 года, еще до образования отдела, протоиерей Александр Ганьжин был откомандирован в Чеченскую республику, где окормлял сотрудников Федерального агентства правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации (ФАПСИ). С тех пор ежегодно священнослужители «военного» отдела совершают 3-4 командировки в Дагестан, Ингушетию, Чеченскую Республику для пастырского окормления находящихся там воинских подразделений. Один из таких «боевых» батюшек — настоятель гарнизонного храма Святой Троицы в Красном Селе . Отец Георгий — быв­ший капитан милиции, в священническом сане бывает в «горячих точках» со второй Чеченской войны. В Чечне, недалеко от Ханкалы, ему приходилось не только служить требы и вести с солдатами разговоры о высоком, но и перевязывать под пулями раненых бойцов.

— Большинству после боя нужно выговориться, им хочется человеческого участия, понимания, хочется, чтобы их пожалели, — рассказывает отец Георгий. — Священник в такой ситуации — просто спасение. Сегодня, к счастью, боевые действия бывают всё реже, но когда они случаются, я вижу, что ребята готовы свою душу положить, лишь бы мою жизнь сохранить. Живу обычно я вместе с ними в палатках, рядом ставлю храмовую палатку — в ней проводим молебны, крестины. Участвую в походах, во время боевых действий, если надо, оказываю медицинскую помощь. От боевого похода священнику можно отказаться, но мы, священники, своим присутствием там свидетельствуем о нашей вере. Если батюшка струсит, — его не осудят, но по этому поступку будут судить о священниках всю жизнь. Мы должны быть примером и здесь.

Вячеслав Михайлович Котков, доктор педагогических наук, профессор, автор книг «Военное духовенство России» и «Военные храмы и клиры России»:

— Подвиг военных священников до конца не оценен. Архивы канцелярии протопресвитера армии и флота находятся в Петербурге. Беру многие дела и вижу, что до меня их никто не смотрел. А в них — колоссальный опыт работы военного духовенства, который необходимо изучать сегодня, когда вновь возникло понимание того, что военная мощь, соединенная с духовной высотой, — это сила необоримая.

Молодежь — наше будущее

Кроме противоборства физическим силам и технической мощи есть еще и тихая борьба за умы будущих воинов и будущих граждан. Проигравший ее может проиграть будущее своей страны.

— Уровень патрио­тического воспитания в школах сейчас значительно упал, — считает заместитель председателя «военного» отдела . — Сокращены часы истории России, литературы, русского языка. Если в дореволюционной России дети изучали Закон Божий со школьной скамьи, органично впитывали веру с рождения, то сегодня они приходят в армию не только неверую­щими, но даже историю своей страны толком не знают. Как же тогда мы можем воспитывать дух патриотизма?

Восполнить пробелы и «отвоевать» молодых у соцсетей и компьютерных «стрелялок» помогает программа по духовно-патриотическому воспитанию молодежи, подготовленная «военным» отделом. Во всех храмах военного благочиния организованы воскресные школы, при многих — военно-патриотические клубы. Например, при подростки изучают забытый сегодня в общеобразовательных школах курс начальной военной подготовки.

Визитной карточкой отдела стали масштабные проекты для детей и юношества. Это входящий в сетку соревнований Министерства обороны турнир спортивных единоборств, посвященный памяти воина Евгения Родионова, на котором всегда присутствует мама героя-мученика Любовь Васильевна; Всероссийский слет военно-патриотических и казачьих молодежных организаций имени святого благоверного князя Александра Невского, где команды состязаются в знании истории, строевой, медицинской, боевой подготовки. Сотни участников со всех уголков России привлекает и детский исторический форум «Александровский стяг».

А еще «военный» отдел сотрудничает с ветеранскими организациями: это и «Боевое братство», и объединения бывших военнослужащих спецназа, разведки. Ветераны — частые гости различных мероприятий и незаменимые наставники молодежи. Овация, устроенная зрительным залом убеленному сединами герою войны, и тихий перезвон орденов на его груди могут быстрее любых слов объяснить девчонкам и мальчишкам, что такое патриотизм.

Спортсмены и ветераны

Еще одно из направлений работы «военного» отдела — сотрудничество с клубами единоборств. Многие спрашивают, для чего православным священникам борьба?

— Отвечу по своему опыту, — говорит иеромонах Леонид (Маньков). — В спортивный зал я пришел, когда мне было девять лет, и первым видом спорта, которым я увлекся, было каратэ. Потом занимался рукопашным боем, выступал на соревнованиях. И мне это очень пригодилось в армии, в «горячих точках».

Военные пастыри окормляют клубы единоборств «Александр Невский», «Файт Спирит» и «Союз смешанных боевых единоборств ММА (Mixed Martial Arts) России», президентом которого является знаменитый спортсмен Федор Емельяненко. Дружат со многими известными тренерами и спортсменами, регулярно посещают соревнования.

Спортсмены тоже уверены в необходимости такого сотрудничества:

— Священник может помочь справиться со многими проблемами внутри мужского коллектива, — убежден чемпион России по рукопашному бою, чемпион России и Европы по джиу-джитсу, двукратный чемпион России и чемпион мира по боевому самбо Михаил Заяц. — Здесь идет серьезная борьба, не только внешняя, но и внутренняя. Когда спортсмен-единоборец добивается высокого результата, возникает риск «звездной болезни», опасность поставить себя выше всех. Духовное окормление помогает не впасть в этот грех, а оставаться прежде всего человеком при любых обстоятельствах.

Сильные духом

Чем глубже погружаешься в работу «воен­ного» отдела, тем больше понимаешь, насколько грандиозный у нее размах. Достаточно заглянуть на сайт отдела или взять в руки его газету «Православный воин», чтобы понять — «военный» отдел недаром получил звание самого информационно открытого в составе епархии. Количество проводимых мероприятий огромно, широк и охват тех, кто вовлечен в сферу сотрудничества с отделом — от молодежи до ветеранов, от рядовых до генералитета. К счастью, военным батюшкам сегодня нечасто приходится воздевать над головой крест, посеченный пулями. Но у современности — свои задачи. Объединение патриотически мыслящих людей вокруг идеи служения Родине — вот высокая миссия, добровольно взятая и достойно выполняемая сегодня военным священством. В новом телевизионном проекте «Сильные духом» сотрудники «военного» отдела решили рассказать о воинских подвигах, освященных православной верой.

Но пожалуй, именно такой эпитет — «сильные духом» — как нельзя лучше подходит и для коллектива «военного» отдела, и для тех, кто выбирает служение военного пастыря.

Последним перед революцией 1917 года благочинным военного духовенства Санкт-Петербургской епархии был Алексей Андреевич Ставровский (с 1892 по 1918 год), расстрелянный осенью 1918 года в Кронштадте и в 2001 году причисленный к лику новомучеников Церкви Русской.

Прошло три года с момента обнародования президентского решения о введении в российских Вооруженных силах института военного духовенства. В реформированной армии для священнослужителей было введено 242 должности. Однако заполнить все штатные "клетки" за это время не удалось. Сегодня в армии на постоянной основе трудятся 21 православный священник и один имам. Двадцать два человека, назначенные на должность, стали своего рода первопроходцами. Ежедневным трудом, путем проб и ошибок, успехов и неудач они выстраивают принципиально новую модель работы священника в Вооруженных силах. Насколько успешно это происходит, судить пока сложно.

Взаимодействие Церкви и армии в постсоветской России продолжается уже более пятнадцати лет, однако до недавнего времени люди в рясах воспринимались военнослужащими скорее как гости. Они приходили в часть по случаю принятия присяги, юбилеев, памятных мероприятий... Священники работали на голом энтузиазме, а их деятельность в воинских частях регламентировали соглашения, подписанные Русской Православной Церковью с родами и видами войск и содержащие весьма расплывчатые формулировки.

Теперь ситуация в корне изменилась. В одночасье священник превратился в помощника командира по работе с верующими военнослужащими, который постоянно находится рядом и участвует в повседневной жизни воинского соединения.

Естественно поэтому, что после без малого векового разрыва Церкви и армии сегодняшняя действительность неизбежно вызывает к жизни неизвестные ранее вопросы и проблемы. Рассмотрим основные из них.

Функциональные обязанности. Сегодня статус и обязанности священнослужителя в армии регулируются главным образом тремя документами. Это "Положение по организации работы с верующими в Вооруженных силах РФ", "Основы концепции работы с верующими военнослужащими в Вооруженных силах РФ" и "Типовые функциональные обязанности". В них говорится о задачах и формах взаимодействия священника с солдатами и офицерами, а также даются общие стратегические установки по организации деятельности органов по работе с верующими военнослужащими в мирное и военное время. Детального описания того, что именно и в какое время должен делать военный пастырь, пока нет. Выработать такие инструкции — задача сегодняшнего дня, признают в Министерстве обороны. "Сегодня нужен нормативный акт, в котором были бы прописаны моменты, связанные с организацией повседневной деятельности священнослужителя в армии, — говорит начальник управления по работе с верующими военнослужащими Минобороны РФ Борис Лукичев. — Кроме того, в связи с тем что в армии служат люди разных вероисповеданий, нужно прописать, как священнику работать в этой ситуации, что ему делать в военных условиях, в ходе боевой подготовки. Такая нормотворческая работа сейчас ведется, но нужно учесть очень много факторов". Факторов действительно много. Начиная от места священника во время тактических учений до вопроса о времени воскресной Литургии. Ведь воскресенье только формально считается свободным днем. На деле же оно максимально насыщено разного рода спортивными и культурными мероприятиями — соревнования, просмотры кинофильмов, дополнительная физическая подготовка и т.д., которые начинаются с раннего утра и продолжаются практически до отбоя. Что делать священнику в этой ситуации? Служить Литургию для всех желающих до подъема? Вписать богослужение в общий план мероприятий с указанием точного времени и количества военнослужащих? Заменить Литургию поздней вечерней или духовной беседой? И это только один пример из длинной череды недоумений, возникающих сегодня в работе военного священника.

