Купец тарасов. Бронирование тура "особняк тарасова на спиридоновке". Проверяем даты, наличие мест и цены
Даты тура и число свободных мест онлайн:
Проверяем даты, наличие мест и цены...
ЭКСКУРСИОННАЯ ПРОГРАММА:
- Cбор в 10:15 у ст.м. "Новослободская" (встреча с гидом у входа в Макдональдс), экскурсовод с табличкой "название тура". Отправление в 10:30.
- Тематическая автобусная экскурсия по Москве . Италия для русского человека всегда была «мечтой, … образом красоты и радости жизни». Ни одна из стран мира не имела (и не имеет!) такого культурного воздействия на Россию, как Италия. Итальянская культура, искусство и архитектура, итальянская музыка, итальянский язык и даже итальянская кухня таинственным и мистическим образом оказывали влияние на всю российскую культуру - и тысячу лет назад, с момента завязывания торговых связей с Италией, и после татаро-монгольского нашествия, и в XVII-XIX веках и, особенно, в наши дни. Сегодня мы попытаемся разгадать загадку извечной и древней тяги русской души к Италии и всему итальянскому! Приглашаем вас на новую авторскую экскурсию – вдохновляющее и возрождающее путешествие по Москве итальянской. Декорациями нашего увлекательного путешествия станут самые красивые улицы, площади и здания нашего города! Вы увидите Кремлевские башни и Манежную площадь, Гостиный двор и Политехнический музей, особняк Рябушинского и новый роскошный, элитный жилой комплекс Римский квартал – шедевр современного «итальянского» зодчества.
- Эксклюзивная экскурсия в особняк Тарасова с осмотром фресок и росписей художников Нивинского и Лансере
. Самой запоминающейся и особенной «итальянской» изюминкой нашего путешествия станет эксклюзивная экскурсия в особняк Тарасова на Спиридоновке (сегодня - институт Африки РАН). Это необыкновенное здание – почти точная копия итальянского палаццо Тьене, возведенного в Виченце (Италия) великим архитектором Андреа Палладио в 1553 году. Особняк Тарасова построил последователь палладианства, архитектор Жолтовский в 1912 году, а основной девиз строительства его заказчик промышленник Тарасов сформулировал так: «Главное – роскошь!»
Этот роскошный особняк многие видели снаружи и лишь немногие побывали внутри. Проходя по залам роскошного палаццо, вы услышите захватывающую историю владельцев особняка Тарасовых, увлекательную, как исторический роман. Узнаете о судьбе потомков этого влиятельного армянского рода, среди которых – знаменитый французский писатель Анри Труайя, богатейший нефтепромышленник и меценат Николай Лазаревич Тарасов и наш современник, первый «советский» миллионер Артем Тарасов. Самое впечатляющее украшение особняка – уникальные росписи по сырой штукатурке на темы греческой мифологии. Фрески выполнены знаменитыми театральными художниками Лансере и Нивинским. По периметру потолков пущены богатые фризы с росписями в технике гризайль, создающие эффект объемных барельефов, здесь же расположены сотни мельчайших картин учеников Строгановского училища, сюжеты которых не повторяются. Фрески палаццо Тарасова можно рассматривать часами… - Обед в итальянском ресторане "Bella Pasta", где вы отведаете национальные блюда Италии – тосканский традиционный суп "каччукко", спагетти "Помадори" со спелыми томатами и легендарный ликер "лимончелло". (доп. плата при покупке тура).
- Окончание программы на ул. Спиридоновка.
Стоимость тура на 1 человека взр./реб. до 14 лет - Дополнительно оплачивается (по желанию) итальянский обед - 1200 руб.
Полезная информация. Продолжительность экскурсии: 4 часа.
В стоимость тура включено: пешеходная экскурсия (услуги гида), входные билеты.
