Глава I Великий князь Ярослав II Всеволодович. г. 1238-1247 Бодрость Ярослава. Свойства Георгия. Освобождение Смоленска. Междоусобия. Батый опустошает южную Россию. Красота Киева. Великодушие граждан. Осада и взятие Киева. Состояние России. Причина успехов Батыевых. Свойства и

Ярослав (Феодор) Всеволодович, третий сын Всеволода Большое Гнездо, родился во Владимире-на-Клязьме 8 февраля 1190 года. Его мать Мария была ясской княгиней. Под 1194 годом в летописи встречаем упоминание о торжественных "постригах" княжича Ярослава 27 апреля (по древнему обычаю, приняв мальчика из материнских рук, отец отрезал ему прядь волос и сажал в седло). "И бысть радость велика в Володимери". Отныне ребенок поручался "дядьке" - так начиналось воинское воспитание. Обращают на себя внимание ранние сроки "постригов" - в данном случае уже на четвертом году: князья Владимирского дома спешили с подготовкой помощников.
Детство правителей тогда кончалось рано. Юрий Долгорукий прибыл княжить в Ростовскую землю едва выйдя из младенчества. Всеволод послал своего десятилетнего сына в далекий Переяславль, и в 1203 году юный князь уже значится среди участников похода на половцев Романа Мстиславича Киевского.
В молодости Ярослав не стяжал себе заметной воинской славы. Однако можно предположить, что и наследственной чести не ронял. В 1206 году жители карпатского Галича пригласили его к себе на княжение. Этому воспротивился Рюрик Ростиславич Киевский. Не дорожа более родственными отношениями с могучим залесским сватом (сноха Верхуслава Всеволодовича - за сыном Ростиславом), он вместе с черниговскими союзниками заставил Ярослава уехать обратно. Вскоре последний из Переяславля был выбит войсками Всеволода Чермного, Великого князя Черниговского.
Уйдя к отцу в Залесье, Ярослав спустя два года участвовал в войне с рязанскими князьями, после чего остался наместником в покоренной Рязани, где не сумел справиться с восстанием. Пришлось прибегнуть к крайним мерам, и в результате карательного рейда владимирцев Рязань была сожжена.
Вскоре по возвращении войска с берегов Оки Всеволод послал своих сыновей в поход на Новгород, чтобы не допустить вокняжения там Мстислава Мстиславича Удатного (Удалого). Поход закончился переговорами, и новгородцы своего добились - Удатный князь сел на новгородский стол.
После смерти отца Ярослав, получивший в удел Переяславль Залесский, поддержал Юрия в усобице против старшего брата Константина. Боевые действия поначалу велись без большого ожесточения и перемежались перемириями, пока под Ростовом не разразилась кровопролитная битва, несколько отрезвившая Всеволодовичей.
Однако в том же в 1215 году господин Великий Новгород позвал Ярослава Всеволодовича на княжение. Править новый князь (вместе с братом Святославом) стал непривычно властно и жестко, даже жестоко, да и в материальном (фискальном) отношении притеснял хуже, чем собственных подданных.
Возникли волнения, окончившиеся тем, что "глава администрации" - посадник Яков Зуболомич - был арестован и, закованный "в железа", отправлен в Тверь. Конечно, усидеть после такого в вольном Новгороде Ярославу вряд ли удалось бы, и он, выйдя из города, стал в Торжке, перекрыв подвоз хлеба из "низовской земли".
Начался голод. Дважды Новгород отряжал для переговоров "лучших мужей, но те только пополняли собой число заложников, отсылаемых в Переяславль, где с ними обходились довольно круто. Так продолжалось, пока на стороне горожан не выступил Мстислав Удатный.
Этот конфликт наложился на владимирскую усобицу. Прославленный полководец, оказавшись в Новгороде, заключил союз с Константином и, заручившись поддержкой воинственных братьев из Пскова и Смоленска, созвал новгородское ополчение, горевшее желанием посчитаться с Ярославом. Всеволодовичи в ответ собрали огромное войско, куда кроме дружин и ополчений Верхневолжья и Ополья вошли отряды муромских вассалов, а также степных бродяг полутюрок - "бродников", то есть казаков1. Помимо сбора сельского ополчения, что в этих относительно спокойных краях не практиковалось уже очень давно, в строй поставили даже холопов.
В марте столкнулись авангарды. Мстиславов воевода Ярун (при Калке он тоже будет командовать авангардом своего князя), заняв городок Ржевку, отбился от Святослава Всеволодовича, после чего Удатный занял Зубцов и отсюда направил людей к Ярославу в Торжок, пытаясь договориться о мире. Тот в высокомерных и вызывающих выражениях отверг переговоры, начав устраивать на дороге к Новгороду и даже по реке Тверце непроходимые засеки ("оучиниша твердь").
Новгородцы предложили князьям другой путь на Тверь, где Ярун снова отличился, разгромив Ярославову "сторожу" (боевое охранение). Затем союзники разорили все верхнее Поволжье с городами Кснятином, Дубной и Шошей. Соединившись с Константином, пришли к Переяславлю, но Ярослава в городе не оказалось.
Наконец в середине апреля 1216 года несметные рати сосредоточились на холмистых полях близ Юрьева Польского, на речке Липице. Здесь собрался цвет русского воинства. В составе дружины, или, как с недавних пор стали говорить, "двора" Мстислава Удатного находились "мужи храбры зело и велицы богатыри, яко львы и яко медведи, не слышать бо на собе ран". Среди них выделялись "два храбра, Добрыня Златый пояс да Александр Попович с слугой Торопом, славные богатыри"2.
Такими были наши первые дворяне - "слуги дворские". Впрочем, в это же время применительно к неродовитой части "двора" в противоположность боярам вновь вошел в употребление древний термин "мужи".
Владимирские князья стали лагерем на Авдовой горе, крутым склоном обращенной к долине ручья Тунег. За ручьем начиналась пологая Юрьева гора. На ней построились к бою полки новгородцев, ростовцев, смолян и псковичей.
Благородный Мстислав, которому Константин уступил главенство в коалиции, пытался окончить дело миром, но получил надменный отказ. На сочном древнерусском послу было заявлено: "Далеко есте зашли и вышли, аки рыбы на сухо". Возможно, что эти слова принадлежат Ярославу как самому бойкому среди братьев. Тем не менее Всеволодовичи наступать не собирались. Они окружили свой стан по краям обрыва плетнем и кольями и отказывались его покидать. Здесь начинали проявляться черты уже специфически русского (северо-восточного) военного искусства - предпочтение обороны на укрепленной позиции активным атакующим действиям.
Чувствуется также, что среди братьев не было волевого лидера. Юрий на эту роль не годился, а Ярослав не проходил по возрасту. Данное обстоятельство, впрочем, не мешало суздальским боярам в пьяном виде хвастаться, что они своих противников "седлами закидают".
Холодный, хмурый и дождливый день 20 апреля протек в мелких стычках, перестрелках и перебранках. Войска коалиции малыми силами вяло атаковали - скорее, производили разведку боем: Мстислав Мстиславич нащупывал слабые места в обороне неприятеля, что впоследствии позволило ему принимать эффективные решения.
Главный удар было решено нанести отрядами новгородцев при поддержке смолян по правому флангу Всеволодовичей, где стояли стяги сводного полка Ярослава. Это было верно и психологически - поставить против него новгородцев, горевших желанием отомстить за голод, поборы, "обиду" послов. Мстислав гениально сумел обратить силу противника - защищенность позиции и превосходство в численности - в его слабость. Сосредоточив войска по краям подковообразного обрыва, а в центре расположив обоз, Всеволодовичи лишили себя возможности маневра. Владимиро-суздальские дружины можно было теперь бить по очереди, концентрируя на избранном направлении отборные части3.
На следующее утро Мстислав, "урядив полки", воодушевил их пламенной речью. Новгородцы, по обычаю дедов, предпочли идти в бой пешими. Спешились и смоляне. Преодолев болотистую, заросшую кустарником долину ручья, под градом стрел поднялись по крутому склону и ударили на ярославовых воинов. Им удалось несколько потеснить Ярослава от края горы. Один из семнадцати его стягов был подрублен. Однако подчиненные Ярославу городчане, муромцы и бродники продолжали отчаянно сопротивляться. Шум битвы разносился далеко - в Юрьеве, за несколько верст отсюда, слышали "вопль живых и вытие прободенных".
На подмогу новгородцам Мстислав бросил смоленскую кавалерию воеводы Ивора Михайловича. На пересеченной местности конница не могла использовать свои преимущества, лишь дальше потеснила полк Ярослава. Пал еще один его стяг. Но и это не принесло желанного перелома. Сражение приобретало затяжной характер. Тогда Мстислав повел в атаку лучшие силы - свой "двор".
Закованные в сталь "храбры", пройдя по телам переяславских и муромских дружинников, "жали как колосья" хлебопашцев-ополченцев. Мстислав топором и Александр Попович мечом проделали в их рядах кровавые просеки и, столкнувшись возле возов противника, едва не зарубили друг друга. В конце концов полк Ярослава не выдержал и "вдал плещи", обрекая на истребление полки Юрия, Святослава и Ивана Всеволодовичей, продолжавших удерживать свои позиции.
Битва превратилась в избиение. Пленных не брали. Бегущие гибли под мечами и стрелами, тонули ранеными в речках. Более девяти тысяч своих сынов лишилась Русь в тот страшный день.
Всеволодовичи бежали с поля боя в разные стороны. Юрий спустя несколько часов оказался под стенами Владимира. Ярослав, загнав четырех коней, на пятом примчался в свой Переяславль и, горя местью, приказал хватать смоленских и новгородских купцов. Многие из них, брошенные в тесное узилище, там и задохнулись.
Победители подошли к Владимиру и посадили на отцовский стол Константина (Юрий отправился на Волгу, в маленький городок Радилов), после чего двинулись на Переяславль, где Ярослав пытался отсидеться, "еще пребывая в злобе и дыша гневом". Чтобы спасти удел от разорения, ему пришлось выехать навстречу старшему брату и просить у него прощения и защиты от Мстислава. Перед городом разбили шатры; Ярослав, угощал и одаривал "дорогих гостей". Мстислав, приняв подарки, послал людей в город, освободил уцелевших новгородцев и смолян и забрал ярославову княгиню - свою дочь. Ярослав многократно каялся ("по правде мя крест оубилъ"), молил отпустить хотя бы княгиню, - тщетно. Около трех лет Мстислав не возвращал ее мужу, заставляя Всеволодовича смирять гордыню унижением. Переяславль же остался нетронутым главным образом благодаря заступничеству Константина.