Вдобавок ко всему регламентация деятельности священнослужителя в армии осложняется невозможностью создать некий общий шаблон для всех видов и родов войск. Дежурства у ракетчиков, вахта у моряков, длительные полевые выезды в пехотных частях — всё это накладывает свою специфику на жизнь воинского коллектива, частью которого является священник. Поэтому, даже если нормативный документ, о котором говорят в Минобороны, и появится, многое священнику по-прежнему придется изобретать и решать самостоятельно.

Квалификационные требования. В настоящий момент квалификационные требования к кандидатам на должность помощников по работе с верующими военнослужащими предельно просты. Кандидат должен быть гражданином Российской Федерации, не иметь двойного гражданства и судимости и, наоборот, иметь уровень образования не ниже среднего, рекомендацию от религиозного объединения, положительное заключение медицинской комиссии и опыт работы в соответствующем религиозном объединении не менее пяти лет. Сегодня этот список уточняется и дополняется. Конечного документа в этой области пока не выработано. Однако похоже, что в руководстве Министерства обороны далеко не все представляют себе даже те простые критерии, которым должен отвечать военный священник. Сравнительно недавно СМИ облетело высказывание высокопоставленного чиновника военного ведомства, пожелавшего сохранить анонимность. Он, в частности, посетовал, что недостаток священников в армии связан с тем, что не все кандидаты, предлагаемые религиозными организациями, отвечают предъявляемым в армии требованиям. При этом требования, перечисленные чиновником, дают повод усомниться либо в его компетентности, либо в искренности самого высказывания. По словам источника, военный священник до вступления в должность обязан прослужить в армии не менее пяти лет и обладать хорошей физической подготовкой, что не находит подтверждения ни в одном из существующих нормативных актов. Надо сказать, что в Синодальном отделе по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями слова анонима из Минобороны восприняли с недоумением. По свидетельству председателя отдела протоиерея Димитрия Смирнова, список из 14 кандидатов на должности помощников командиров по работе с верующими военнослужащими, отвечающих всем требованиям (более того, многие из кандидатов имеют старшие офицерские звания и знакомы с армейской службой не понаслышке), уже более полугода находится на утверждении в Министерстве обороны. Кроме того, в синодальном отделе подготовлены еще 113 священнослужителей, дела которых длительное время ожидают своего рассмотрения руководством военного ведомства.

Критерий эффективности работы. Вопрос, как и в соответствии с какими соображениями оценивать результаты работы военного священника, также ждет своего решения. Какой показатель может стать критерием эффективности? Сокращение числа преступлений в воинской среде? Снижение шкалы неуставных отношений? Повышение служебной мотивации? Но все эти задачи входят и в компетенцию офицеров-воспитателей. А рассчитать, что, допустим, вклад священника в преодоление некоей социальной проблемы составил 60%, а органов по воспитательной работе 40% априори невозможно и абсурдно. Пока высказывается точка зрения, что одним из критериев могли бы стать конкретные отзывы командиров о том или ином священнике. Но в этом случае в оценке работы священника основную роль начинает играть субъективный фактор. Представим себе, что командир — воинствующий атеист, который на дух не переносит присутствие в жизни части религиозной составляющей. Тогда, даже если священник "горит" на службе, командирский отзыв вряд ли будет положительным.

Объекты религиозного назначения на территории Министерства обороны. За минувшее время на территории воинских частей с использованием привлеченных средств построены сотни православных храмов и часовен. Фактически это постройки, находящиеся в ведении департамента имущественных отношений Минобороны. С другой стороны, все культовые здания представляют собой объекты религиозного назначения и в соответствии с недавно принятым законом могут быть переданы Церкви, для чего последняя должна сама сделать запрос об их передаче. Полгода назад Минобороны направило в Патриархию соответствующее письмо за подписью министра с приложенным к нему перечнем храмов. По словам Бориса Лукичева, представленный перечень уже разослан по епархиям на отзыв правящим архиереям. "Но епархиальные архиереи люди обстоятельные и солидные, работают внимательно, поэтому полгода прошло, а ответа нет. А без него мы не можем предпринимать никаких действий", — говорит он. Кроме того, вопрос о передаче осложняется еще и тем, что ряд храмов не имеет должного документального оформления, так что их имущественный статус до конца не определен. Здесь же можно упомянуть и о проблеме обеспечения воинских храмов церковной утварью и предметами, необходимыми для богослужения. Поскольку в расходных статьях Минобороны не существует соответствующей графы, материальную нагрузку по приобретению облачений, свечей, вина, хлеба берет на себя местная епархия или лично священник.

Это основные, но далеко не все проблемы, связанные с формированием в Российской армии института военного духовенства. Сюда же можно отнести и порядок профессиональной переподготовки военных священников, вопросы, связанные с материальным довольствием священнослужителя, особенностями его статуса и т.д. Имеющиеся вопросы должны решаться и, уверен, будут рано или поздно сняты с повестки дня. Штатное военное духовенство переживает сегодня болезни роста. В сложившейся ситуации главное, чтобы все заинтересованные стороны — и Министерство обороны, и религиозные объединения — в полной мере осознали важность и востребованность новой военно-церковной структуры. И сообща, сотрудничая, а не конфликтуя, двигались к общей цели — сильной армии, обладающей как мощным боевым потенциалом, так и крепкими духовными традициями.

Евгений Мурзин

Кто может стать военным священником

Общие требования, предъявляемые к должностным лицам по работе с верующими военнослужащими:

* Должностные лица по работе с верующими военнослужащими должны быть профессионально подготовленными специалистами, обладать необходимыми знаниями и умениями, позволяющими эффективно планировать, организовывать и проводить работу по укреплению духовно-нравственных основ военнослужащих.

* К должностным лицам по работе с верующими военнослужащими предъявляются следующие требования:

должен быть гражданином Российской Федерации;

не иметь двойного гражданства;

не иметь судимости;

иметь уровень государственного образования не ниже среднего (полного) общего образования;

иметь положительное заключение медицинской комиссии о состоянии здоровья.

* При назначении на руководящую должность должностные лица по работе с верующими военнослужащими должны иметь опыт служения в соответствующем религиозном объединении не менее пяти лет.

* Лица, назначаемые на соответствующие должности, должны пройти специальную подготовку по вопросам военной службы в порядке и на условиях, установленных в Министерстве обороны РФ.

В 2011 году Минобороны России продолжает работу по подбору и назначению священнослужителей на штатные должности в Вооруженных Силах. Для этого в структуре военного ведомства создано Управление по работе с верующими военнослужащими, основной задачей которого является реализация решения Президента Российской Федерации о возрождении армейского и флотского духовенства. О специфике работы военного священника, характере взаимодействия Церкви и армии в интервью «Журналу Московской Патриархии» (№ 4, 2011 г.) рассказывает начальник управления Б.М. Лукичёв.

— Борис Михайлович, какова структура вашего управления, чем оно занимается в настоящее время и на какой стадии находится реализация решения Президента о восстановлении в Вооруженных силах института военного духовенства?

— Решение Президента России о воссоздании в Вооруженных Силах воинского и флотского духовенства инициировано, как известно, обращением, которое подписал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, а также другие лидеры традиционных религиозных объединений России. Оно обусловлено логикой развития государственно-церковных отношений в нашей стране за последние 15-20 лет. Эти отношения развивались на основе современного законодательства в интересах сотрудничества государственных структур и религиозных объединений.

К принятию такого решения побуждала и реальная обстановка в войсках и на военно-морском флоте. Статистика показывает, что верующие люди в Вооруженных силах России составляют около 63% от числа всего личного состава, при этом, кстати, наибольшее количество верующих — православные христиане. Все они граждане России, имеющие право на свободное исповедание своей веры и удовлетворение религиозных потребностей. Таким образом, решение главы государства имеет целью обеспечение конституционных прав военнослужащих. Естественно, учитывался и тот факт, что, в частности, Русская Православная Церковь, как и иные традиционные религиозные объединения России, обладая мощным духовным потенциалом, может содействовать и уже много лет содействует активизации духовного просвещения, привнесению нравственного измерения в жизнь воинских коллективов.

Возрождение института военного священства является органической частью реформирования, осовременивания Вооруженных сил. Хотя в известном смысле это возрождение в новом качестве того, что уже было в Российской армии.

На начальном этапе формирование структуры органов по работе с верующими военнослужащими — вопрос во многом административный. В центральном аппарате Минобороны России создано управление по работе с верующими военнослужащими, которое я возглавляю. В четырех военных округах в составе управлений по работе с личным составом формируются отделения, в штат которых помимо начальника — гражданского лица — входят три священнослужителя. Наконец, следующий уровень структуры — помощники командиров соединений, начальников вузов по работе с верующими военнослужащими. Проще говоря, это дивизионные, бригадные или вузовские священники. Их религиозная принадлежность зависит от того, какую веру исповедует большинство военнослужащих (для назначения священника в часть верующие должны составлять там не менее 10% от общего числа). Всего в Вооруженных силах учреждено 240 священнических должностей и 9 — гражданских служащих.