Бронирование тура "Особняк Тарасова на Спиридоновке"
Поначалу кажется, что это полная копия, в духе тех копий XIX века, в которых присвоение прошедшей эпохи шло через ее буквальное воспроизведение (храм Тезея в Афинах, репродуцированный в Вене, дворец Питти во Флоренции, повторенный в Мюнхене, то же палаццо Тьене, воспроизведенное в Ньюгейтской тюрьме в Лондоне). Но внимательный осмотр уличного фасада показывает, что перед нами не копия, а сложнейшая стилизация, направленная на постижение и даже, возможно, на трансляцию самого духа архитектуры Палладио, а не на археологическо-обмерное воспроизведение фасадов.
Известно, что Жолтовский в доме Тарасовых изменил пропорциональные отношения верхнего и нижнего этажей. Об этом рассказывает (вероятно, со слов самого архитектора) Г. Д. Ощепков в прижизненной книге 1955 года о Жолтовском: «Общую композицию этого дома мастер задумал выполнить в полном соответствии с палаццо Тьене, выстроенным Палладио в Виченце, но совершенно изменив при этом его пропорции. Об отношениях так называемого «золотого сечения» он знал в то время еще очень мало. Зато он помнил, что при изучении Дворца дожей в Венеции ему очень понравилось пропорциональное соотношение его верхней и нижней частей.
По произведенному тогда в натуре промеру И. В. Жолтовский установил, что нижняя часть этого дворца на 1/13 больше по высоте, чем его верхняя часть. Палаццо Тьене, наоборот, имеет небольшую нижнюю и большую верхнюю часть. Для вновь проектируемого дома Тарасова зодчий принял пропорциональные отношения венецианского Дворца дожей. Аналогичные изменения пропорциональных соотношений он внес и в остальные элементы здания. Таким образом, хотя выстроенное Жолтовским сооружение своим внешним обликом и напоминает палаццо Тьене, оно имеет совершенно другие пропорции. Благодаря этому оно представляет собой не механическую копию, а творчески переосмысленное произведение».
Итак, дом Тарасова был построен по проекту Ивана Владиславовича Жолтовского (1867-1959), выпускника Императорской Академии художеств, приехавшего в Москву и уже выполнившего в старой столице и окружающих ее усадьбах несколько крупных заказов. Среди его построек начала века наиболее значительной был дом Скакового общества (1903-1906), в котором идеи палладианства были высказаны уже очень отчетливо. В 1909 году Жолтовский стал действительным членом Академии художеств, то есть к моменту начала строительства дома на Спиридоновке он был уже вполне признанным сорокалетним мастером.
Заказчиком дома-палаццо был Григорий Григорьевич Тарасов, богатейший купец, совладелец крупнейшего торгового предприятия «Тарасов и сыновья», преобразованного в «Братья Тарасовы». Семья Тарасовых происходила из Армавира, где разбогател Торос (откуда и фамилия), то ли черкес, то ли армянин. Из этого рода происходит известный французский писатель Анри Труайя, написавший о своих предках; об этой же семье в книге «Москва купеческая» довольно много пишет и Павел Бурышкин. Уже с обрусевшей фамилией Тарасовы быстро поднимались наверх, стали жить в Екатеринодаре и, наконец, в самом начале XX века переехали в Москву.
О Григории Григорьевиче Тарасове (по другим данным этого Тарасова звали Гавриил Асланович, но это, видимо, «внутрисемейное» отчество) мало что известно, он принадлежал к третьему поколению Тарасовых и начал строить дом на Спиридоновке в 1909 году, а скончался в 1911-м. Достраивали дом (окончен вчерне в 1912 году) уже сыновья Г. Г. Тарасова, которые пожить в нем не успели - из-за революции. В Москве начала века больше был известен Николай Лазаревич Тарасов, денди и покровитель Художественного театра.