Между тем Новгород сдавал в некогда подвластной ему Эстонии одну позицию за другой, особенно после отъезда оттуда Мстислава Удатного. Для борьбы с Орденом4 одних собственных сил не хватало, и в 1221 году Ярослав снова стал новгородским князем. То был, несомненно, уже другой, много переживший и передумавший человек. Начинается новый этап в его военной и политической карьере. Судьба доверила Ярославу Всеволодовичу возглавить оборону северо-западных рубежей страны против экспансии католицизма. Вскоре по прибытии в Новгород он с двадцатитысячным войском выступил в поход и осадил Венден - резиденцию магистра Ордена. Взять каменный замок не удалось - отсутствовал нужный для этого опыт. Пришлось возвращаться - хотя и с большой добычей.
В следующем году по всей Эстонии заполыхало мощное антикатолическое восстание. В Новгород прислали гонцов с просьбой о помощи. Подмога была спешно собрана и направлена, но оказалась недостаточной. Вся первая половина 1223 года прошла в боях. Братья-рыцари теснили прибалтийских язычников и их православных союзников. Только к концу августа в Новгород наконец прибыли великокняжеские полки, до того, вероятно, ходившие в поход на Калку, но опоздавшие и потому уцелевшие. Объединенное войско под началом Ярослава Всеволодовича вступило в пределы Эстонии.
Ярослав усилил гарнизон Юрьева, взял Оденпэ - важнейшую эстонскую крепость, уже захваченную к тому времени Орденом. Первоначально предполагалось идти на Ригу - резиденцию епископа и центр германского влияния в Прибалтике, но эзельские послы уговорили новгородцев сначала взять Ревель и покончить с датчанами. Четыре недели русское войско, неся ощутимые потери от камнеметов, осаждало Ревель, но безрезультатно. Новгородцы отступили: Ярослава слишком занимала ситуация, сложившаяся на Руси после битвы при Калке, и он поспешил домой, бросив союзников. Вскоре по возвращении он уехал из Новгорода.
Зимой 1225 года на Русь, только что пережившую калкскую катастрофу, нагрянула новая беда. Сила, давно копившаяся в принеманских пущах и уже не одно десятилетие беспокоившая наиболее дальновидных русских князей, наконец выплеснулась наружу. "Бе бо рать велика зело, ака же не была от начала миру", - комментировал новгородский летописец вторжение орды литовцев в самый центр Руси: всадники в звериных шкурах на маленьких коньках мчались по безлюдным водоразделам, стремительно покрывая огромные расстояния. Наводнив весь край от Полоцка до Новгорода и Торопца, они уже перехватывали купцов на дорогах под Смоленском!
Из Переяславля на помощь смолянам поспешил Ярослав Всеволодович. К нему присоединись торопчане, новоторжцы и часть новгородцев. Литовцев настигли под Усвятом. Те построились в боевой порядок на льду озера и оказали яростное сопротивление. Врубившись в литовские ряды, первыми пали Василий - меченоша Ярослава и торопецкий князь Давыд - племянник Мстислава Удатного. Но враг был разгромлен. Потери литовцев составили две тысячи убитыми и пленными. Попали в плен их князья.
Эта победа, безусловно, очень подняла авторитет переяславского князя. Новгородцы опять стали звать его на свой стол. Вернувшись в 1226 году, Ярослав сразу же задумал поход на Ригу с целью уничтожить католическое влияние в Прибалтике. Однако осуществить этот замысел ему не удалось. Поход на Ригу, уже сделавшуюся заметным посредническим центром балтийской торговли, не поддержали ни в Новгороде, ни во Пскове. От войн давно страдали торговые интересы не только боярских группировок, но и широких купеческих и ремесленных слоев, стремившихся к миру любой ценой.
Вместо Риги зимой 1227 года Ярослав повел новгородцев на емь - в "страну мрака". Походы в землю еми изредка совершались и ранее, но не зимой, по занесенным метровым слоем снега финским лесам, где "не един от князей русских не взможе бывати и всю землю их плени". Русским досталась богатая добыча, а также была устранена угроза Карелии со стороны Швеции. Особенно же радовало летописца, что "воротились все здрави".
В следующем году Ярослав Всеволодович рассорился с новгородцами. Теперь - из-за своего желания подчинить Псков. Уехав из города, он оставил здесь двух сыновей - Федора и Александра, сам же вскоре принял участие в походе Юрия Всеволодовича на мордву, после чего захватил Волок и, как в молодости, стал грозить вольному городу голодом, бросив прибывших послов в темницу.
Между тем состояние дел в Прибалтике заставило новгородцев в очередной раз обратиться за военной помощью к переяславскому князю как к наиболее сильному правителю и опытному полководцу. Выбора практически не было: приглашение другого кандидата грозило неминуемой войной не только с Ярославом, но и со всей владимирской "братией" и их вассалами из Рязани и Мурома. К тому же черниговские князья все глубже погрязали в южнорусской политической "мышиной возне" вокруг Галичины и вконец одряхлевшего Киева, а Смоленск установил столь тесные торговые связи с Ригой, что в качестве союзника против немцев становился сомнителен. К тому же литва, крепнувшая с каждым днем и совсем почти подмявшая вконец изнемогший Полоцк, отнимала у местных князей все внимание и силы. Разоряла литва и новгородские волости (в 1229 году - Лобню, Мореву, Селигер). Ярослав оказался просто незаменим как гарант самой мощной - владимирской поддержки в борьбе с Орденом и молодым бушующим народом.
Так в 1230 году Ярослав Всеволодович снова вернулся в "город своей мечты".
Война новгородцев против Ордена возобновилась в 1233 году. Немецкие рыцари, взяв в 1224 году Юрьев, а с ним и восточную Эстонию, не собирались останавливаться на достигнутом - захватили Изборск, устроили набег на Тесово под Новгородом. Пленных посадили "в железа", затребовав за них выкуп. Псковичи Изборск вернули и теперь горели желанием расквитаться.
Через год Ярослав Всеволодович привел в Новгород свои полки из Переяславля и, "совокупив вои", вступил в Чудскую землю. В этом походе, скорее всего, участвовал и его сын Александр, будущий Невский. Войско Ярослава столкнулось с немецкими дозорами и остановилось, не дойдя до Юрьева. Поступившие вскоре сведения о приближающемся неприятеле заставили русских выступить навстречу.
Битва произошла на льду реки Эмбах - "на Омывже", под стенами Юрьева-Дерпта. "Великая свинья" - колонна тяжелой конницы, скучившись перед русским строем, "обломишася" под лед "и истопоша их много". Уцелевшие тевтоны бежали в город и затворились в нем. Морить рыцарей голодом Ярослав не стал, не они в тот момент представлялись главной опасностью, а потому князь заключил с ними мир "на всей правде своей", заставив впредь Юрьев и область платить ежегодную дань, что символизировало верховную власть Новгорода над Восточной Эстонией.
В 1234 году литовцы напали на Русу и захватили было посад, но были отбиты местным феодальным ополчением ("гридьба", "огнищане") и вооруженными купцами. Ограбив близлежащий монастырь, налетчики отступили. Князь Ярослав с конными новгородцами догнал их "на Дубровне", в Торопецкой волости, и рассеял, потеряв при этом десять человек.
В 1236 году Ярослав Всеволодович по просьбе Даниила Галицкого и брата Юрия занял киевский стол и номинально стал Великим князем, не приложив к этому абсолютно никаких усилий. Но, кажется, так ничем себя на юге и не проявил. Очевидно, все его интересы и пристрастия оставались связаны с Новгородом, где за него княжил сын Александр.
С большой долей уверенности, хотя и не имея на то прямых указаний в источниках, мы можем предположить, что в феврале-марте рокового 1237 года Ярослав Всеволодович находился в Новгороде и организовывал его оборону на владимирском направлении. Почему он не откликнулся на зов брата и не выручил Юрия ни на Сити, ни ранее? По всей видимости, до рязанской трагедии владимирский Великий князь рассчитывал на свои силы, а после падения Владимира уже новгородцы не позволили Ярославу распоряжаться земским ополчением. Оценив масштабы вторжения и поняв, что время для объединения сил упущено, в Новгороде решили отстоять свою землю, засекшись на селигерском пути. Идти же на выручку Торжка и далее означало ставить на кон судьбу своего отечества. Можно себе представить, как рвались защищать родные очаги переяславские дружинники (добавим к этому, что Тверь оборонял один из сыновей Ярослава, имя которого неизвестно, погибший при взятии города в феврале), но появление в "низовской земле" новгородских сил в условиях, когда лучшие ее войска уже полегли под Коломной и во Владимире, едва ли что-то изменило бы. В результате победила жестокая целесообразность.
Почему же новгородский князь не выступил на помощь в декабре-январе? Не успел вернуться в Новгород из Киева? "Вычищенные" и не раз отредактированные в годы татаро-монгольского ига летописи ничего не говорят нам о действиях Ярослава - вероятно, из боязни скомпрометировать его в глазах победителя и сюзерена. Бесспорно одно: какие-либо личностные мотивы не могли быть в данном случае решающими. Взаимоотношения Ярослава и Юрия Всеволодовичей хотя и ухудшились в тридцатые годы (дело дошло до открытой усобицы в 1232 году, впрочем, без кровопролития), однако не настолько, чтобы помешать новгородскому князю прийти на помощь своей отчине в годину страшной беды.
Весной Ярослав Всеволодович вернулся на пепелище стольного града. Развалины Владимира все еще усеивали тысячи трупов, и первой заботой было их собрать и похоронить. За князем начали возвращаться прятавшиеся по лесам жители. Застучали топоры на новостройках.
Недолгой оказалась передышка. На следующий год снова напали литовцы, разорив большую часть княжества и угрожая Смоленску. Ярослав бросился со всеми наличными силами туда и деблокировал город, но в это время за лесами огромным костром заполыхал Муром - некому было отразить татарский набег. С Оки татары двинулись на Нижнюю Клязьму, огнем и мечом прошлись по уцелевшим волостям к востоку от Владимира и взяли Гороховец. Население в ужасе разбегалось, не помышляя о сопротивлении.
В 1243 году Батый потребовал Ярослава Всеволодовича к себе в новую столицу на Волге. Тот прибыл в Сарай, а сына Константина пришлось послать в Каракорум. Новый владыка Русской Земли встретил своего вассала с честью и милостиво отпустил, выдав ярлык на владимирское княжение.
В 1245 году Ярослав Всеволодович вынужден был вторично отправиться в Орду. Теперь ему самому пришлось из Сарая выехать на Дальний Восток. "Много томления" он там пережил. Против старого князя велась интрига с участием его ближнего боярина Федора Яруновича. На пиру перед отъездом князь принял из рук ханши чашу с отравой и пустился в обратный путь уже больным. 30 сентября 1246 года Ярослав Всеволодович скончался в дороге, "положи душу за други своя и за Русскую землю". Тело его привезли во Владимир и погребли в Успенском соборе.
Так жил и умер отец и предтеча Александра Ярославича Невского.