В первую очередь были созданы соответствующие должности в российских военных базах за рубежом. Военнослужащие там находятся в сложных условиях, вдали от родины, поэтому помощь батюшки там наиболее востребована. Нашим воинам за рубежом уже сейчас помогают штатные военные священники. В Севастополе это протоиерей Александр Бондаренко, который был первым в министерстве назначенцем, в Гудауте (Абхазия) — иерей Александр Терпугов, в Гюмри (Армения) — архимандрит Андрей (Вац).

— Почему именно Черноморский флот стал первопроходцем?

—Вряд ли это случайность. Вот и при Петре Великом воинская служба монахов Александро-Невской лавры начиналась на кораблях. Недаром же говорят: «Кто в море не хаживал, тот Богу не молился». В нашем же случае была добрая воля командования флота. К тому же протоиерей Александр, в недавнем прошлом — морской офицер, севастополец оказался в нужное время и в нужном месте.

По другим зарубежным военным базам вопрос решается не так просто. Это связано с тем, что кандидатам нужно на неопределенное время покинуть страну, расстаться с семьей. Параллельно встают вопросы организации богослужебной, воспитательной деятельности и быта священнослужителя. Кроме того, министр обороны Российской Федерации А.Э. Сердюков весьма ответственно относится к этому поручению главы государства. Он лично проводит отбор кандидатов, и требования к объективным данным, профессиональной квалификации и даже наличию житейского опыта очень высокие. Если священник приходит в воинский коллектив, он, конечно, должен уметь эффективно работать, решать конкретные задачи с командиром, офицерским составом, солдатами, членами семей военнослужащих, гражданским персоналом.

— Какова вообще специфика работы военного священника? Можно ли ее как-то формализовать?

— Форма не самоцель. Мы не ставим и не будем ставить перед священником задачу провести какое-то определенное количество душеспасительных бесед, исповедать и отпустить грехи стольким-то кающимся грешникам и отслужить, к примеру, пять Литургий за месяц. В большей мере, чем формы работы, которые использует священник, нас интересуют результаты, отдача от его деятельности.

Работу священника в соединении условно можно разделить на две составляющих. Во-первых, это его богослужебная деятельность, которая регламентируется священноначалием и внутрицерковными установлениями. Естественно, с учетом условий службы, планов боевой подготовки, боевой готовности и текущих задач.

Во-вторых, это участие священника в воспитательной, просветительской и иной общественной работе. Эта сфера деятельности должна быть более плотно встроена в армейскую жизнь. Воинский коллектив живет по распорядку дня, в соответствии с планами боевой подготовки и расписанием занятий. Поэтому, регламентируя работу военного священника, необходимо жестко вписывать ее в армейский график. Для этого священник должен планировать свою деятельность совместно с командиром и с его помощником по работе с личным составом. У командира есть план боевой подготовки: учения, выходы в поле или морские походы, спланирована культурно-досуговая работа. Кроме того, командование знает, -какие духовно-психологические проблемы существуют в армейском коллективе, где неладно с воинской дисциплиной, возникли острые отношения между военнослужащими, есть потребность поддержать мир в семьях военнослужащих и т.п.

После того как проблемы актуализированы и намечены направления деятельности, командир говорит: «Батюшка, дорогой, у нас есть такие-то задачи нравственного воспитания. Чем вы можете помочь?» А батюшка уже предлагает варианты. Допустим, он может принять участие в общественно-государственной подготовке, прочитать лекцию, провести беседу в коллективе, где есть дедовщина, индивидуально поработать с солдатом, который «пребывает в унынии», и т.д. Формы работы священника могут быть самыми разными, они известны. Главное, чтобы они служили выполнению тех задач в области воспитания, нравственного и духовного просвещения военнослужащих, которые они определили вместе с командиром. Эти решения оформляются месячным планом работы священнослужителя, который утверждает командир.

— Вы сказали о воспитании. Не пересекаются ли в данном случае функции священника и офицера-воспитателя. В последнее время приходится часто слышать, что, дескать, введение института военного священства вызовет массовое увольнение офицеров по воспитательной работе.

— Вы правы, такие слухи ходят. Они вызваны мероприятиями по оптимизации воспитательных структур. При этом некоторые должности сокращаются. Но хотел бы напомнить, что «после того» совсем не означает «вследствие того». Думать, что военный священник займет место воспитателя — это профанация самой идеи введения в Вооруженных силах института воинского и морского духовенства. Таким образом создается повод для недоумений, который необходимо дезавуировать. Функции священника и офицера-воспитателя не исключают и не замещают, а гармонично дополняют друг друга. Задача первого — воспитывать и настраивать людей на выполнение боевых задач теми средствами и способами, которые уже доказали свою эффективность. А священник в данном случае вносит в эту работу нравственную составляющую, обогащает и делает более действенной всю систему работы с личным составом. Вот чего мы хотим достичь. И, насколько я могу судить, в большинстве своем офицеры прекрасно это понимают.

— Но в принятом в Минобороны Положении по организации работы с верующими военнослужащими в числе обязанностей священнослужителя значатся укрепление дисциплины, профилактика правонарушений...

— В данном случае не следует путать общие идеологические цели и задачи, которые стоят перед командиром, воспитателем и священником, и обязанности каждой из сторон. В документах обозначены участие священника в просветительской работе и нравственном воспитании, а также ее формы в мирное и военное время.

О формах в мирное время мы уже говорили. Хотел бы также отметить, что в военное время своя специфика. В условиях ведения боевых действий ограничивается правовая свобода человека, всё подчинено общей цели. Командир принимает решение, в первую очередь исходя из задачи, которую решает соединение. Принцип единоначалия действует здесь более жестко, приказы командира выполняются беспрекословно. По опыту прошлых веков можно сказать, что в боевой обстановке священник должен находиться возле медицинского пункта максимально близко к передовой, оказывать помощь раненым, совершать богослужения и таинства, помогать преодолению последствий стрессовых ситуаций, обеспечивать достойное захоронение погибших и умерших, писать письма родственникам раненых и убитых бойцов. Большое значение имеет здесь личный пример батюшки.

— Если в части, где служит священник, имеется православное большинство и какая-то часть представителей других религий, как священнику вести себя с ними? Что делать с атеистами?

— Атеист — это человек, который занимает активную богоборческую позицию. По моим наблюдениям, таких людей в армии не так много. Существенно больше тех военнослужащих, которые просто не ощущают себя верующими, не «слышат» своей веры. Но реальные поступки показывают, что на самом деле во что-то они верят — кто в черную кошку, кто в летающую посуду, кто в существование некоего абсолютного разума и т.д. Это значит, что в какой-то мере они все-таки живут своеобразной духовной жизнью. И то, как с ними работать, должен подсказать священнику его пастырский опыт.

То же самое можно сказать и в отношении представителей иных вероисповеданий. Ведь опытный священник может работать не только с православными, но и с мусульманами, и с буддистами. Он понимает суть проблемы, отличает суннита от шиита, знает многие суры Корана, нравственный смысл которых коррелируется с библейскими максимами. Наконец, он просто понимает душу человека, особенно молодого, ищущего. Он может найти подход как к верующему, так и к маловерующему сердцу. Кроме того, священник должен знать в местах дислокации соединения тех священнослужителей иных вероисповеданий, которых без ущерба для дела при необходимости можно пригласить для встречи с военнослужащими. В этом смысле мы занимаем жесткую позицию только в одном: в армии не должно быть религиозной миссии и дискриминации по религиозному признаку. Мы не должны допускать попыток сделать из православного солдата мусульманина и наоборот, чтобы не создавать дополнительных напряженностей. Для нас главное — духовное просвещение, нравственное воспитание, обеспечение конституционных прав военнослужащих и обеспечение сознательной мотивации, подлинного настроя людей на выполнение воинского долга.

— Когда должна проводиться работа с военнослужащими — в служебное или во внеслужебное время? Что говорится на этот счет в разрабатываемых документах?

— Здесь невозможно причесать под одну гребенку все соединения, где введены должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими. Например, у ракетчиков боевое дежурство перемежается: то три дня в патерне, то четыре. У моряков вахта в морских походах меняется каждые четыре часа. Мотострелки, танкисты и саперы могут месяцами находиться в полевых условиях. Поэтому в документах мы прописываем лишь общие принципы. Но при этом в упомянутом вами Положении написано, что командир части должен обеспечить священнику рабочее место, а также место, отведенное для богослужений. Это может быть отдельно стоящий храм или часовня или храм, встроенный в здание части. Но такое место должно быть. А уж в какое время священник будет проводить свои мероприятия, он совместно с командиром решает в зависимости от конкретных обстоятельств. Главное, чтобы вся деятельность священника: участие в общественно-государственной подготовке, коллективные и индивидуальные беседы — была закреплена в общем распорядке дня или расписании занятий.

— Кто должен заниматься обустройством воинского храма — священник или командование части? Кто выделяет средства на приобретение богослужебной утвари, облачений и всего того, что необходимо для совершения богослужений?

— Формально все, что связано с приобретением предметов культа, является делом Церкви. Кого именно — самого священника, военного отдела или епархии — в каждом конкретном случае решается по-разному. Бюджет Министерства обороны подобных расходов не предусматривает. В обязанности командира входит определить место, где можно совершать богослужения, согласовывать со священником время и оказывать помощь в организации его деятельности. Однако, как показывает практика, военнослужащие и члены их семей охотно оказывают батюшке посильную помощь: жертвуют средства, помогают кто чем может. Я знаю случаи, когда материальную помощь войсковым храмам оказывали и местные власти, и состоятельные люди, давно утратившие непосредственную связь с армией.