Мы не знаем, как он объяснял заказчику значимость выбранного образца, уговаривал ли он его или ему было достаточно указать на признанное великолепие вичентинских палаццо Палладио. Как бы то ни было, но Жолтовский избрал впервые конкретный образец, хотя при этом он придерживается этого образца только в одном, уличном фасаде, да и то - заменив пропорции. Получается, что для Жолтовского в Палладио скрыт источник архитектурной красоты, не безусловной, но высшей.
В настоящее время в доме располагается Институт Африки РАН.
Попасть внутрь(если очень повезет!) можно раз в год на День культурного наследия Москвы по предварительной записи.
В интерьерах дома Тарасова тоже нет возможности говорить о копийности: планировка только очень отдаленно напоминает палаццо Тьене, скорее это Палладио вообще.
Узнаются отдельные «узлы» лестниц, своды, камины, группы колонн, рисунок кессонов деревянных потолков, четверти пилястр в углах, камины.
Созданные постоянным сотрудником Жолтовского художником И. И. Нивинским росписи сводов и потолков, а также живописный фриз большого зала, написанный Е. Е. Лансере, помогают этому «узнаванию» ренессансной Италии, вводят посетителя в круг образов Возрождения.
« » на Яндекс.Фотках
В этих залах разного размера, на этих лестницах, странновато затерянных среди переходов, кажется, что попал в Италию, может даже и в Виченцу, но непонятно, в какое палаццо, скорее - в некую неконкретную мысль о палаццо, о жизни среди прекрасной архитектуры, перенесенной, воссозданной, переосмысленной как в результате художественного наития, так и в результате ученой работы с самими итальянскими памятниками и их обмерами.
« » на Яндекс.Фотках
« » на Яндекс.Фотках
« » на Яндекс.Фотках
мебель современная,как и многие детали интерьера
« » на Яндекс.Фотках
« » на Яндекс.Фотках
« » на Яндекс.Фотках
« » на Яндекс.Фотках
« » на Яндекс.Фотках
« » на Яндекс.Фотках
« » на Яндекс.Фотках
Обратите внимание на парус в руках ангела.
Плыть против ветра-девиз хозяина дома.
« » на Яндекс.Фотках 
Пано нынешнего арендатора дома.
« » на Яндекс.Фотках 
« » на Яндекс.Фотках 
Общий вид дома Тарасова с угла
Даже у знающих людей этот дом вызывает культурный шок: он внешне, особенно со стороны улицы Спиридоновки, очень, даже слишком похож на палаццо Тьене в Виченце, построенное по проекту Андреа Палладио. Поначалу кажется, что это полная копия, в духе тех копий XIX века, в которых присвоение прошедшей эпохи шло через ее буквальное воспроизведение (храм Тезея в Афинах, репродуцированный в Вене, дворец Питти во Флоренции, повторенный в Мюнхене, то же палаццо Тьене, воспроизведенное в Ньюгейтской тюрьме в Лондоне). Но внимательный осмотр уличного фасада показывает, что перед нами не копия, а сложнейшая стилизация, направленная на постижение и даже, возможно, на трансляцию самого духа архитектуры Палладио, а не на археологическо-обмерное воспроизведение фасадов. А боковой фасад, выходящий на Большой Патриарший переулок, вообще является фантазией по мотивам палаццо Тьене: его композиция по сравнению с уличным фасадом развернута, она как будто даже прихотлива и включает не вполне объяснимый с точки зрения палладианской архитектуры застекленный пилястровый портик над арочным входом во двор.