1. "Казак" по-тюркски означает не только "наездник", "воин легкой кавалерии", но и "бродяга".
Учитывая обыкновение наших летописцев писать иноязычные термины по-русски, можно предположить, что бродники называли себя по-кипчакски - "казаки".
Существует хорошо обоснованная гипотеза: бродники жили на Дунае, а само их наименование означает человека, ведущего водный образ жизни. Но в данном случае трудно предположить, чтобы обитатели крайнего Юго-Запада забрались так далеко - на противоположный край Руси. Вероятно, это были жители Среднего Подонья - так называемого Червленого Яра.
2. Тверской сборник. Источник XV века. ПСРЛ. Т.7. С.70. Здесь же на с.72 Добрыня назван Рязаничем, и с ним упомянут еще один выдающийся воин - Савелий Дикун.
3. Так называемый "принцип Эпаминонда": "неравномерное распределение сил по фронту", иначе - "массирование сил на направлении главного удара".
4. Орден меченосцев. С 1188 по 1237 год именовался "Братство Христовых воинов" ("Fratris milites Dei"). Весной 1237 года объединен с прусским Орденом девы Марии под названием Тевтонского. С XVI века - Ливонский Орден.

Ранняя биография

Прибалтийский вопрос

Первое правление в Киеве

Правление во Владимире

Брак и дети

Ярослав Всеволодович (8 февраля 1191 - 30 сентября 1246) - сын Всеволода Большое Гнездо, князь переяславский, великий князь киевский (1236-1238, 1243-1246), великий князь владимирский (1238-1246).