— Вызывает вопросы система подчинения военного священника. Выходит, что он подчиняется командиру, своему епархиальному архиерею, Синодальному отделу по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, а также согласовывает свои действия с Преосвященным, в епархии которого располагается воинская часть, в которой служит священник. Такой вот запутанный клубок.

— Военный священник в первую очередь человек Церкви. И то, каким будет его административное подчинение внутри церковной организации, должно определять священноначалие. Я в данном случае могу высказать лишь свои личные соображения по этому поводу. Разумная и логичная система внутрицерковного подчинения военных священников существовала в Российской армии до того, как 18 января 1918 года, приказом № 39 наркома РСФСР по военным делам Н.И. Подвойского, служба военных священников была упразднена. Тогда была церковная вертикаль, во главе которой стоял протопресвитер армии и флота.

Сегодня можно было бы сделать нечто похожее. Тем более что уже есть , который является высшим административным звеном в этой сфере и эффективно координирует действия священников в войсках. Например, если сейчас священника представляют к назначению на должность, именно руководитель «военного» отдела пишет представление на имя министра обороны. И впоследствии именно отдел решает все оргвопросы и недоумения, возникающие у назначенного священника, так что фактически система уже существует, нужно просто ее совершенствовать. С точки зрения решения боевых задач, с позиций армейского командования вертикаль военного отдела может быть оптимальной формой организации деятельности военного духовенства внутри Церкви. Но представляется, что даже при вертикальном подчинении архиерей, в епархии которого расположена воинская часть, должен иметь возможность знать, что в воинском храме «право правится слово Истины». Конечно, как всё это будет осуществляться в реальной жизни, когда у нас будет запланированное число штатных военных священников, покажет опыт.

— Обычно священник приписывается к тому или иному храму. Но как быть, если полноценного храма в части нет?

— Каждый раз это следует решать индивидуально. Многие воинские храмы стоят либо в части, либо на границе между частью и гражданским поселением. В этом случае священника можно приписать к этому храму и он будет работать как с военнослужащими, так и с населением. Если же священника посылают на военную базу за рубежом или иной закрытый военный городок, где пока еще нет храма, то ему до поры до времени имеет смысл юридически оставаться в епархии. Мне кажется, в таких обстоятельствах епархиальный архиерей мог бы некоторое время продолжать числить его клириком того храма, где священник служил до назначения в часть. По крайней мере, до тех пор, пока на территории части не будет построено культовое здание.

— Известно ли на сегодняшний день количество храмов и часовен, расположенных на территории воинских частей?

— Как раз сейчас мы завершаем инвентаризацию таких культовых объектов, расположенных на территориях, подведомственных Минобороны России. Пока у нас есть информация о 208 храмах и часовнях только Русской Православной Церкви. Информации о храмах иных деноминаций не поступало. Понятно, что такое количество сооружений требует к себе огромного внимания. В рамках реформы идет сокращение числа военных городков и гарнизонов. И вы понимаете, что если в городке, подпадающем под сокращение, имеется часовня или храм, то при уходе военных с этой территории судьба их может быть незавидной. Что делать с таким храмом? Это очень серьезный вопрос. В настоящее время по решению министра обороны и Святейшего Патриарха создана совместная рабочая группа, сопредседателями которой являются статс-секретарь, заместитель министра обороны Российской Федерации Н.А. Панков и председатель Московского Патриархата . В состав группы вошли по пять специалистов от Русской Православной Церкви и Министерства обороны. Ее задача сформировать нормативно-правовую базу культовых объектов на территориях Минобороны, а также наладить их учет и дальнейшую эксплуатацию в соответствии с требованием законодательства. Группой проведены первые два заседания, на которых определены, в частности, задачи регистрации и паспортизации культовых объектов.

— Насколько я понимаю, по трудовому договору, который заключается с военным священником, служба в части является его основным местом работы.

— Совершенно верно. Священник должен проводить в части основную часть своего рабочего времени. Конечно, формализма быть не должно. Командир со священником вместе должны определять время нахождения священника в расположении части и формы его работы. Но если в части есть храм, то священник основное время может находиться там, тогда и командир и все желающие будут знать, куда они могут в свободную минуту прийти побеседовать, получить духовное утешение. В целом же само собой разумеется, что священник будет там, где он нужнее.

— Насколько важным для военного священника является личный опыт армейской службы?

— Конечно, личный опыт воинской службы играет в работе военного священника существенную роль. Такой человек при заключении договора знает, куда он идет. Ему не требуется много времени для адаптации в коллективе, он владеет терминологией, знаком со спецификой службы и т.д. Понятно, однако, что мы не можем настаивать, чтобы военными священниками становились только бывшие военнослужащие. Так или иначе, мы планируем организовать профессиональную доподготовку принятых на штатные должности помощников командиров (начальников) по работе с верующими военнослужащими. Для этого будут организованы краткосрочные курсы на базе одного из столичных вузов.

правосл. духовенство, состоявшее в штате военного ведомства и окормлявшее армию и флот.

Традиция участия священнослужителей в военных походах сложилась на Руси вскоре после утверждения христианства, институт военного духовенства сформировался в XVIII в. Первый документ, в к-ром упоминается военный священник в рус. армии,- устав «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» 1647 г. В одной из глав устава определяется жалованье воинским чинам и полковому священнику. Одним из ранних документов, свидетельствующих о пребывании священников на военном флоте, является письмо адмирала К. И. Крюйса 1704 г., содержащее «Роспись офицерам, матросам... и других чинов людям, к-рым следует быть для совершенного вооружения семи галер, ста бригантинов». По «Росписи», на 7 галер требовалось 7 священников, на 100 бригантин - 3 священника.

Становление института военного духовенства связано с реформами Петра I Алексеевича . В «Воинском уставе», утвержденном 30 марта 1716 г. (ПСЗ. Т. 5. № 3006), гл. «О священнослужителях» определила правовое положение священников в армии, их обязанности и основные формы деятельности. «Воинский устав» учредил должность полевого обер-священника, она вводилась в военное время в числе чинов генерального штаба при фельдмаршале или генерале, командующем армией. Полевой обер-священник управлял всеми полковыми священниками, передавал приказы командующего относительно времени богослужения и благодарственных молебнов, разрешал конфликтные ситуации между военными священнослужителями, наказывал провинившихся.

В апр. 1717 г. царским указом было установлено «в российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников», первоначально это было белое духовенство. С 1719 г. утвердилась практика назначения на флот монашествующих (хотя иногда допускались и священнослужители из белого духовенства). До учреждения Святейшего Синода право определения иеромонахов для службы во флоте принадлежало Александро-Невскому мон-рю и его настоятелю архим. Феодосию (Яновскому ; впосл. архиепископ Новгородский). В «Морском уставе» (ПСЗ. Т. 6. № 3485), утвержденном 13 янв. 1720 г., определены права, обязанности и материальное положение флотского духовенства, во главе к-рого на время летней навигации или военного похода ставился «начальный священник» (обер-иеромонах), как правило из Ревельской эскадры Балтийского флота. Первым обер-иеромонахом стал Гавриил (Бужинский ; впосл. епископ Рязанский). Отдельные священники назначались только на крупные суда - корабли и фрегаты. 15 марта 1721 г. была утверждена инструкция, регламентировавшая деятельность судовых священников («Пункты о иеромонахах, состоящих во флоте»). На основе «Пунктов» была разработана особая присяга для военного и морского духовенства, отличавшаяся от присяги приходских священников.

Полковые священники и флотские иеромонахи обязаны были отправлять богослужения, совершать требы, напутствовать тяжелобольных Св. Таинами, помогать врачам, а также «смотреть прилежно» за поведением войска, причем надзор за исповеданием и причащением военных составлял одну из главных обязанностей, но имелось твердое предупреждение: «Больше ни в какие дела не вступать, ниже что по воле и пристрастию своему затевать».

В 1721 г. назначение священнослужителей в армию и во флот перешло в ведение Святейшего Синода, предписывавшего архиереям определять из своих епархий необходимое число иеромонахов для комплектования В. и м. д. В мирное время оно подчинялось епархиальным архиереям. 7 мая 1722 г. Синод поставил во главе духовенства, отправлявшегося в Персидский поход, временным обер-иеромонахом архим. Лаврентия (Горку ; впосл. епископ Вятский). В инструкции Синода 13 июня 1797 г. (ПСЗ. Т. 24. № 18) в связи с увеличением объема обязанностей полевых обер-священников им было предоставлено право избирать дивизионных благочинных для помощи в управлении духовенством в военное время.

Имп. Павел I Петрович указом 4 апр. 1800 г. объединил управление армейским и флотским духовенством под началом обер-священника армии и флота, должность к-рого стала постоянной (существовала и в военное, и в мирное время). Обер-священник армии и флота входил в состав Святейшего Синода. После смерти Павла I круг прав и обязанностей обер-священника армии и флота неск. раз пересматривались. В 1806 г. его ведомство было поставлено в одинаковое положение с епархиальными управлениями.