План особняка по первому этажу
Известно, что Жолтовский в доме Тарасовых изменил пропорциональные отношения верхнего и нижнего этажей. Об этом рассказывает (вероятно, со слов самого архитектора) Г. Д. Ощепков в прижизненной книге 1955 года о Жолтовском: «Общую композицию этого дома мастер задумал выполнить в полном соответствии с палаццо Тьене, выстроенным Палладио в Виченце, но совершенно изменив при этом его пропорции. Об отношениях так называемого «золотого сечения» он знал в то время еще очень мало. Зато он помнил, что при изучении Дворца дожей в Венеции ему очень понравилось пропорциональное соотношение его верхней и нижней частей. По произведенному тогда в натуре промеру И. В. Жолтовский установил, что нижняя часть этого дворца на 1/13 больше по высоте, чем его верхняя часть. Палаццо Тьене, наоборот, имеет небольшую нижнюю и большую верхнюю часть. Для вновь проектируемого дома Тарасова зодчий принял пропорциональные отношения венецианского Дворца дожей. Аналогичные изменения пропорциональных соотношений он внес и в остальные элементы здания. Таким образом, хотя выстроенное Жолтовским сооружение своим внешним обликом и напоминает палаццо Тьене, оно имеет совершенно другие пропорции. Благодаря этому оно представляет собой не механическую копию, а творчески переосмысленное произведение».
Фасад палаццо Тьене в Виченце
Чертеж части фасада палаццо Тьене из книги Палладио
Боковой фасад дома Тарасова
Эти рассуждения автора книги и зодчего в 1955 году важны для нас прежде всего потому, что они раскрывают ту вольность, с которой Жолтовский обращался с Палладио: он и копировал его, и, одновременно, менял пропорции, и, как увидим ниже, менял композицию – в сторону усложнения «истории» новостроящегося здания.
План палаццо Тьене из книги Палладио
Итак, дом Тарасова был построен по проекту Ивана Владиславовича Жолтовского (1867–1959), выпускника Императорской Академии художеств, приехавшего в Москву и уже выполнившего в старой столице и окружающих ее усадьбах несколько крупных заказов. Среди его построек начала века наиболее значительной был дом Скакового общества (1903–1906), в котором идеи палладианства были высказаны уже очень отчетливо. В 1909 году Жолтовский стал действительным членом Академии художеств, то есть к моменту начала строительства дома на Спиридоновке он был уже вполне признанным сорокалетним мастером.
Фрагмент дворового фасада палаццо Тьене из книги Палладио
Заказчиком дома-палаццо был Григорий Григорьевич Тарасов, богатейший купец, совладелец крупнейшего торгового предприятия «Тарасов и сыновья», преобразованного в «Братья Тарасовы». Семья Тарасовых происходила из Армавира, где разбогател Торос (откуда и фамилия), то ли черкес, то ли армянин. Из этого рода происходит известный французский писатель Анри Труайя, написавший о своих предках; об этой же семье в книге «Москва купеческая» довольно много пишет и Павел Бурышкин. Уже с обрусевшей фамилией Тарасовы быстро поднимались наверх, стали жить в Екатеринодаре и, наконец, в самом начале XX века переехали в Москву. О Григории Григорьевиче Тарасове (по другим данным этого Тарасова звали Гавриил Асланович, но это, видимо, «внутрисемейное» отчество) мало что известно, он принадлежал к третьему поколению Тарасовых и начал строить дом на Спиридоновке в 1909 году, а скончался в 1911-м. Достраивали дом (окончен вчерне в 1912 году) уже сыновья Г. Г. Тарасова, которые пожить в нем не успели – из-за революции. В Москве начала века больше был известен Николай Лазаревич Тарасов, денди и покровитель Художественного театра.
Двор палаццо Тьене
Все эти отрывочные сведения никак не объясняют архитектуру дома на Спиридоновке. Мы знаем, что до него, в первом десятилетии XX века, Жолтовский уже предлагал палладианский путь неоклассицизма в доме Скакового общества: портик там прямо обращен к стилю Палладио, а полуротонда на боковом фасаде сделана с оглядкой на палладианство XVIII века. В усадьбе «Липовка» (Липки-Алексеевское, 1907–190) Жолтовский обратился к теме венецианских вилл на Терраферме, сооруженных Палладио. Так что к 1909 году московский архитектор довольно ясно заявил о своих пристрастиях, обозначив тем самым собственную, палладианскую линию внутри русского неоклассицизма начала XX века, в котором были еще и обобщенный неоренессанс (не палладианский), и неоампир, и некий абстрактный, как будто дистиллированный классицизм.