Ранняя биография

В 1200 году Ярослав был послан своим отцом править в Переяславль-Южный, но в 1206 году изгнан оттуда Всеволодом Чермным. В 1208 году Ярослав участвовал в походе на Рязань и временно стал наместником отца в Рязанском княжестве, за исключением Пронска.

В 1209 Всеволод послал Ярослава княжить в Великий Новгород. Началась борьба между владимирскими князьями и представителем смоленской ветви Рюриковичей Мстиславом Удатным, продолжавшаяся с перерывами до 1216 года. В ходе одного из примирений Ярослав женился вторым браком на дочери Мстислава Удатного.

Уже будучи смертельно больным, Всеволод передал ему Переяславль-Залесский. В конфликте, возникшем после смерти отца между старшими братьями, Константином и Юрием, Ярослав поддержал Юрия. В 1216, во время Липицкой битвы, он был разбит войсками своего тестя.

Прибалтийский вопрос

В 1222 году после похода под Венден 12-тысячного войска во главе с младшим братом Ярослава Святославом (в союзе с литовцами) племянник Ярослава Всеволод уехал из Новгорода во Владимир, а на княжение в Новгород был приглашён Ярослав.

К периоду 1222-1223 годов относятся массовые восстания эстов против власти крестоносцев и их подавление. 15 августа 1223 года крестоносцы взяли Вильянди, где находился русский гарнизон. Генрих Латвийский пишет: Что касается русских, бывших в замке, пришедших на помощь вероотступникам, то их после взятия замка всех повесили перед замком на страх другим русским…Между тем старейшины из Саккалы посланы были в Руссию с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян. И послал король суздальский своего брата, а с ним много войска в помощь новгородцам; и шли с ним новгородцы и король псковский со своими горожанами, а было всего в войске около двадцати тысяч человек . В 1223 году Ярослав возглавил 20-тысячное новгородско-владимирское войско в походе под Ревель, после чего новгородским князем вновь стал Всеволод Юрьевич.

В 1225 году Ярослав сменил Михаила Черниговского в Новгороде. В том же году 7000 литовцев опустошили села около Торжка, не дойдя до города только трех верст, перебили многих купцов и захватили всю Торопецкую волость. Ярослав нагнал их близ Усвята, разбил, унитожил 2000 человек и отнял добычу. В 1227 году Ярослав ходил вместе с новгородцами на ямь и в следующем году отразил ответное нападение.

В 1228 году Ярослав привёл полки из Владимиро-Суздальского княжества, собираясь идти на Ригу, но план расстроился, поскольку псковичи заключили мир с орденом и опасались того, что Ярослав на самом деле планирует идти на Псков, а новгородцы отказывались идти без псковичей.

В 1232 году папа Римский Григорий IX призвал рыцарей Ордена меченосцев на борьбу с православием. В 1234 году Ярослав вторгся под Дерптом и одержал победу в сражении на Омовже. Был подписан мирный договор между Новгородом и Орденом, по которому восточная и южная часть Дерптского епископства отошла к Пскову.

Первое правление в Киеве

В 1236 Ярослав с помощью новгородцев утвердился в Киеве, чем пресёк борьбу между чернигово-северскими и смоленскими князьями за него и сконцентрировав вместе со старшим братом Юрием Всеволодовичем Владимирским два ключевых княжеских стола в то время, когда монголы вторглись в Волжскую Булгарию. В Новгороде Ярослав оставил сына Александра (будущего Невского) как своего представителя.

Правление во Владимире

В 1238 году после разгрома Северо-Восточной Руси монголо-татарами и гибели великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича, Ярослав вернулся во Владимиро-Суздальскую землю и как следующий по старшинству брат (учитывая полное истребление монголами потомства Юрия Всеволодовича) занял владимирский великокняжеский стол. В 1239 году ходил под Смоленск, чтобы изгнать литовские полки. В 1243 году Ярослав первым из русских князей был вызван в Золотую Орду к Батыю. Он был утверждён на Владимирском и, судя по всему, Киевском княжениях и был признан «стареи всем князем в Русском языце ». Ярослав не поехал в Киев (посадив там наместником Дмитра Ейковича), а избрал своей резиденцией Владимир, тем самым завершив длительный процесс перемещения номинальной столицы Руси из Киева во Владимир, начатый ещё Андреем Боголюбским.

В Орде остался сын Ярослава Константин. В 1245 году он был отпущен и передал, что хан требует к себе самого Ярослава. Ярослав с братьями и племянниками приехал к Батыю. Часть дел была решена в Орде, Святослав и Иван Всеволодовичи с племянниками отправились домой, а Ярослава Всеволодовича Батый направил в столицу Монгольской империи - Каракорум. Ярослав двинулся в далекий путь и в августе 1246 года приехал в Монголию, где был свидетелем воцарения великого хана Гуюка.

Смерть

Ярослав подтвердил ярлык в 1246 году у хана Гуюка. Ярослава позвали к матери великого хана - Туракине, которая, как бы желая оказать честь русскому князю, дала ему есть и пить из собственных рук. Возвратившись от ханши, Ярослав заболел и через семь дней 30 сентября умер, причем тело его удивительным образом посинело, почему все и думали, что ханша отравила его. В смерти Ярослава считается замешан боярин Фёдор Ярунович. Практически одновременно (20 сентября) в волжской Орде был убит второй из трёх самых влиятельных русских князей - 67-летний Михаил Всеволодович Черниговский, отказавшийся пройти обряд языческого поклонения (почти годом ранее Даниил Галицкий при личном визите к Батыю признал зависимость от ханов).

Брак и дети

1-я жена: с 1205 года дочь половецкого хана Юрия Кончаковича; 2я- жена: с 1214 года Ростислава-Феодосия (?-1244), дочь Мстислава Мстиславича Удатного, князя Торопецкого. От этого брака дети:

• Фёдор (1220-1233), князь Новгородский, умер перед свадьбой в 13-летнем возрасте
• Александр Невский (1221-1263), князь переяславль-залесский, князь новгородский, Великий князь Владимирский
• имя неизвестно (†1238), князь тверской
• Андрей (1221-1264), князь суздальский, Великий князь Владимирский
• Михаил Хоробрит (†1248), князь московский, Великий князь Владимирский
• Даниил (†1256)
• Ярослав (†1271), князь тверской, Великий князь Владимирский
• Константин (†1255), князь галич-мерьский
• Афанасий (род. 1239)
• Мария (род. 1240)
• Василий Квашня (род. 1241), князь костромской, Великий князь Владимирский
• Ульяна (Евдокия)

Пятеро сыновей Ярослава (Михаил - Андрей - Александр - Ярослав - Василий) были великими владимирскими князьями в период с 1248 по 1277 год. Фёдор, Александр и Ярослав также были князьями новгородскими.