27 янв. 1812 г. принято «Учреждение для управления большой действующей армией» (ПСЗ. Т. 32. № 24975). В состав чинов Главного штаба каждой армии вводилась должность полевого обер-священника, промежуточная между обер-священником армии и флота и старшим благочинным (должность введена в 1807). Полевой обер-священник выполнял свои обязанности в мирное и военное время, в период ведения войны его ведомству подчинялось духовенство госпиталей, находившихся в областях, объявленных на военном положении, благочинные и священнослужители флота, соединенного с армией под управлением одного главнокомандующего, духовенство церквей в тех местах, где находилась главная квартира при движении армии. Полевые обер-священники обыкновенно назначались Святейшим Синодом по представлению обер-священника армии и флота и императором. В каждой армии вводилась должность старшего благочинного - посредника между военным начальством, полевым обер-священником и духовенством армии. В 1812 г. для отдельных корпусов в составе штаба корпуса были учреждены должности корпусных священников (с 1821 корпусных благочинных), руководивших вверенным им духовенством на правах полевых обер-священников действующей армии. В подчинении старших благочинных и корпусных священников находились армейские (дивизионные), гвардейские и флотские благочинные.

В 1815 г. имп. указом была учреждена должность обер-священника Главного штаба (с 1830 обер-священник Главного штаба и отдельного Гвардейского корпуса, с 1844 обер-священник Гвардейского и Гренадерского корпусов), имевшая равные права с должностью обер-священника армии и флота. Синод высказался против разделения управления военным духовенством. Назначение на обе должности оставалось за императором, но обер-священника армии и флота он утверждал из кандидатов, выдвинутых Святейшим Синодом. Обер-священники Главного штаба, затем Гвардейского и Гренадерского корпусов в 1826-1887 гг. также возглавляли придворное духовенство в сане протопресвитеров, являлись имп. духовниками, настоятелями придворного собора Зимнего дворца в С.-Петербурге и Благовещенского собора в Московском Кремле. С 1853 г. обер-священники получили право назначать и увольнять полковых священников без предварительного разрешения Святейшего Синода. С 1858 г. обер-священники именовались главными священниками.

Первым обер-священником армии и флота стал прот. Павел Озерецковский (1800-1807), пользовавшийся при имп. Павле I большим влиянием и относительной независимостью от Синода. 9 мая 1800 г. всем воинским чинам было предписано относиться по духовным делам к обер-священнику, минуя консистории, для чего была образована канцелярия. В 1800 г. создали армейскую семинарию, в к-рой дети армейского духовенства учились за казенный счет (закрыта в 1819).

В 1-й пол. XIX в. повышалось жалованье военного духовенства, были введены пенсии и пособия престарелым и больным военным священникам, их вдовам и детям. Среди обер-священников Гвардейского и Гренадерского корпусов выделяется протопр. Василий Бажанов (1849-1883). Он положил начало созданию б-к при храмах своего ведомства, снабжал их книгами. В С.-Петербурге устроил Николаевскую богадельню для престарелых священнослужителей духовного ведомства, а также для их вдов и сирот. По его распоряжению были построены дома для причтов в ряде полков, организованы приходские благотворительные об-ва и братства при нек-рых храмах. В 1879 г. учреждено Благотворительное об-во попечения о бедных духовного звания ведомства главного священника армии и флота, его взяла под покровительство вел. кнг. Мария Феодоровна (впосл. императрица). На средства об-ва содержались приюты, Мариинский в Кронштадте и Покровский в С.-Петербурге.

Известны мн. примеры мужества, проявленного священнослужителями во время Отечественной войны 1812 г. Первым среди духовенства кавалером ордена св. Георгия 4-й степени стал священник 19-го Егерского полка Василий Васильковский, участвовавший в битвах под Витебском, при Бородине, под Малоярославцем, он был неск. раз ранен, но оставался в строю. Священник Московского гренадерского полка прот. Мирон Орлеанский в Бородинском сражении шел под шквальным пушечным огнем впереди гренадерской колонны, был ранен. В XIX в. духовенство участвовало в Кавказских войнах. В 1816 г. была введена должность корпусного священника отдельного Грузинского корпуса (с 1840 обер-священник отдельного Кавказского корпуса, с 1858 главный священник Кавказской армии), в 1890 г. должность упразднена. Известен ряд героических поступков полевых священников в ходе Крымской войны 1853-1856 гг. Особое мужество на поле боя проявил в марте 1854 г. священник Могилёвского полка прот. Иоанн Пятибоков, поднявший солдат в атаку после гибели офицеров, он в числе первых взошел на стены тур. укрепления и был контужен. Прот. Иоанн был награжден орденом св. Георгия 4-й степени и пожалован дворянством грамотой. Гос-во заботилось о материальном обеспечении священников во время войны, а после ее окончания - о назначении пособий за понесенные убытки, о выдаче установленных окладов пенсий по сокращенному сроку и наград за службу в действующей армии.

В кон. XIX в. начался период расцвета института военного духовенства. В 1888 г. все военное и морское духовенство было подчинено главному священнику гвардии, гренадер, армии и флота. 24 июля 1887 г. утверждено положение о новых служебных правах и окладах содержания военного духовенства (3 ПСЗ. Т. 7. № 4659), с 1889 г. действие положения распространялось и на морское духовенство. Согласно положению, главному священнику гвардии, гренадер, армии и флота предоставлялись права генерал-лейтенанта, главному священнику Кавказского военного округа - права генерал-майора, штатному протоиерею-благочинному - права полковника, нештатному протоиерею и священнику-благочинному - права подполковника, священнику - права капитана или ротного командира, диакону - права поручика, штатному псаломщику из духовного звания - права подпрапорщика. Вместо существовавших ранее разнородных (очень скромных) окладов было установлено жалованье, соответствующее офицерским чинам. Священнослужителям военного ведомства европейских округов было предоставлено право периодических прибавок к жалованью за выслугу лет, при этом священникам запрещалось взимать плату за требы с солдат, что практиковалось ранее.

12 июня 1890 г. вышло положение «Об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств» (3 ПСЗ. Т. 10. № 6924), в соответствии с к-рым вместо должности главного священника гвардии, гренадер, армии и флота учреждалась должность протопресвитера в. и м. д. Его кандидатура избиралась Синодом по представлению военного министра и утверждалась императором. По делам церковного управления протопресвитер получал указания от Синода, по делам военного ведомства - от военного министра. Он имел право на личные доклады императору, по рангу приравнивался к архиепископу и генерал-лейтенанту. При протопресвитере действовало духовное правление, состоявшее из присутствия и канцелярии и соответствовавшее консистории при епархиальном архиерее. Сохранялись должности дивизионных и флотских благочинных, назначаемых протопресвитером, в мирное время подчинявшихся местным архиереям. Протопресвитер назначал также полковых и флотских (из иеромонахов и вдовых иереев) священников. В военное время назначались полевые главные священники в каждой армии. Военное духовенство по-прежнему подчинялось не только церковному, но и военному начальству, что в ряде случаев создавало сложности, т. к. правовые сферы не были четко разграничены.

После выхода «Положения» 1890 г. стало уделяться особое внимание благочинию в совершении богослужения и религиозно-нравственному воспитанию войска: проповедям, внебогослужебным беседам и религиозно-нравственным чтениям, преподаванию Закона Божия в полковых учебных командах. Военные священники начали организовывать церковноприходские школы не только для солдат, но и для местного населения. В военное время им вменялось в обязанность помогать при перевязке раненых, совершать отпевание погибших и устраивать их погребение. Кроме того, как и др. священнослужители, они вели и хранили документацию: описи полковых церквей и их имущества, приходо-расходные книги, клировые ведомости, исповедные росписи, метрические книги и др., составляли отчеты о моральном состоянии войск.

С 1890 г. издавался ж. «Вестник военного духовенства» (в 1911-1917 «Вестник военного и морского духовенства» , в 1917 «Церковно-общественная мысль» (Киев), в 2004 издание возобновилось). С 1889 г. проводились регулярные собрания военных пастырей, ревизионные поездки протопресвитера армии и флота по военным округам. С 1899 г. места священников в военном ведомстве предоставлялись преимущественно лицам с академическим образованием. В 1891 г. в ведомстве военного духовенства состояли 569 священно- и церковнослужителей (в армии и на флоте также служили католич. капелланы, раввины, лютеран. и евангелические проповедники, муллы, подчинявшиеся Департаменту духовных дел иностранных исповеданий Мин-ва внутренних дел).

Во время русско-япон. войны 1904-1905 гг. вступило в действие положение «О полевом управлении войск русской армии в военное время» от 26 февр. 1890 г. (3 ПСЗ. Т. 10. № 6609). В Маньчжурской армии был введен пост полевого главного священника - начальника всего духовенства в армии и настоятеля церкви главной квартиры. Война отмечена героическим служением как военных, так и морских священников, нек-рые из них погибли. Среди священников этой войны знаменит Митрофан Сребрянский (впосл. схиархим. преподобноисп. Сергий), служивший при 51-м драгунском Черниговском полку. Прот. Стефан Щербаковский во время Тюренчэнского боя 18 апр. 1904 г. вместе с 11-м Восточно-Сибирским полком дважды ходил в атаку с крестом в руках, был контужен, несмотря на тяжелое состояние, напутствовал умиравших солдат. За проявленное мужество он был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. 1 авг. 1904 г., во время морского сражения в Корейском прол., судовой священник крейсера «Рюрик» иером. Алексий (Оконешников) воодушевлял экипаж тонущего крейсера. Иером. Алексий вместе с оставшимися в живых моряками попал в плен, как духовное лицо был отпущен, вывез из плена знамя и доставил донесение о гибели крейсера. Был награжден золотым наперсным крестом на георгиевской ленте. Той же награды удостоились за Цусимское сражение 14 мая 1905 г. судовые священники иером. Порфирий (крейсер «Олег»), иером. Георгий (крейсер «Аврора»).