Разрез палаццо Тьене через двор
И все же в 1909 году Жолтовский начал все заново. Мы не знаем, как он объяснял заказчику значимость выбранного образца, уговаривал ли он его или ему было достаточно указать на признанное великолепие вичентинских палаццо Палладио. Как бы то ни было, но Жолтовский избрал впервые конкретный образец, хотя при этом он придерживается этого образца только в одном, уличном фасаде, да и то – заменив пропорции. Почему среди множества палладианских образов было выбрано палаццо Тьене (1542–1553), сказать трудно. Среди десятка дворцов Виченцы, сооруженных Палладио, палаццо Тьене – наименее палладианское по стилю здание. По мнению большинства исследователей творчества Палладио, оно было связано с кратковременным влиянием на творчество этого архитектора идей Джулио Романо, римского архитектора, много строившего в Мантуе. Палладио посетил Мантую в 1541 году и восхитился архитектурой герцогских дворцов, созданных Романо, а сам Джулио Романо был несколько месяцев в Виченце в качестве консультанта в 1542 году. Фасад палаццо Тьене сравнивают с проектом фасада дома в Риме, набросанным Джулио Романо. Кроме того, двухъярусные аркады внутреннего двора палаццо Тьене тоже ближе к ренессансному Риму, чем к обычным палладианским дворцам Виченцы и, тем более, виллам, которые этих дворов не имеют.
Вид корпуса над входом дома Тарасова со стороны двора
Мы не знаем – почему именно палаццо Тьене было положено в основу дома Тарасова. Но как бы то ни было, ясно, что Жолтовский продолжил в этом доме тему Палладио на новом уровне: он стал творить на основе работ знаменитого мастера позднего Ренессанса, не копируя их и не смешивая их формы в новую рецептуру, а начиная «от них» и далее продолжая тему, форму, смысл. Получается, что для Жолтовского в Палладио скрыт источник архитектурной красоты, не безусловной, но высшей. Эта красота по каким-то причинам, по людской небрежности была забыта, не была продолжена. Оставленные (и даже отставленные) после смерти вичентинского мастера красота форм, красота метода, убедительность и деликатность учено-художественного внимания к античности, – все это следовало возобновить. В таком отношении к гениальной фигуре прошлого есть много от религиозного чувствования: как семь отроков Эфесских, по преданию, заснули в пещере в период гонений на христиан и спали до того момента, пока христианство не просияло, так и Жолтовский видит, как зодчество заснуло на несколько веков, а он, московский архитектор, сейчас, в 1909 году, «подберет» его формы, поймет его красоту, продолжит развитие классической архитектуры, а тем самым «разбудит» если не самого Палладио, то его дух, его энергию.
Дом Тарасова. Арки, ведущие на задний двор
Вид тех же арок со стороны заднего двора
Жолтовский, таким образом, устраивает новый ренессанс, обращается к забытым истокам – для извлечения архитектурной Истины. Он, судя по всему, рассматривает Палладио как точку, область, сферу – к которой нужно вернуться за вдохновением. В этом возвращении к истокам Жолтовский не был одинок: и Фомин, и Щуко, и Белогруд обращались к формам прошлого для обновления неоклассического архитектурного языка. Но ни один из названных архитекторов не имел единственного источника форм, идей, архитектурной веры. Жолтовский же, вероятно, не понимал идей абстрактного, абсолютного классицизма, а видел свой путь в очищении одного оставленного животворного источника – Палладио. Палладио для Жолтовского – новая античность. В этой несколько даже экзальтированной убежденности была необычайная сила, которая и позволяла архитектору убедить своих заказчиков соорудить среди стилистически чуждой его экспериментам Москвы неопалладианское здание, а в будущем – продолжить служение духу Палладио и в сложнейшие советские годы, когда убеждать надо было партийно-хозяйственных большевистских руководителей, а не тянущихся к культуре купцов, с удовольствием позволявших зодчему написать на главном фасаде горделивую надпись по-латыни «GABRIELS TARASSOF FECIT» (Гавриил Тарасов сделал).