КНЯЗЬ ЯРОСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧ

Князь Ярослав, третий по старшинству сын великого князя Всеволода Владимиро-Суздальского , родился в 1190 году. Уже в 12 лет он в 1202 году участвует в походе Всеволода на половцев . Поход русских полков в Великую Степь закончился миром, а приз – половецкую княжну – получил самый юный его участник.
В браке русского князя с половчанкой не было ничего необычного. Матерью Ярослава была ясыня, князья обширного рода Рюриковичей состояли в родстве чуть ли не со всеми правящими домами Европы, включая византийских императоров. Так матерью Всеволода Большое Гнездо была дочь Алексея Комнина и едва ли не все свое детство Всеволод провел при Константинопольском дворе.
Однако в 1202 г., когда юный Ярослав в блистающем золочёном шлеме впервые скакал по главе полка в воинском походе на половцев, конец Византии уже приближался. Падение Константинополя свершилось под ударами крестоносцев во время Четвертого похода в 1204 года. Это событие во многом предопределило судьбу не только Ярослава Всеволодовича, но и его сыновей. Ибо Константинополь был не только столицей некогда могучей империи, но и оплотом ортодоксального христианства, еще только утверждающегося на Руси, усилиями не в последнюю очередь Всеволода Большое Гнездо и его потомков.
Ирония судьбы заключалась в том, что утверждая христианство на Руси, князья Рюрикова дома по сути рубили сук, на котором сидели. Ибо их власть со времен Рюрика покоилась на прочном фундаменте ведической или, если угодно, языческой традиции. Рюриковичи почитались как прямые потомки сына Ярилы и только в этом качестве могли сохранить власть своего рода на Руси. Первым это понял сын Владимира Крестителя Ярослав , которого далеко не напрасно если не современники, то потомки прозвали Мудрым. Результатом его усилий стал своеобразный альянс между христианством и ведической традицией, получивший позднее у историков название «двоеверие». Ярчайшим отражением этого двоеверия стало «Слово о полку Игореве», чудом дошедшее до наших дней.
Однако потомки Всеволода Большое Гнездо, включая и Ярослава Всеволодовича, были фанатичными приверженцами как раз ортодоксального византийского христианства и для них компромисс не только с язычниками, но и с католиками был абсолютно неприемлем. Пока Византийская империя жила и процветала, пока Царьград-Константинополь казался могучим оплотом христианства, Рюриковичам нечего было опасаться за свою судьбу. Но с падением Константинополя остро встал вопрос об их легитимности, отныне поддерживаемой лишь устоявшейся традицией. Но традиции это слишком хлипкая опора в эпоху крутых перемен.

Первый опыт восхождения во власть был для Ярослава недолгим и плохо закончился. В 16 лет третий сын князя Всеволода за три недели пролетел с дружиной на лихих конях всю Русь, чтобы занять престол богатейшего на западе русского города Галича, предложенный ему союзными венграми. Но опоздал на три дня: галицкие бояре отдали престол конкуренту, князю из Новгорода-Северского, принадлежавшего к семейному союзу черниговских князей. Те, усилившись, изгнали Ярослава даже из Переяславля-Южного. (Не путать с Переяславлем-Залесским) Всеволод Большое Гнездо не смог заступиться за сына.

Карьеру Ярослав продолжил, помогая отцу в войне Владимиро-Суздальской земли против Рязанского княжества . После победы над рязанцами (1208 г.) Всеволод оставил в Старой Рязани Ярослава в качестве наместника. Неопытному Ярославу не удалось совладать с рязанцами. Город восстал. В ходе последовавшей карательной экспедиции, которую возглавил сам Всеволод, в наказание за неповиновение Старая Рязань была сожжена, а ее жители сосланы по городам Суздальской земли.

В 1213 году, правивший в Новгороде князь Мстислав Удатный получил от поляков предложение, изгнать совместными усилиями венгров из Галицкого княжества . Мстислав перед этим предложением не устоял и с головой окунулся в разразившуюся в Галиче усобицу. (Читайте статью «Юго-Западная Русь накануне ордынского нашествия» ). Судя по всему, это именно он, покидая Новгород, указал тамошним боярам на своего недавно обретенного зятя Ярослава Всеволодовича.
Однако Ярослав надежд тестя не оправдал. Проблема была в том, что Ярослав, воспитанный при дворе отца, по духу своему был византийцем, ни в грош не ставившим вечевой уклад. Уже через несколько месяцев новгородцы убедились, что жестоко ошиблись с выбором князя. Прибыв в Новгород , Ярослав, деспот по натуре и воспитанию, занялся укреплением своей личной власти. Для этого он попытался уничтожить оппозицию в лице сторонников своего тестя – наиболее авторитетных граждан Новгорода. Жестокость Ярослава и попрание им исконных новгородских свобод вызвало в городе массовое недовольство. Не выдержав «испытательного срока», Ярослав был вынужден покинуть Новгород.

Дабы приструнить новгородцев, Ярослав приказал перекрыть подвоз продовольствия в город. Этот приказ он отдал во время неурожая, поразившего Новгородскую землю. Но даже жестокий голод не сломил новгородцев и не заставил их склонить головы. Вместо того, чтобы идти на поклон к Ярославу, они послали в Галич за своим любимцем Мстиславом. Удатный князь счёл поведение зятя форменным безобразием. Хуже всего было то, что свою жену, любимую дочку Мстислава, Ярослав оставил в Новгороде, зная, что в её присутствии новгородцы вряд ли решатся истребить княжьих дворян и наместника. Князь Мстислав откликнулся на призыв новгородцев и призвал на помощь смолян и псковичей. В свою очередь Ярослав получил поддержку от Юрия Всеволодовича. Тогда Мстислав заручился поддержкой старшего сына Всеволода Большое Гнездо, Константина, с полками ростовскими.
Напрасно Мстислав Удатный при каждом удобном случае посылал предложения не проливать кровь. Ярослав и Юрий отвечали на все его призывы к миру гордым отказом. Более того, уверенные в грядущей победе, они принялись делить чужие княжества между собой. Мстиславу Удатному не оставалось ничего другого как вступить с братьями в решительную схватку. Полк Ярослава принял на себя главный удар и был уничтожен почти начисто. Полк Юрия стоял против войск его брата Константина – но, видя поражение Ярослава, ратники бросились бежать, скидывая на ходу тяжкие доспехи. Даже на конях мало кто смог уйти по бездорожью. Поздний летописный свод называет довольно реалистичные цифры: 9233 человека убитых и 60 пленных. По подсчетам историков в битве при Липице участвовало с обеих сторон более 30000 человек. (У Батыя было немногим больше, когда он вторгся в пределы Владимиро-Суздальского княжества.)

«Юрий, в одной нижней рубахе, сбросив даже поддоспешный кафтан, едва не уморив четвёртого коня, один вернулся во Владимир. Ярослав, потеряв в бою шлем (он позже был найден и ныне хранится в Оружейной палате Московского Кремля) загнал четверых коней и на пятом прискакал в Переяславль, где с тревогой ждала его жена. Воевать Ярослав уже не мог, но всё равно проявил крутой нрав: велел мучить новгородских пленных так, что многие из них умерли.»

Мстислав Удатный проявил великодушие, он простил Ярослава Всеволодовича, когда тот явился к нему с повинной, но зато забрал у него свою дочь. Что касается Юрия, то тот вынужден был уступить великий стол старшему брату Константину. В стольный Владимир Юрий Всеволодович вернулся только в 1218 году, после смерти Константина. Чуть позже произошло и воссоединение Ярослава с супругой.
Воссоединение было бурным. В 1220 г. княгиня родила Фёдора, в 1221-м – Александра. За ними последовали княжичи Андрей, Михаил Хороборит, Даниил, Ярослав, Василий и Константин. Благодаря своей искренней любви к Ростиславе Мстиславне Ярослав Всеволодович превзошёл в потомстве своего отца, Всеволода Большое Гнездо (у того было лишь 6 сыновей). От него пошли не только владимирские и московские, но и тверские великие князья.