После окончания войны были внесены изменения в положение «Об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств», в военное время вводились должности главного священника армий фронта, священников при штабах армий. В 1910 г. была учреждена похоронная касса служащих по ведомству военного духовенства. В том же году Синод принял мобилизационный план, к-рый предусматривал призыв священнослужителей в период мобилизации армии по штатам военного времени и взамен убывших в ходе боевых действий. В армиях и на флотах должны были создаваться склады религ. и пропагандистской лит-ры.

1-11 июля 1914 г. в С.-Петербурге проводился 1-й съезд в. и м. д., на к-ром присутствовали 40 священников из войск и 9 из флотов. На заседаниях секций рассматривались, в частности, проблемы взаимоотношений с полковым начальством, поведение священнослужителей в условиях военных действий, во время боя место священника определялось на передовом перевязочном пункте. Съезд разработал и принял памятку-инструкцию военному священнику.

В ходе первой мировой войны при Ставке верховного главнокомандующего была организована полевая канцелярия протопресвитера в. и м. д. и склад церковной лит-ры. Начало действовать мобилизационное расписание 1910 г., тысячи приходов были призваны к комплектованию духовенством новых полков. До войны в ведомстве протопресвитера состояли 730 иереев, во время войны в армии служили свыше 5 тыс. священников, они не только выполняли свои прямые обязанности, но и обучали солдат грамоте, читали им письма от родных, помогали составлять ответные письма. В военных округах также служили капелланы, раввины, муллы. В циркуляре 3 нояб. 1914 г. протопр. Георгий Шавельский обратился к правосл. священникам с призывом «избегать по возможности всяких религиозных споров и обличений иных вероисповеданий». В 1916 г. были учреждены новые должности: армейских проповедников при каждой армии, главных священников Балтийского и Черноморского флотов. В том же году в ведение протопресвитера в. и м. д. был передан вопрос об униатах в Галиции и на Буковине, занятых российскими войсками. Протопр. Георгий предпочитал идти навстречу духовным нуждам униатов и не требовать от них присоединения к правосл. Церкви. Определением Синода 13-20 янв. 1916 г. была создана комиссия «по удовлетворению религиозно-нравственных нужд русских военнопленных», к-рая могла командировать священников в Австро-Венгрию и Германию.

Во время войны неск. архиереев подали прошения занять священнические места в армии и во флоте. Первым из них стал Дмитровский еп. Трифон (Туркестанов), служивший в 1914-1916 гг. полковым священником и дивизионным благочинным. Таврический еп. Димитрий (впосл. Антоний (Абашидзе)) неск. месяцев в 1914 г. служил судовым священником на Черноморском флоте.

Одним из первых в 1914 г. за проявленное мужество был награжден золотым наперсным крестом на георгиевской ленте священник 58-го Пражского полка Парфений Холодный. В 1914 г. священник 294-го Черниговского пехотного полка Иоанн Соколов спас из плена полковое знамя. Известен подвиг священника 9-го драгунского Казанского полка Василия Спичека, поднявшего в атаку полк. Священник был награжден орденом св. Георгия 4-й степени. Боевые награды имел игум. Нестор (Анисимов ; впосл. Кировоградский митрополит), к-рый добровольно служил на фронте, организовал и возглавил санитарный отряд. За всю войну погибло и умерло от ран более 30 военных священников, получило ранения и контузии более 400, попало в плен более 100, что значительно превосходило потери в предыдущих войнах.

Высокую оценку деятельности военного духовенства в первую мировую войну дал в 1915 г. верховный главнокомандующий вел. кн. Николай Николаевич («Мы в ноги должны поклониться военному духовенству за его великолепную работу в армии» - цит. по: Шавельский . Т. 2. С. 102). Однако влияние духовенства ослабевало в условиях, когда военные священники, представляя гос. аппарат, выполняли роль духовного начальства в армии, и особенно с приближением революции. Ген. А. И. Деникин писал о том, что «духовенству не удалось вызвать религиозного подъема среди войск» (Деникин А. И. Очерки рус. смуты: В 3 т. М., 2003. Т. 1. С. 105).

После Февральской революции 1917 г. военное духовенство продолжало активно действовать. 2-й Всероссийский съезд в. и м. д., проходивший в Могилёве 1-11 июля 1917 г., приветствовал верховный главнокомандующий ген. А. А. Брусилов. В духе времени на съезде была учреждена выборность всех военно-духовных должностей. В результате тайного голосования 9 июля протопр. Г. Шавельский сохранил свой пост. 16 янв. 1918 г. институт военного духовенства был упразднен приказом № 39 Народного комиссариата по военным делам (СУ. 1918. № 16. С. 249).

Военные священники остались в Белой армии. 27 нояб. 1918 г. Деникин назначил протопресвитером Добровольческой армии и флота Г. Шавельского. В войсках адмирала А. В. Колчака было более 1 тыс. военных священников, у ген. П. Н. Врангеля - более 500. 31 марта 1920 г. Севастопольский еп. Вениамин (Федченков) по просьбе Врангеля принял должность управляющего в. и м. д. с титулом епископа армии и флота. Он представлял Церковь в правительстве Врангеля, выезжал на фронт для совершения богослужений, обеспечивал прием и размещение священнослужителей-беженцев. После захвата Крыма Красной Армией в нояб. 1920 г. еп. Вениамин вместе с частями Добровольческой армии эмигрировал в Стамбул и продолжал опекать рус. военное духовенство в Турции, Болгарии, Греции, Королевстве сербов, хорватов и словенцев. 3 июня 1923 г. решением зарубежного Архиерейского Синода был освобожден от обязанностей управляющего в. и м. д.

В 90-х гг. XX в. Русская Церковь вновь начала окормлять военнослужащих. В 1995 г. для этих целей был создан синодальный Отдел Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями . Возобновились сборы священников, окормляющих воинские части (проводились в 2003, 2005).

Иером . Савва (Молчанов)

Храмы военно-духовного ведомства

В XVIII в. для постоянного размещения воинских частей стали выделяться участки на окраинах городов. На этой земле возводились казармы, хозяйственные постройки, а также церкви. Одним из первых военных храмов стал Спасо-Преображенский всей гвардии собор в С.-Петербурге, заложенный 9 июля 1743 г. (архит. Д. А. Трезини , в 1829 после пожара отстроен вновь В. П. Стасовым). Впосл. в столице были возведены собор всей артиллерии во имя прп. Сергия Радонежского (освящен 5 июля 1800), ц. вмч. Георгия Победоносца в здании Главного штаба на Дворцовой пл. (1 февр. 1822) и др. Первоначально военные храмы не имели единой системы подчинения. 26 сент. 1826 г. последовал указ Синода, передавший их в военно-духовное ведомство.

Собор во имя Св. Троицы в С. Петербурге. Архит. В.П. Стасов. 1835 г. Фотография. Нач. XX в. (Архив ЦНЦ "Православная энциклопедия")

Собор во имя Св. Троицы в С. Петербурге. Архит. В.П. Стасов. 1835 г. Фотография. Нач. XX в. (Архив ЦНЦ "Православная энциклопедия")

Храмы военного духовенства разделялись на постоянные и походные. Первые возводились при полках (или меньших воинских соединениях), гарнизонах, крепостях, военно-учебных заведениях, госпиталях, тюрьмах, военных кладбищах. Среди походных церквей выделялись сухопутные и судовые. Возведение храмов поручалось комиссии по постройке казарм при Военном совете. В 1891 г. насчитывалось 407 военных и морских храмов.

В 1900 г. военный министр А. Н. Куропаткин подал императору доклад с предложением выделить средства для постройки новых церквей при воинских частях, разработать тип военной церкви, ориентированный на большую вместимость и экономичность. Образец для военных храмов был утвержден 1 дек. 1901 г. Согласно ему, для церкви должно было строиться отдельное здание вместимостью 900 чел. для полкового храма или 400 чел. для батальонного. На нужды церковного строительства по военному ведомству в 1901 г. выделили 200 тыс. р., в 1902 и 1903 гг. по 450 тыс. р. Всего с 1901 по 1906 г. возвели 51 церковь. Одной из первых была заложена церковь 148-го пехотного Каспийского полка во имя вмц. Анастасии Узорешительницы в Нов. Петергофе (освящена 5 июня 1903). В 1902-1913 гг. был возведен кронштадтский Морской собор во имя свт. Николая Чудотворца - грандиозный храм-памятник российским морякам. Молебен о начале строительства отслужил 1 сент. 1902 г. прав. прот. Иоанн Кронштадтский в присутствии главного командира кронштадтского порта вице-адмирала С. О. Макарова. В 1913 г. насчитывалось 603 военных храма, по морскому ведомству - 30 береговых церквей, 43 судовые церкви, в т. ч. при плавучей военной тюрьме в Севастополе. Каждая воинская часть и каждое военно-учебное заведение имели свой храмовый праздник и небесного покровителя. В военных церквах хранились боевые знамена, оружие и доспехи прославленных военачальников, была увековечена память погибших в сражениях воинов.