Своды арочного входа дома Тарасова
Большой зал первого этажа
Палаццо Тарасова в Москве представляет собой результат свободного размышления на тему палаццо Тьене, а также предлагает некую реконструкцию того, как могло бы выглядеть это палаццо – если бы оно было достроено. На главном фасаде, обращенном в сторону Спиридоновки, Жолтовский «достраивает» количество осей до проектного (этот фасад у Палладио не был окончен, у него отсутствует левая часть), а на боковом фасаде он смело реконструирует некий фасад «в духе Палладио», узнаваемый, но, видимо, даже подчеркнуто стилизованный. При этом не следует забывать об измененных Жолтовским пропорциональных отношениях верха и низа здания, причем измененных как будто «для пробы» и в соответствии с неким странным образцом: не с другим зданием Палладио, а с позднеготическим Дворцом дожей. Очень интересна та романтическая реконструкция истории, которую архитектор осуществил во внутреннем дворе дома Тарасова: он не стал воссоздавать двухъярусные аркады палаццо Тьене, а создал совершенно новую несимметричную композицию прямоугольного двора, в которой как будто воспроизвел ситуацию двора итальянского палаццо вообще, не римского, не вичентинского, не генуэзского, а итальянского: с видимо разновременными корпусами, как будто сохранившими отделку разных архитекторов, с входным блоком, открытым в сторону двора и образующим трехчастный вестибюль с легкими сводами на ионических колоннах, а также с рустованной аркой в сторону заднего двора, сквозь которую видна еще одна арка.
Игра с пилястрами на одной из лестниц
Колонны прихожей
В интерьерах дома Тарасова тоже нет возможности говорить о копийности: планировка только очень отдаленно напоминает палаццо Тьене, скорее это Палладио вообще. Узнаются отдельные «узлы» лестниц, своды, камины, группы колонн, рисунок кессонов деревянных потолков, четверти пилястр в углах, камины. Созданные постоянным сотрудником Жолтовского художником И. И. Нивинским росписи сводов и потолков, а также живописный фриз большого зала, написанный Е. Е. Лансере, помогают этому «узнаванию» ренессансной Италии, вводят посетителя в круг образов Возрождения. В этих залах разного размера, на этих лестницах, странновато затерянных среди переходов, кажется, что попал в Италию, может даже и в Виченцу, но непонятно, в какое палаццо, скорее – в некую неконкретную мысль о палаццо, о жизни среди прекрасной архитектуры, перенесенной, воссозданной, переосмысленной как в результате художественного наития, так и в результате ученой работы с самими итальянскими памятниками и их обмерами. Но главное, о чем помнит зритель, бродящий по коридорам нынешнего Института Африки, размещенного в доме Тарасова, это указанный Жолтовским вектор мыслей и чувств: прочь от обыденной Москвы, к истокам в Виченце, к мыслям и формам Палладио. В этом доме на Спиридоновке высказано столько мыслей и передано столько эмоций по поводу возрождения архитектуры Палладио, что они складываются в один явственно слышимый призыв: «назад к Палладио»!
Камин и свод одной из комнат первого этажа
Дом Тарасова на улице Спиридоновка в Москве стал первой законченной работой архитектора Ивана Жолтовского в любимом его стиле итальянского Возрождения.
Участок, на котором дом был построен, был куплен в 1907 году купцом Гавриилом Тарасовым, бывший совладельцем «Товарищества мануфактур братьев Тарасовых», происходивший из армянского рода Торос. Строительство началось спустя два года и завершилось в 1912 году. При проектировании особняка Жолтовский вдохновлялся обликом палаццо Тьене – дворца в итальянском городе Виченце, который был построен в середине XVI века архитектором Андре Палладио. Жолтовский построил дом Тарасова настолько похожим на произведение Палладио, что коллеги сочли это заимствованием и плагиатом. Правда, сооружение Жолтовского все же было признано авторской стилизацией.