Во второй половине 1222 года вспыхивает эстонское восстание. Эсты берут штурмом и полностью уничтожают датскую крепость на Эзеле. Восстают жители Юрьева, Оденпе, Феллина. Эсты отреклись от христианства и отправили послание рижскому епископу, что возвращаются к вере отцов. В то же время, ожидая карательной экспедиции, они отправляют посольство к русским, ища у них помощи. Соединив все силы, немцы подавляют отчаянное сопротивление защитников свободной Эстонии. Эсты разбиты при Имере. После долгой осады с применением стенобитных машин взята крепость на реке Пале.
События в Ливонии заставляют новгородцев обратиться за помощью к владимиро-суздальским князьям. Ярослав Всеволодович с сильным войском откликнулся на призыв терпящих поражение эстов. Русских встречают как освободителей, выдают им немецких пленников. Собираясь первоначально идти на Ригу, Ярослав поворачивает к Ревелю. Неожиданно он узнаёт, что немцы вновь овладели Феллином и перевешали захваченный в плен небольшой русский гарнизон. В ярости Ярослав разорил Феллин и окрестности, причём в основном пострадали мирные жители. Затем он двинулся к Ревелю, осадил крепость, однако взять её не смог. После четырех недель осады Ярослав отвёл свои войска обратно в новгородские пределы. Однако остаться в Новгороде Ярослав не рискнул и удалился вместе с семьей в Переяславль.

В том же году у Великого Новгорода возникли серьёзнейшие проблемы в землях финского племени емь. Судя по всему, проникшие туда со стороны Швеции миссионеры достигли больших успехов в пропаганде отпадения финнов от республики. В начале 1227 г. Ярослав Всеволодович с дружиной и новгородцами (т.е. с большим войском) совершил стремительный поход по льду Финского залива до самых отдалённых земель еми, где, по сообщению Лаврентьевской летописи, ещё ни один из князей русских не бывал. Согласно Новгородской летописи, он привёл множество пленных Более того, князь предпринял чрезвычайные меры по укреплению русского влияния среди финно-угров, массово крестив население зависимой территории.
Эти насильственные действия новоявленного православного крестоносца не понравились новгородцам. Во всяком случае, именно в том же 1227 году в Новгороде неожиданно появляются четыре волхва. Собственно, неожиданно они «появляются» в летописи, а для новгородцев того времени служители ведических богов отнюдь не были в диковинку. Всех четырех волхвов «сожгли на Ярославовом дворе». Видимо, раззадоренный своими успехами в чужой земле новоявленный креститель решил навести порядок и в Новгороде. В этот раз обошлось без народных волнений, хотя не исключено, что летописец о них просто «запамятовал». Зато он сообщил о конфликте, неожиданно вспыхнувшем между архиепископом Антонием и Ярославом. Похоже, что Ярослав, верный своему «византийству» вновь принялся наводить в торговом городе свои порядки, идущие в разрез с чаяниями и выгодой его жителей.

«Пока князь боролся с архиепископом Антонием (и всё же заставил его уйти в Хутынский монастырь), распропагандированная против Руси емь собирала силы. В июле 1228 г. очень сильное финское войско – более двух тысяч воинов – на лодках вышло воевать на Ладожское озеро. В Новгород весть о нашествии пришла 1 августа («на Спасов день»). На этот раз в поход заторопились сами новгородцы: Ладога лежала в центре их владений.» (Богданов. «Александр Невский»)

Финны, впрочем, были разгромлены еще до подхода основных сил ладожским посадником. Последние беглецы были убиты, пытаясь прокрасться через земли карел, живших на правом берегу Невы и севернее Ладоги.

Вроде бы насильственное крещение финнов и казнь волхвов никак не связаны с событиями в Пскове. Псков был «пригородом» Господина Великого Новгорода , то есть зависимой землей. Не пустив в город князя с новгородским посадником, псковичи заключили союзный договор с Ригой, разорвав вассальные отношения с Новгородом. Послав сорок своих знатных мужей в заложники к епископу Альберту, Псков сделал ставку на военную помощь от немцев. Самое поразительное, но новгородцы на действия псковитян никак не отреагировали. Более того они наотрез отказались участвовать в походе Ярослава не только на Псков, но и на Ригу. В этом на первом взгляд странном противостоянии ничего удивительного нет. Для «византийца» Ярослава власть была неотделима от православной веры. И для него что язычники финны, что католики-немцы были врагами веры, а значит и его власти. А новгородцы были людьми торговыми, для них и финны, и немцы были либо данниками, либо партнерами. Врагами они становились только в том случае, если посягали на интересы Великого Новгорода. В торговом городе спокойно уживались и православные, и католики, и мусульмане из Волжской Булгарии и язычники как финно-угорские, так и славянские. Приблизительно та же ситуация была и в Пскове. Беспардонные действия новоявленного крестителя раздражали не только псковитян, но и новгородцев. Именно поэтому первые взбунтовались, а вторые наотрез отказались их усмирять под руководством Ярослава Всеволодовича.

Терпение Ярослава лопнуло, и он с женой покинул Новгород, оставив в нём сыновей. В этот момент княжичи Фёдор и Александр и превратились в князей. Но надежда Ярослава и Ростиславы, что новгородцы ухватятся на свою традицию «выкармливания» юных князей и Ярославичи станут в городе «своими», не осуществилась.
Наступившая летом дороговизна продолжалась осенью, когда на новгородские земли «нашёл дождь великий и день, и ночь», до начала декабря люди не видели ни единого светлого дня, не смогли ни убрать сено, ни возделать поля.
Я готов почти со стопроцентной уверенностью утверждать, что в своих бедах новгородцы винили именно Ярослава Всеволодовича. И не состоявшийся сразу после казни волхвов бунт все таки грянул. Этой казнью князь Ярослав прогневил языческий богов, которые отыгрались на новгородцах полной мерой. Во всяком случае именно так могли интерпретировать новгородцы свалившееся на их головы бедствия. Архиепископа буквально выбили с Софийского двора пинками, «как злодея пихая за ворота». Прямо с веча вооружённый народ ринулся громить дворы тысяцкого Вячеслава, Судислава и иных знатных людей, поддерживавших князя Ярослава. У тех, кому удалось бежать, хватали жён, «и бысть мятеж в городе велик».
Положение республики к тому времени стало ужасающим. Прибывший по призыву бояр в Новгород князь Михаил Черниговский первым делом вынужден был освободить от даней на 5 лет всех свободных крестьян-смердов, сбежавших в «чужую землю»: исход с поражённой недородом земли стал массовым. А бедствия и народное недовольство тем временем лишь усиливались. Даже выполняя всё по воле бояр, Михаил на новгородском столе не усидел и вынужден был уехать обратно в Чернигов. Интересно, что голод был остановлен только благодаря усилиям ганзейских купцов: Новгород был членом этого союза.

Впрочем Ярослав в это время тоже не сидел сложа руки, а пристально следил за своими врагами, скапливающимися в Пскове. Здесь, при активной поддержке Михаила Черниговского, готовилось новое выступление не столько против Новгорода, сколько против Ярослава. Однако Ярослав, узнав о задержании своего представителя, предпринял блокаду Пскова, и псковитяне перешли на его сторону, изгнав ярославовых врагов. Те бежали в Оденпе, где находился сын князя Владимира Псковского Ярослав. Ярослав Владимирович с новгородскими изгнанниками и немецкими рыцарями в начале 1233 г. взял Изборск, однако псковитяне отбили город, а самого Ярослава Владимировича вместе с переметнувшимися к немцам новгородцами привели в цепях к Ярославу Всеволодовичу.