15 июля 1854 г. в Севастополе по проекту К. А. Тона был заложен Адмиралтейский собор во имя равноап. кн. Владимира. Из-за начавшейся Крымской войны работы были прерваны, нижний храм освятили в 1881 г., верхний - в 1888 г. Собор является усыпальницей рус. адмиралов М. П. Лазарева, В. А. Корнилова, В. И. Истомина, П. С. Нахимова. С 1907 по 1918 г. его настоятелем и благочинным береговых команд Черноморского флота был сщмч. прот. Роман Медведь . В соборе лейб-гвардии Измайловского полка во имя Св. Троицы (заложен в С.-Петербурге 13 мая 1828, архит. Стасов) хранились трофейные тур. знамена, захваченные во время русско-тур. войны 1877-1878 гг. В 1886 г. перед собором была установлена колонна Славы, отлитая из 108 тур. пушек. В 1911 г. в С.-Петербурге у Морского кадетского корпуса был возведен храм-памятник Спас на Водах. На стенах были укреплены доски с именами моряков (от адмирала до матроса), погибших во время русско-япон. войны, и названиями кораблей. Возле иконостаса установили спасенное знамя Квантунского флотского экипажа, защищавшего Порт-Артур.

Походные переносные церкви, как правило, представляли собой вместительные палатки с престолом, антиминсом, складным иконостасом и иконой - покровительницей части. Во время русско-япон. войны 1904-1905 гг. при штаб-квартире командующего Маньчжурской армией, размещавшейся в особом поезде, имелся вагон-церковь - резиденция полевого главного священника. В 1916 г. был образован Комитет по сооружению подвижных храмов на фронте. Возведены плавучие церкви на Каспийском и Чёрном морях. На передовой линии фронта богослужение нередко совершалось под открытым небом.

Богослужения в армии и на флоте совершались, как правило, в воскресные и праздничные дни, в т. н. высокоторжественные дни: в дни именин членов имп. семьи, в годовщины побед рус. оружия и в праздники воинских частей и кораблей. Посещение богослужений являлось обязательным для всего личного состава войск правосл. исповедания, что подкреплялось специальными распоряжениями командиров воинских частей.

В . М . Котков

Награды военного духовенства

С 1797 г. представителей духовенства указами императора за особые заслуги стали награждать орденами. Военные священнослужители получали ордена св. Анны, равноап. кн. Владимира, св. Георгия и золотые наперсные кресты на георгиевской ленте. 2 последние награды вручались только за военные отличия. В 1855 г. военное духовенство получило право к орденам, пожалованным за отличия в боевой обстановке, присоединять мечи, что раньше было привилегией офицеров.

В соответствии с имп. указом от 13 авг. 1806 г. все представления военных священнослужителей к наградам делались через военные инстанции. Духовное начальство могло лишь высказывать свое мнение. Священнослужители представлялись к наградам на общих основаниях с военнослужащими. В 1881 г. право самостоятельного награждения подведомственного духовенства скуфьей получили высшие представители в. и м. д.

Заслуги, за к-рые военный священник мог получить большинство из возможных наград, никакими нормативными актами не оговаривались. Исключение составляли статуты орденов св. Владимира и св. Анны. В статуте ордена св. Анны в редакции 1833 г. предусматривалось награждение священнослужителей за «увещания и примеры для полков в сражениях», за сохранение здоровья и нравственности солдат (если «в продолжение трех лет сряду не окажется между ними виновных в нарушении воинской дисциплины и спокойствия между жителями, а число бежавших не будет превышать в сложности одного человека из ста»). На священников военного ведомства было распространено право на пожалование орденом св. Владимира 4-й степени за выслугу 25 лет при участии в военных кампаниях и 35 лет наравне с офицерскими чинами в мирное время. Эта практика была распространена и на диаконов, если они до выслуги 35 лет в священном сане удостаивались получить орден св. Анны 3-й степени.

В военное время необходимые по закону сроки для получения следующей награды (не менее 3 лет) отменялись. Наличие орденов давало право на служебное повышение, получение большего жалованья, на определение дочерей в жен. учебные заведения за счет капитала орденов. Со священнослужителя, лишенного сана, ордена снимались.

Количество награждений духовенства, в т. ч. военного, неуклонно росло с кон. XVIII в. до 1917 г. До сер. XIX в. ордена, все степени к-рых предоставляли право на потомственное дворянское достоинство, были редкой наградой для священника. После того как орден св. Анны 2-й и 3-й степени перестал приносить названное преимущество, награждения им стали практиковаться более широко. Напр., в русско-япон. войну отдельные священнослужители были удостоены ордена св. Анны 2-й и 3-й степени и св. Владимира 4-й степени. Более редкими наградами для военных священнослужителей оставались орден св. Георгия и золотой наперсный крест на георгиевской ленте.

Во время русско-япон. войны военные священники получили орденов св. Анны 2-й степени с мечами - ок. 70, без мечей - ок. 30, 3-й степени с мечами - ок. 70, без мечей - ок. 80; св. Владимира 3-й степени без мечей - ок. 10, 4-й степени с мечами - ок. 25, без мечей - ок. 25. В ходе первой мировой войны, до марта 1917 г., военные священники получили орденов св. Анны 1-й степени с мечами и без мечей - ок. 10, 2-й степени с мечами - более 300, без мечей - более 200, 3-й степени с мечами - более 300, без мечей - ок. 500; св. Владимира 3-й степени с мечами - более 20, без мечей - ок. 20, 4-й степени с мечами - более 150, без мечей - ок. 100. Орденом св. Георгия с нач. XIX в. по март 1917 г. были награждены 16 чел. Золотой наперсный крест на георгиевской ленте до 1903 г. получили не менее 170 чел., за русско-япон. войну - 82 чел., с 1914 по март 1917 г.- 244 чел. Ок. 10 священнослужителей были награждены орденом св. Георгия и солдатским Георгиевским крестом с марта 1917 по март 1918 г. Наперсным крестом на георгиевской ленте награждены не менее 13 чел. в армиях Колчака, Деникина, Врангеля. Для священнослужителей, пожалованных за отличия в первой мировой и Гражданской войнах, утверждения наград совершались Архиерейским Синодом Русской православной Церкви за границей Мансветов (1827-1832), протопр. Василий Иванович Кутневич (1832-1865), прот. Михаил Измаилович Богословский (1865-1871), прот. Петр Евдокимович Покровский (1871-1888).Обер-священники (главные священники) Главного штаба, Гвардейского и Гренадерского корпусов: прот. Алексий Топогрицкий (1815-1826), протопр. Николай Васильевич Музовский (1826-1848), протопр. Василий Борисович Бажанов (1849-1883).Протопресвитеры армии и флота: Александр Алексеевич Желобовский (1888-1910), Евгений Петрович Аквилонов (1910-1911), Георгий Иванович Шавельский (1911-1917).

Арх.: РГИА. Ф. 806 [Духовное правление при протопресвитере военного и морского духовенства]; РГВИА. Ф. 2044. Оп. 1. Д. 8-9, 18-19, 28; Ф. 2082. Оп. 1. Д. 7; ГАРФ. Ф. 3696. Оп. 2. Д. 1, 3, 5.

Лит.: Невзоров Н . Ист. очерк управления духовенством Военного ведомства в России. СПб., 1875; Барсов Т . В . Об управлении рус. военного духовенства. СПб., 1879; Боголюбов А . А . Очерки из истории управления военным и морским духовенством в биографиях гл. священников его за время с 1800 по 1901 г. СПб., 1901; Желобовский А . А ., протопр . Управление церквами и правосл. духовенством Военного ведомства // Столетие военного мин-ва: В 16 т. СПб., 1902. Т. 13; Каллистов Н . А ., прот . Ист. записка о военных пастырях, участвовавших со своими воинскими частями в Крымскую войну при обороне Севастополя и удостоенных особых знаков отличия. СПб., 1904; Шавельский Г . И ., протопр . Военное духовенство в борьбе России с Наполеоном. М., 1912; Цитович Г . А . Храмы армии и флота: Ист.-стат. описание. Пятигорск, 1913. 2 ч.; Смирнов А . В . История флотского духовенства. СПб., 1914; Сенин А . С . Армейское духовенство России в первую мировую войну // ВИ. 1990. № 10. С. 159-165; История флотского духовенства: Сб. М., 1993; Клавинг В . В . Военные храмы России. СПб., 2000; Капков К . Г . Георгиевские награды рос. духовенства // 11-я Всерос. нумизматическая конф. С.-Петербург, 14-18 апр. 2003 г.: Тез. докл. и сообщ. СПб., 2003. С. 284-286; Котков В . М . Военное духовенство России: Страницы истории. СПб., 2004. 2 кн.

Кто такие военные священники? В каких "горячих точках" они служат и как они живут? О том, какую роль играют военные священнослужители в конфликтных точках и как помогают солдатам, рассказал председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами протоиерей Сергий Приваловв программе "Образ" на Царьграде.

В чем особенность военных священников

Вероника Иващенко:Для начала позвольте спросить: какую роль священнослужители сегодня играют в вооруженных российских силах?

Сергий Привалов:Роль всегда было высока. Эта роль - привнести духовную составляющую в служение Отечеству.

В настоящее время военный священник - он, с одной стороны, такой же священник, как на приходе. Но в нем есть одно, наверное, самое кардинальное отличие. Он готов быть вместе с военнослужащими. Он готов быть вместе с теми, кто защищает наше Отечество, нашу Родину, наши самобытные традиции, нашу духовную жизнь. И в этом случае священнослужитель становится не только в ряд тех, кто с оружием защищает. Но он привносит в эту вооруженную защиту духовный смысл.

Дополнительную силу.

Не только дополнительную духовную силу, но, с другой стороны, и нравственную составляющую. Потому как священнослужитель - это человек, имеющий призвание от Бога. Он вносит в воинское формирование очеловечение и осмысление того служения, к которому призваны военнослужащие. Люди с оружием - для них это ответственное послушание. И применение этого совершеннейшего оружия сегодня должно быть в чистых руках, с нравственным камертоном в душе каждого человека. А это, в первую очередь, характерно тому, что привносит священнослужитель в войсках.

Православные священники в Сирии

Отец Сергий, сейчас наши военнослужащие участвуют в боевых действиях в Сирии. Скажите, каким-то образом в этих тяжелейших условиях их духовно окормляют православные священники?

Да. Практически ежедневно совершаются богослужения. На авиабазе в Хмеймиме штатный военный священник присутствует вместе с военнослужащими. Более того, в большие праздники, великие праздники Русская Православная Церковь направляет дополнительно священнослужителей и певчих для участия в богослужениях не только на авиабазе Хмеймим, но и на военно-морскую базу Тартус.

Вот в Хмеймиме буквально совсем недавно состоялось освящение православной часовни в честь святаго великомученика Георгия Победоносца. И должен в скором времени быть освящен храм в Тартусе, в честь святаго праведного воина Федора Ушакова. Вот владыки, и тартусский, и владыка, который омофором покрывает Антиохийский патриархат и, в частности, авиабазу в Хмеймиме благословили сооружение православных церковных духовных. И вот совсем недавно принимали участие с владыкой Антонием Ахтубинским и Енотаевским в освящении этой часовни. Весь личный состав присутствовал на освящении.

Поэтому священники рядом. Священники внутри воинских формирований, они вместе с военнослужащими, даже в этих так называемых "горячих точках".

Наше главное оружие - это молитва

Отец Сергий, недавно Святейший Патриарх Кирилл высказался об идеале христолюбивого воинства, приведя в пример войну на Ближнем Востоке. Действительно борьба с тем самым страшным врагом невозможна только с помощью оружия?

Конечно. Поэтому и Русская Православная Церковь молится. Самое главное наше оружие - это молитва. И чем больше будет последователей христианской веры в мире, тем чище, тем духовнее, тем более миролюбивым станет человечество.

Поэтому религия любви, христианство - это такой потенциал, к которому должны прибегать люди. Они должны сравнить и другие религии, и, в первую очередь, тех людей, которые вообще отвергают религию и хотят быть т.н. атеистами. Или те, которые выбирают путь псевдорелигии, терроризм. Вот в этом случае христианство являет то значение и ту основу, к которой нужно прибегать, чтобы победить в духовной схватке. В этом случае молитва должна быть естественным состоянием души православного воина.

И, наверное, именно поэтому так растет востребованность военных священников?

Безусловно, и особенно в "горячих точках". Когда люди чувствуют, что не только сила оружия нужна. Нужна уверенность в своих действиях. Нужна уверенность в правоте своего служения. Внутри воинской части, соединений. И самое главное, что люди, обращаясь ко Христу, получают эту помощь. Многие впервые надевают на себя крестики православные. Многие крестятся. Многие впервые приходят к исповеди и ко святому причастию. Это, на самом деле, радостное событие для священнослужителей.

Сейчас около 170 штатных военных священников

А расскажите, сколько сейчас военных священников?

Военных священнослужителей на сегодняшний день порядка 170 человек. Это те, которые штатно назначены. И более 500 в разном качестве, мы называем их внештатными военными священнослужителями, служат в воинских частях. Периодически приходя, совершая богослужения, окормляя пасомых.

А скажите, можно ли их называть капелланами, правильно ли это?

Ну, в Русской Православной Церкви слово "капеллан" больше ассоциируется с католичеством или с протестантизмом. А в нашем обиходе иногда называют капелланами. Что, может быть, не совсем правильно, но есть такая тенденция называть военных священнослужителей так же, как унифицированно называют на Западе. Но я думаю, что каждый военный священнослужитель - он, безусловно, от этого не изменяет своего духовного внутреннего содержания.

Расскажите, пожалуйста, какие требования их отбора? Они участвуют ли вместе в военных учениях с обычными военнослужащими?

Во-первых, отбор достаточно жесткий. В первую очередь, он касается духовного образования. То есть, мы отбираем тех священнослужителей, которые имеют достаточно высокий уровень и духовного, и светского образования. Второй критерий - это навыки работы в воинской среде. То есть, должны иметь опыт пастырского служения, окормления воинских формирований. И третье, естественно, здоровье. То есть, человек должен быть готов к этому служению, сам должен изъявить желание пройти отбор соответствующий по линии Министерства обороны, в кадровых органах. И только после этого, и по рекомендации правящего архиерея своей епархии, он рассматривается уже Синодальным отделом по взаимодействию с вооруженными силами. И утверждает это решение министр обороны Российской Федерации.

К слову, какие сейчас в вашем отделе наиболее острые вопросы?

Я бы не сказал, что какие-то вопросы стоят сугубо остро и мы их не способны решить. То есть, все то, что происходит, на сегодняшний день, - это решаемые проблемы.

Безусловно, одной из таких проблем является кадровый состав военных священнослужителей. У нас-то 268 штатных должностей, а назначено пока 170. Поэтому в дальних регионах, на северах, Дальний Восток, еще не до конца укомплектованы штатные должности военных священнослужителей. А дальше должна быть сформирована соответствующая база духовного просвещения. То есть, нам очень хочется, чтобы священника услышали, чтобы было выделено соответствующее время и место, где бы священник рассказывал о Христе, о духовных основах воинского служения Отечеству. Вот для этого нужно очень много еще пройти в воинской среде, добиться того, чтобы нас поняли, услышали и предоставили нам такую возможность. Не только, как некоторые говорят, с каждым военнослужащим в отдельности, но и с большими подразделениями одновременно.

Из офицеров в военные священники

Отец Сергий, многие военные священники в прошлом были офицерами, в том числе, и Вы, правильно?

Правильно.

Расскажите, пожалуйста, часто ли случается, что именно военные становятся священниками?

Ну, во-первых, человек, который сам познал Христа, он уже не может не говорить о нем. Если человек был ранее в офицерской должности, то он понимает, что следующий этап его служения - это нести слово Божие уже в священном сане. Но, опять-таки, среди тех, кого он больше всего знает и лучше всего ориентируется в той или иной обстановке внутри воинских частей.

И поэтому вот процент тех, которые являлись ранее офицерским составом, или прошли военную службу, может быть, в качестве контрактников, он достаточно высок. Но это не является единственным и правильным критерием отбора военных священников. Потому что есть военные священнослужители, которые даже никогда не служили в армии.

Но при этом они духом и своей любовью настолько близко к воинским частям и к тем ребятам, которые служат в войсках, что они стяжали такой авторитет. Они по-настоящему стали отцами для этих ребят-военнослужащих. Поэтому тут нужно смотреть на духовное призвание. А призывает сам Господь. А если так, то человек не может не служить ближнему. А кто больше всего нуждается? Конечно, военные. Потому как для них Христос - это защита. Для них Христос - это опора. Для них Спаситель - это цель жизни. Потому как именно тогда, когда они находятся внутри вот в таких тяжелейших условиях, они обращаются к Богу искренне. И вот в этом случае священник должен быть рядом. Он должен и молитвой своей поддержать ребят, и, в первую очередь, духовно наставить.

Среди военных все больше верующих

А как влияют священники на взаимоотношения военнослужащих? Может быть, изменилась ситуация с дедовщиной, они влияют на моральное развитие?

Наверное, все-таки самое главное - это то, что изменилось отношение человека к обществу, к миру, к самому себе и к религии, в принципе. То есть, число верующих и которые осознанно говорят, что они православные, вот вы говорили про 78%, сейчас уже даже больше процент, больше 79%.

И самое главное, что ребята, военнослужащие, не боятся исповедовать свою веру. Они осознанно крестятся, ходят в храмы, участвуют в богослужениях. Вот это, наверное, самое главное, что произошло с прибытием или с участием священнослужителей в воинских частях.

Второе - это изменение внутреннего климата внутри воинских частей. Изменилась, или улучшилась даже, воинская дисциплина. Я думаю, что во многом эти вопросы, конечно, не только к священникам, и их заслуга, что дедовщина сходит на нет. Во-первых, это очень правильные и грамотные решения министра обороны Российской Федерации Сергея Кужегетовича Шойгу. И сама по себе дедовщина, которая предполагает двухлетний призыв, когда одни по отношению к другим военнослужащим старшие и младшие, - вот это искусственное разделение приводило к конфликтам.

Сейчас этого нет. Все служат всего лишь один год. Это раз. И второе, задачи, которые решают вооруженные силы, стали, в первую очередь, боевыми. Людей готовят к войне. И поэтом они стараются соответствующим образом относиться к своему служению. Учения, переброски, перегруппировки.

Это все говорит о том, что некогда заниматься какими-то неуставными взаимоотношениями. Понятно, что может быть все, что угодно. Но в лучшую сторону изменяется отношение человека к человеку внутри воинского коллектива. Потому как они исполняют сейчас свой долг. Иногда в отрыве от своей родной земли. И очень часто с участием серьезнейших мероприятий, которые требуют концентрации, братского плеча своего сослуживца. Вот все это, ну, в комплексе, естественно, улучшает обстановку внутри воинских частей. И священники рядом всегда.+

То есть, на полевых учениях они вместе с военнослужащими выходят, выставляют свои палатки, храмы-палатки, стараются молиться вместе с ними. То есть, это, на самом деле, реальная боевая работа военного священнослужителя.