Интерьеры особняка были украшены росписью также в итальянском стиле художниками Игнатием Нивинским, Евгением Лансере и Викентием Трофимовым.
Гавриил Тарасов, правда, не смог насладиться завершенным образом своего «палаццо», так как умер за год до окончания строительства. В права наследования вступили его сыновья Георгий и Саркис, которым пришлось выплатить большую сумму налога за наследство, потому что городские власти сочли особняк роскошным, возведенным из дорогостоящих материалов.
С приходом советской власти здание было национализировано. До 1937 года в нем заседал Верховный суд СССР, а после - посольство Германии. После Великой Отечественной войны в него въехало польское посольство, а в конце 70-х годов особняк принял под свои своды институт Африки РАН. За исключением деталей, привнесенных временными владельцами, облик особняка существенно не изменился.
18 мая - День исторического и культурного наследия. Сегодня открываются двери старинных особняков, и нам, благодаря проекту "Выход в город", удалось заглянуть к Гавриилу Аслановичу Тарасову.
Шикарный особняк, выстроенный по мотивам известного итальянского палаццо архитектором И.В.Жолтовским, несомненно украшает улицу Спиридоновка и придаёт ей особый шарм.
И перед прогулкой внутри дома небольшой рассказ о семействе Тарасовых. Тарасовы были армянской семьёй из Армавира. Изначально фамилия звучала как Тарасян, но позже русифицировалась, и все они стали Тарасовыми. Основателем династии считается Аслан Тарасов, занимавшийся бизнесом на юге России. Его сын, Гавриил Асланович Тарасов, стал владельцем Екатеринодарской Большой мануфактуры. Основное богатство ему принесла торговля ватой, затем профиль деятельности расширился.
Тарасовы перебрались в Москву из Екатеринодара и в 1902 г. купили участок земли на Спиридоновке у армянской семьи Харатьянов. В 1909 г. архитектор И.В.Жолтовский и его помощник - инженер А. Н. Агеенко - начали строительство особняка. Внутреннее убранство получилось гораздо интересней лаконичного, даже мрачноватого фасада. Самое богатое убранство в комнатах, расположенных вдоль Большого Патриаршего переулка. Эта часть предназначалась для проживания самого Г.А.Тарасова и его семьи. Он не дожил до конца строительства - скончался в 1911 г. Достраивали особняк его сыновья. Московская городская управа оценила владение в огромную, непосильную для них сумму, которую необходимо было выплатить для вступления в наследство. Сыновья пытались снизить стоимость этого здания, писали заявления в управу, но им не удалось этого сделать. В 1917 г. сыновья Гавриила Аслановича покинули Россию.
Сейчас единственная ветвь Тарасова проживает во Франции. Один из его потомков вошел в мировую культуру под именем Анри Труайя, французского писателя, лауреата Гонкуровской премии и члена Французской академии.
Потомки Тарасова в этом доме не бывают, а память о их некогда известной фамилии живет в горделивой надписи на фасаде по-латыни «GABRIELS TARASSOF FECIT ANNO DOMINI» (Гавриил Тарасов построил в год нашей эры).
После революции и до 1937 г. здание занимал Верховный Суд СССР, потом, перед Великой Отечественной войной, особняк был передан дипломатическим службам. Некоторое время здесь располагалось посольство Германии, затем Польши. Институт Африки получил это здание в 1979 г. и занимает до сих пор.
И теперь можно пройтись по особняку.
Не зря это здание называют итальянским дворцом, есть в нем и внутренний дворик - характерная черта настоящих палаццо.