«Озлобленные неудачей, немцы перестали скрываться за новгородско-псковскими «диссидентами». Крестоносцы напали на Тесов в земле Новгородской, захватили знатного человека Кирилла Синкинича и держали его в оковах в Медвежьей Голове. Сильной дружины у Александра Ярославича, княжившего тогда, ещё не было: пришлось звать на помощь отца. Зимой 1234 г. войско Ярослава расположилось в Новгороде. К нему присоединились ополчения республики из города и всей области. Сила, в рядах которой выступил со своей молодой дружиной Александр, двинулась на Юрьев – резиденцию епископа, который, как справедливо полагали на Руси, руководил атаками крестоносцев. Целью русского похода было нанести немцам экономический ущерб, который заставил бы епископа отказаться от враждебных действий.» (Богданов. «Александр Невский»)

Став лагерем у Юрьева, Ярослав принялся грабить и уничтожать имущество противника. Епископские рыцари из Юрьева и орденские братья из Медвежьей головы не стерпели обиды, вышли из крепости и напали на сторожевые посты. Русские полки, однако, были наготове и ударили навстречу врагу. Уцелевшие рыцари, сержанты и кнехты пытались бежать по хрупкому льду реки Омовжи, но лед треснул под их тяжестью с весьма печальными для беглецов последствиями. Подобрав несколько своих павших дружинников и завершив разорение окрестностей Юрьева, князья двинулись восвояси с радостными новгородцами, не потерявшими ни одного человека.

Едва успел Ярослав, прозорливо решивший задержаться в Новгороде и помочь сыну, отпустить большие полки в Переяславль, как на владения республики налетела литва. Лихие конники внезапно атаковали Старую Руссу и влетели через укреплённый посад до самого торга. Гарнизон во главе с княжеским наместником, Ярославов управитель-огнищанин с помощниками-гриднями, купцы и гости немедля схватили оружие и выбили врага из посада в поле. Ярослав немедленно откликнулся на зов жителей Руссы и вместе с сыном Александром бросился вдогонку за уходящими литовцами. В 120 километров от Руссы завязалось кровопролитное сражение. Литовцы были наголову разбиты. Немногие спасшиеся с поля боя бежали в леса, побросав добычу, защитное вооружение и 300 своих коней.

В 1235 году войска Изяслава и Михаила Черниговского захватили и опустошили Киев. В 1236 г. на Киев двинулся с низовыми и новгородскими полками Ярослав Всеволодович. Он взял город и одарил из богатой добычи новгородцев. По Руси гуляли наёмники-половцы. Её грабили союзные князья, венгры и поляки. А князья продолжали неистово биться друг с другом, опустошая землю ещё хуже, чем иноземцы.

Где находился Ярослав Всеволодович во время нашествия Батыя на Русь , летописи умалчивают. То ли в Киеве, то ли в Новгороде, то ли в Переяславле. В любом случае он не участвовал ни в битве на Коломне, ни в битве на реке Сити. Напомню, что в 1206 году шестнадцатилетний Ярослав за три недели проделал путь от столицы Владимиро-Суздальского княжества до Галича. То ли годы взяли свое, то ли помешали привходящие обстоятельство, но Ярослав Всеволодович явился во Владимир к «шапочному разбору», когда Батыева орда удалилась в половецкие степи. Что не помещало ему занять пустующий после смерти брата владимирский стол.

Поразительно, но уже в следующем 1239 году Ярослав ведет свои полки на Смоленск, под шумок захваченный литовцами. Литовцев он прогнал, но смоляне особого восторга по поводу действий нового великого князя Владимиро-Суздальского не выразили. И опять мы сталкиваемся с ситуацией, уже знакомой нам по событиям в Новгороде и Пскове. Богатый торговый город, а именно таким был Смоленск, отнюдь не спешит раскрывать объятия князю из рода Рюриковичей, более того готов уйти под руку «иноплеменного» литовского князя.
А тем временем ордынцы возвращаются из европейского похода и перед русскими князьями вплотную встает вопрос об установлении каких-то отношений с завоевателями. Вот что пишет по этому поводу Каргалов:

«Видимо, полного единодушия в Северо-Восточной Руси по этому вопросу не было. Сильные и богатые города на северо-западной и западной окраинах, не подвергшиеся татарскому разгрому (Новгород, Псков, Полоцк, Минск, Витебск, Смоленск), выступали против признания зависимости от ордынских ханов. Северо-западные русские земли, почти не пострадавшие от нашествия, не только сохранили свои богатства и вооруженные силы, но даже пополнили население за счет беглецов из восточных княжеств. Это оказывало, конечно, значительное влияние на внешнеполитический курс великого князя. Северо-Западной Руси, которая выступала против подчинения ордынскому хану, противостояла группировка ростовских князей: Владимир Константинович Углицкий, Борис Василькович Ростовский, Глеб Василькович Белозерский, Василий Всеволодович Ярославский. Их княжества сравнительно мало пострадали от нашествия Батыя: Ростов и Углич сдались без боя и не были, вероятно, разрушены татарами, а до Белоозера завоеватели вообще не доходили. Некоторые города Ростовской земли еще во время нашествия наладили, вероятно, какие-то отношения с завоевателями.» («Конец ордынского ига»)

Существование двух группировок - северо-западной, выступавшей против признания зависимости от Орды, и ростовской, склонявшейся к установлению мирных отношений с завоевателями, - во многом определяло политику великого владимирского князя. Причем обеим этим группировкам не за что было благодарить великих Владимиро-Суздальских князей, ни покойного Юрия Всеволодовича, бездарно погубившего свои полки, ни Ярослава Всеволодовича, пропадавшего невесть где в пору бедствий, однако полки свои сохранившего. Но если ростовцы пока еще держались за князей из Рюрикова дома, то новгородцы, смоляне, псковитяне уже готовы были поискать князей на стороне.

Собственно, никакого выбора у Ярослава Всеволодовича не было, вопреки мнению многих историков. Новый Владимиро-Суздальский князь слишком долго воевал с католиками и язычниками-литовцами, чтобы найти сочувствие и понимание в их стане. При этом речь шла не только о судьбе самого Ярослава, а о судьбе всего рода Рюриковичей, легитимность которых стремительно приближалась к нулю. Единственной опорой князя была православная, а точнее византийская ортодоксальная церковь. Но проблема и Ярослава и христианской церкви на Руси заключалось в том, что Византийская империя пала в 1204 году, а ее осколок Никейская империя сама отчаянно нуждалась в помощи ордынцев, чтобы устоять против агрессии католиков. Любой, даже самый слабый натиск ордынцев мог привести к падению великокняжеской власти и полному краху Владимиро-Суздальской Руси.

Между тем в начале 40-х годов положение победителя хана Батыя было немногим лучше, чем положения князя Ярослава. Смерть хана Угэдэя , последовавшая в конце 1241 года послужила сигналом к окончанию ордынского похода. Получив это известие, трое влиятельных царевичей из армии Бату – Гуюк, сын Угедэя, Бури, внук Джагатая и Мункэ, сын Тулуя, покинули войска и двинулись в Каракорум, готовясь вступить в борьбу за освободившийся трон. Наиболее вероятным кандидатом считался Гуюк , который был злейшим врагом Батыя. Вдобавок ко всем этим неприятностям под рукой Батыя практически не осталось ни войск, ни земли, где он мог бы эти войска набрать. Ибо по завещанию его деда Чингисхана земли улуса Джучи были поделены между братьями Батыя, а сам Батый являлся лишь номинальным владыкой. Правда, за ним сохранялись все завоеванные ордынцами земли от Волги до Днестра. И право сформировать регулярное войско. Увы Половецкая степь была разорена войной. А на татар из улуса Джучи он не мог положиться, в противостоянии с ханом Гаюком, который вот-вот готов был взлететь на великоханский трон. Не приходилось сомневаться, что каган Гаюк не замедлит расквитаться со своим личным врагом ханом Батыем. Ситуация создалась парадоксальная: ордынская империя в эту пору была сильна как никогда, а вот ее представитель в Восточной Европе хан Батый был слаб настолько, что вполне мог быть снесен даже малым порывом ветра. Другое дело, что смерть Батыя ровным счетом ничего Руси не давала, он легко мог быть заменен любым другим Чингизидом, лояльным Гаюку.

Батыю требовалось время, чтобы на покоренных землях сформировать новые тумены, подчиняющиеся только ему. Трудно сказать, знал ли Ярослав Всеволодович о проблемах хана Батыя, но явился он к нему с дарами, опередив, к слову, всех других князей, в самый нужный момент. Немудрено, что он был встречен с распростертыми объятиями. Батый обрел вассала, обладающей к тому же военной силой, пусть и недостаточной для войны с центральным правительством, но вполне достаточной для интриг и маневров. В свою очередь Ярослав Всеволодович получил не только ярлык на великое княжение, но и обрел легитимность, практически уже утерянную Рюриковичами. Не осталось в накладе и византийская церковь на Руси, получившая от Батыя ряд важных привилегий и ставшая в силу этого господствующей конфессией. С этого момента определяющей в политике Владимирского, а потом и Московского княжеств более чем на столетие стала ориентация на хана, или как его называли на Руси, «царя» Золотой орды. Ибо только золотоордынский «царь» мог служить надежным гарантом светской и духовной власти в Северо-Восточной Руси как для князей Рюрикова дома, так и для ортодоксальной византийской христианской церкви.

Следом за великим князем потянулись в Орду «про свою отчину» другие князья. В 1244 г. ездили в Орду и вернулись «пожалованы» князья Владимир Константинович Углицкий, Борис Василькович Ростовский, Василий Всеволодович Ярославский.

Поездка Ярослава Всеволодовича в Каракорум, скорее всего, была частью интриги, которую вел Батый против избрания на престол хана Гаюка. В определенном смысле это была демонстрация силы. И вершившая все дела в Карокоруме и ордынской империи вдова Угэдея и мать Гаюка Торагэны-хатун ее оценила. Судя по всему, Ярослава Всеволодовича отравили именно по ее приказу, но целью этого отравления было ослабление не столько Руси, сколько Батыя. Если верить папскому послу Паоло Карпини, находившемуся в ту пору в Каракоруме, то ханша задумала отравить не только Ярослава, но и его наследника Александра, дабы обезглавить Русь, но последний на ее зов не откликнулся. И сделал это, надо полагать, не без согласия хана Батыя.

Ярослав II (Феодор) Всеволодович (1190-1246) - кн. новгородский, впоследствии вел. князь, отец св. Александра Невского. В 1201 г. Я. был назначен отцом (Всеволодом III Большое гнездо) князем Переяславля южного. В 1203 г. ходил на половцев. В 1206 г. жители г. Галича (в Червонной Руси) избрали его князем, но Я. был изгнан оттуда кн. Рюриком Ростиславичем и его союзниками, которые положили отдать Галич Владимиру Игоревичу, кн. северскому. Я. возвратился в свой Переяславль, но и оттуда вскоре был изгнан Всеволодом Чермным, кн. черниговским. В 1208 г. Я. был послан отцом на княжение в Рязань, после похода Всеволода III против Рязанского княжества, в котором принимал участие и Я. Рязанцы вскоре возмутились против Я., за что Рязань была сожжена Всеволодом, а Я. удалился во Владимирское княжество. В 1209 г. Я. был послан отцом вместе с старшими братьями против Новгорода, который хотел поставить своим князем Мстислава Мстиславича , что не нравилось Всеволоду III; дело кончилось примирением сторон. После смерти Всеволода III (1212) в борьбе старших братьев из-за великого княжения Я. держал сторону Юрия против Константина. В 1215 г. Я. был приглашен на княжеский стол новгородцами, где торжественно был встречен архиеп. Антонием и жителями. Он стал княжить с неимоверной строгостью и самовластием, схватил новгородского тысяцкого (Якуна Зуболомича) и новоторжского посадника и отправил их в оковах в Тверь, а сам, засев в Торжке, прекратил подвоз хлеба в Новгород. Новгородцы дважды посылали к нему послов, желая примирения, но Я. продолжал действовать по-прежнему. Тогда сторону новгородцев принял Мстислав Удалой (прежний их князь) и брат Я. Константин; за Я. вступился Юрий, но оба последние были разбиты наголову в битве на р. Липице (21 апр. 1216). В 1222 г. мы снова видим Я. новгородским князем, по приглашению новгородцев. В том же году Я. ходил с новгородцами на г. Колывань (Ревель), разорил всю Чудскую землю, взял большую добычу и полон, но города не мог взять. Вскоре Я. добровольно покинул Новгород (около 1224 г.). В 1225 г. Новгородская земля подверглась опустошительному набегу литовцев, и Я. «сжалился» над новгородцами, по словам летописцев, выступил с другими князьями против литовцев; последние были разбиты близ Усвята, у них отбита добыча и некоторые их князья попали в плен. После этого новгородцы усиленно звали Я. к себе, и он согласился. Зимой 1226 г. Я. ходил в Финляндию на Емь (Ямь), «где, по замечанию летописи, ни един от князь рускых не взможе бывати, и всю землю их плени». В 1227 г. он, без всякого насилия с своей стороны, крестил корел, соседей Еми. В том же году Я. поссорился с новгородцами из-за Пскова, который он хотел совершенно подчинить своей воле; он требовал, чтобы новгородцы шли с ним на Псков, но они отказались. Я. уехал в Переяславль-Залесский, оставив в Новгороде сыновей (Феодора и Александра). В том же 1228 г. Я. участвовал в походе брата своего Юрия на Мордву, затем захватил новгородскую волость Волок; новгородцы прислали послов с требованием возвратить Волок; Я. не только не отдал его, но удержал послов в плену. В 1230 г. Я. снова был призван новгородцами на княжение. В 1234 г. он выступил против немцев, нападавших на новгородско-псковские земли; немцы были разбиты и заключили мир; тогда же было нанесение поражения и литовцам. В 1236 г. Я., по настоянию брата Юрия (вел. кн. владимирского) и Даниила Галицкого, занял киевский великокняжеский престол, оставив в Новгороде сына Александра (Невского). 4 марта 1238 г. Юрий, вел. кн. владимирский, пал в битве с татарами на р. Сити, и Я., по праву старшинства, занял престол великокняжеский во Владимире. В это время его стольный город представлял из себя груды развалин. Я. прежде всего позаботился о приведении в порядок столицы, об очищении ее от трупов, наполнявших не только дворы и улицы, но даже храмы; затем он старался собрать и ободрить разбежавшихся от татарского нашествия жителей. Литовцы, пользуясь стесненным положением сев.-вост. Руси, беспокоили Смоленск. Я. пошел против них, победил и пленил их князя. Мирная деятельность Я. была потревожена новым набегом татар на Суздальскую землю (разорение Мурома) в 1239 г. Батый, основав свою резиденцию в Сарае, потребовал к себе на поклон русских князей. Я. отправился в Сарай в 1243 г., а сына Константина послал в Татарию к великому хану. Батый принял и отпустил Я. с честью и дал ему старейшинство во всей Руси. В 1245 г. Я., вместе с братьями (Святославом и Иваном) и племянниками, вторично отправился в Орду. Спутники его вернулись в свои отчины, а Ярослава Батый послал на берега Амура к великому хану. Здесь ему пришлось принять «много томления», по выражению летописца: против него велась, судя по некоторым сказаниям, какая-то интрига, действующими лицами которой являются боярин Феодор Ярунович и ханша, которая под видом угощения поднесла Я. яду. Великий князь уехал от хана уже больным; через неделю (30 сент. 1246 г.) в дороге он скончался. Тело Я. было привезено во Владимир, где и похоронено в Успенском соборе. Летописи вообще скупы на похвалы Я.; но одна из них («П. С. Р. Л.», VII, 156) говорит, что он «положи душу свою за други своя и за землю Русскую», а рукописные святцы причисляют его к лику святых.