В центре его расположен фонтан и садовые скульптуры, вокруг которых цветут сирени и сливовый сад. Когда они появились точно не известно, скорее всего, во времена посольств.
На месте этих огромных окон были проездные арки с Большого Патриаршего переулка. Над арками были террасы, соединяющие две части дома. Поскольку эксплуатировать открытые проезды в нашем климате было сложно, их заложили, и теперь там находится библиотека. Террасы тоже были закрыты.
В библиотеке сохранились сводчатые потолки, колонны ионического ордера, а также большой уличный фонарь...
и... золотой ключик! Раньше им открывали входную дверь, а теперь запирают библиотеку.
Из библиотеки (а если мыслить объемами времен Тарасова - из входа проездной арки) попадаем в холл. Внимание привлекает огромное зеркало, в котором отражается большая часть комнаты, что увеличивает пространство.
Оформление стен белыми пилястрами лаконично. И тем контрастнее выглядит потолок, окрашенный под дерево, ограниченный по периметру темно-синим фризом с растительным орнаментом.
Люстра - тоже произведение искусства, которую нельзя оставить без внимания.
Проходим в "Синий зал". Поднимаем взор на потолок и..
Только ради этого вида можно было сюда прийти! Роскошный кессонированный потолок, украшенный лепниной и росписью, вдоль фриза которого танцуют милые путти.
Из Синего зала есть проход в залы приёмов, который сейчас закрыт шкафом. Мы вернулись в холл и уже из него попали через Большой сначала в Малый зал приёмов, занятый читальным залом. Потолок в нем расписан по мотивам мифов Древней Греции и повествует о рождении Персея и его подвигах. Под сценами из мифов видны надписи на латыни.
Убийство Медузы Горгоны.
Встреча с Атлантом.
Персей и Андромеда
Налюбовавшись великолепными росписями, переходим в Большой зал для приёмов, использующийся для собраний института. Он стал таким в то время, когда этот дом занимал суд, а до этого был поделен на две комнаты, граница которых отчетливо видна (выступ стены).
В первой части потолки расписаны музами и девушками с музыкальными инструментами. Скорее всего, здесь была комната отдыха.
В дальней части комнаты была столовая. По обе стороны от камина находятся двери. В одну из них вносили новые блюда, в другую - выносили.
Потолок здесь также кессонированный, отделанный деревом и множеством мельчайших картин. Это была работа учеников Строгановского училища, поэтому все картинки уникальны и не повторяются.
В этом зале находится один из трёх каминов, причём действующий.
Из залов для приёмов ступаем на первую парадную лестницу. У нее низкие ступеньки, и, по заверениям сотрудницы института, по ней можно бегать без усталости целый день! Лестница сделана из искусственного камня, обладающего такой прочностью, что ступеньки не истираются вот уже более 100 лет.
На потолке повторяющиеся изображения орлов и дубовых веток.
Мозаичное панно - дар африканского народа институту.
На втором этаже в холле сохранились колонны из искусственного мрамора. Рисунок на мраморе таков, какой характерен для мрамора итальянского месторождения.
Здесь сохранился второй камин в особняке.
Через вторую парадную лестницу попадаем в жилую часть дома. На сводчатом потолке изображены основные стихии: воздух, земля, огонь.
Потолок холла перед жилой частью искусно имитирует мозаику, однако это умелая роспись.
В жилых залах стены отделаны также просто, а на потолки богато расписаны такими признанными мастерами, как Игнатий Игнатьевич Нивинский и Евгений Евгеньевич Лансере. Семья Тарасовых была известна как театралы, и, возможно, поэтому они заказали роспись театральным художникам.
Копия картины Тинторетто "Рождение млечного пути" украшает одну из комнат.
В последней комнате нас ждет третий камин. Кроме него и роскошного потолка в ней ничего родного не сохранилось, вся мебель от новых арендаторов.
На этом закончилось наше путешествие в "московскую Италию", в эпоху Ренессанса.
Использованы материалы: