Государственная революция ленин. Комментарии. Письмо к Бебелю

Ленин развил учение Маркса и Энгельса о двух фазах коммунистического общества, различия между которыми определяются уровнем развития плодотворных сил, степенью экономической, политической и культурной зрелости. Показал, что переход от одной фазы к другой требует строжайшего контроля со стороны общества и со стороны государства. Отмирание государства Ленин связывает с строем коммунизма, с преодолением антагонистичности между физическим и умственным трудом, между городом и деревней, с процессом слияния наций.

Книга В.И. Ленина "Государство и революция" сыграла огромную роль в абстрактном и идеологическом вооружении большевистской партии, российского пролетариата и международного коммунистического и рабочего движения, ее основные идеи легли в основу утилитарной деятельности Коммунистической партии по созданию и развитию социализма в нашей стране и других странах.

В предлагаемой вниманию современного читателя работе сделана попытка проанализировать основные положения книги В.И. Ленина "Государство и революция" и показать ее остроту, как для настоящего времени, так и для ближайшего будущего.

6-я глава книги В.И. Ленина "Опошление марксизма оппортунистами" опущена.

Основной квинтэссенцией работы является точное определение Лениным понятия государства:

"Государство - продукт непримиримости классовых противоречий"

Это определение полностью развенчивает стереотип, навязанный вековым господством государства над всеми сферами общества, по которому государство определялось и продолжает определяться сейчас как абсолютное благо, неразрывно связанное с процветанием народа. Эта хитрая подмена понятий веками путала и продолжает путать умы совершенно искренних патриотов, отождествляя понятие, Родина и государство, подменяя понятие Родины понятием государство, подменяя любовь к Родине - лояльностью к государству, служение Родине - служению государству. Ещё более точное определение государству дает Ф. Энгельс в своей работе "Происхождение семьи, частной собственности и государства":

"Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. Определяющее значение в устранении этой репрессивной системы, именуемой государством (этимология "государство" в восходит к древнему "господарю", т. е человеку, имеющему чрезвычайные полномочия и неограниченность во власти над другими людьми) играет РЕВОЛЮЦИЯ. Об этом говорит и Ленин:

"Если государство является продуктом непримиримости классовых противоречий и если оно сила, стоящая над обществом и "все более и более отчуждающая себя от общества". Явно, что освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан и в котором это "отчуждение" воплощено.

Для поддержания надчеловеческого и бесчеловечного государства необходим свой репрессивный аппарат - армия и полиция, а также усмиряющие институты, оправдывающие эту бесчеловечную эксплуатацию - официальная церковь и многочисленные "патриотические" кружки, фильмы, и прочая скверная пропаганда симулякра истинного патриотизма. Об этом точно высказывается Ф. Энгельс:

"Постоянное войско и полиция суть главные орудия силы государственной власти"

Он также очень точно отмечает подмену государством своих интересов патриотическим угаром с их типичным клише, например, "защиты Родины", его слова, воспроизводит Ленин:

"Энгельс умел еще в 1891 году указывать на "конкуренцию завоеваний", как на одну из важнейших отличительных черт внешней политики великих держав. А негодяи социал-шовинизма в 1914 - 1917 годах, когда именно эта конкуренция, обострившись во много раз, породила империалистскую войну, прикрывают защиту грабительских интересов "своей" буржуазии фразами о "защите отечества", об "обороне республики и революции" и т.п.!"

Современные российские власти совершенно достоверно определяют главного врага развития России - коррупцию, забывая, правда упомянуть, что они сами являются ее причиной и неотъемлемой частью. О коррупции четко и точно высказывался и Ленин:

Четко Ленин определяет также и процесс капиталистической монополизации, сильный удар которой мы почувствовали на себе совсем недавно, в 2008 г. Результаты этого процесса печальны, но предсказуемы: Увеличение вдвое количества российских миллиардеров, увеличение их совокупного капитала, разорение мелких и средних предприятий и банков, их скупка по - дешевке более значительными и, соответственно, увеличение вдвое армии безработных, последующее уничтожение "среднего класса", оскудение широких масс населения:

В своей работе "Государство и революция" Ленин приводит очень интересную альтернативу репрессивному государству, приводя нам размышления К. Маркса об опыте функционирования Парижской Коммуны в 1871 г.:

"Полиция, до сих пор бывшая орудием государственного правительства, была немедленно лишена всех своих политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время. То же самое - чиновники всех остальных отраслей управления. Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии и выдачи денег на представительство высшим государственным чинам исчезли вместе с этими чинами. По отходе постоянного войска и полиции, этих орудий материальной власти старого правительства, Коммуна немедленно взялась за то, чтобы сломать орудие духовного притеснения, силу попов. Судейские чины потеряли свою выглядящую независимость. они должны были впредь избираться открыто, быть ответственными и сменяемыми. Итак, разбитую государственную машину Коммуна заменила более полной демократией: уничтожение постоянной армии, полная выборность и сменяемость всех должностных лиц. Многие согласятся что было бы неплохо применить данный опыт Парижской Коммуны и в современных российских условиях, в стране, погрязшей в бесправии, бюрократизме и коррупции. И ещё несколько слов Ленина об ответственности власти перед народом:

"Парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями"

Большое значение в жизни каждого общества имеет национальный вопрос. Большая часть межнациональных противоречий возникает по вине и в интересах государств, спорящих между собой. Решить этот вопрос - отнять все козыри у эксплуататоров. Многие монархисты и псевдонационалисты, не понимающие глубинную суть национального вопроса, сегодня обвиняют марксистов в его полном игнорировании. На деле именно "левые" распознали ловушку государства с его игрой в национальный шовинизм под вывеской патриотизма. Вот как об этом рассуждал К. Маркс на примере Парижской Коммуны:

Неплохую "замену" государству дает нам Энгельс в своем письме к Бебелю:

"Мы предложили поэтому поставить везде вместо слова государство слово: "община" (Gemeinwesen), прекрасное старое немецкое слово, соответствующее французскому слову "коммуна" В данном случае мы возвращаемся к более справедливому, народному самоуправлению, которое Энгельс трактует так:

Также чрезвычайно важными и актуальными в свете современных событий являются рассуждения Ленина о "свободе" капиталистического общества, которая в данных условиях может являться лишь весьма односторонней свободой, свободой для меньшинства в ущерб интересам большинства:

"Свобода капиталистического общества всегда остается приблизительно такой же, какова была свобода в древних греческих республиках: свобода для рабовладельцев. Современные наемные рабы, в силу условий капиталистической эксплуатации, остаются настолько задавленными нуждой и нищетой, что им "не до демократии", "не до политики". Что при обычном, мирном течении событий большинство населения от участия в общественно-политической жизни, отстранено в капиталистическом обществе, мы имеем демократию сокращенную, убогую, фальшивую, демократию только для богатых, для меньшинства"

Ленин очень логично, точно и конспективно приходит к необходимому выводу о соотношении государства и свободы:

"Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства"

На этот случай (случай уничтожения репрессивного государства посредством революции), у Маркса, Энгельса, Ленина был разработан свой план негосударственного управления, который можно выразить тезисами самого Маркса и Энгельса:

• 1) не только выборность, но и сменяемость;
• 2) плата не выше платы рабочего;
• 3) переход немедленный к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились "бюрократами" и чтобы, поэтому никто не мог стать "бюрократом".

[Глава книги МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ: ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА (ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬТЕРНАТИВЫ: 1903-1929 гг.). В 2-х книгах. Кн. II. Большевистская концепция демократии (1917-1929 гг.). Часть первая.- Кишинев: Editura «Arc», 1995.-XVI+280 с.]

3.2. Сочинение В. И. Ленина «Государство и революция»- теоретико-пропагандистская утопия (и ребус) большевизма, «литературный памятник» радикальнопримитивно-демократической,
революционно-охлократической (ясный смысл) и партолигархической (сокровенный смысл) политической культуры, выразитель психологии, менталитета стихийных движений пролетарских, люмпен-пролетарских масс

3.2.1. «Государство и революция»: Основные
идеи концепции пролетарской демократии. Антиномии концепции

3.2.1.1. Две группы политических идей «Государства и революции». Теоретические предпосылки большевистской концепции демократии.

«Государство и революция» - самое влиятельное, по мнению одних, самое интересное, по мнению других исследователей[См.:Примечание 20], произведение Ленина - мировой (и апологетической и критической) литературой комментировалось бесчисленное количество раз под различным ракурсом анализа.

Тем не менее, ввиду того исключительного места, которое занимает это сочинение в суммировании и обосновании ключевых идей политической доктрины большевизма, его концепции демократии, той весьма существенной, хотя и противоречивой роли, которое оно сыграло в идеологическом обеспечении политической практики большевизма, необходимо остановиться на анализе и оценке его основных положений.

Это следует сделать также и потому, что сам Ленин придавал своей концепции «государства-коммуны», вполне сложившейся к моменту написания, столь большое значение, что по поводу работы «Марксизм о государстве», являющейся подготовительным материалом к «Государству и революции», написал Л. Б. Каменеву в июле 1917 г. своего рода письмо-завещание: обязательно опубликовать ее, если автор будет убит.

В своем сочинении вождь большевизма, наряду с центральной проблемой «ПС1-Р-ПС2», или «пролетарская революция - государство» и сопряженной ключевой - «диктатура пролетариата», много внимания уделяет разработке концепции иной, чем буржуазная, пролетарской демократии, продолжая углублять идеи, сформулированные ранее. Ничего принципиально нового по сравнению с ленинской линией прежних лет, в этой работе нет, она являлась продолжением его взглядов.

Хотя Ленин поставил перед собой задачу, прежде всего, восстановить искаженное, по его мнению, оппортунистами II Интернационала истинное учение Маркса и Энгельса о государстве, а также о диктатуре пролетариата, в действительности эту задачу он не выполнил. Игнорируя многомерность политической доктрины классиков марксизма, амбивалентность их концепции демократии, он востребовал из теоретического наследия основоположников марксизма лишь те положения, которые могли обосновать его собственную точку зрения, а главное - теоретически оправдать его антимарксистскую политическую тактику 1917 г.

Как мы уже показали в первой главе, он сфальсифицировал (сознательно или несознательно - это другой вопрос) ряд политических идей К. Маркса и Ф. Энгельса: а) «слома» государственной машины в ходе пролетарской революции; б) диктатуры пролетариата; в) формально-демократического и относительно мирного пути пролетарской революции; г) демократической республики как формы диктатуры пролетариата.

Основные политические идеи «Государства и революции» по отношению к существующим политическим институтам можно подразделить на две группы.

В первой из них отвергаются традиционные общегосударственные, а также классические демократические политические институты: парламентаризм, разделение властей (причем Ленин вовсе не упоминает судебную власть как равноправную с законодательной и исполнительной властями), чиновничество, судейское сословие, постоянная армия, полиция, общегражданская политическая свобода и т. д.

Во второй группе формулируется концепция «государства-коммуны», согласно которой взамен сломанных в ходе пролетарской революции традиционных политических институтов предлагается институт выборности и сменяемости всех должностных лиц на первом этапе, а впоследствии введение форм прямой демократии: участие в управлении вначале большинства, а затем и всего взрослого, поголовно вооруженного социально однородного населения.

Адекватной институциональной формой «пролетарской» прямой (примитивной) демократии признается только республика Советов как система Советов снизу доверху.

Вместе с тем в брошюре «Удержат ли большевики государственную власть?», уточняющей и развивающей некоторые идеи «Государства и революции», Ленин дополняет свою концепцию положением, что и в существующем государственном аппарате наряду с той частью, которую надо разбить (постоянная армия, полиция, чиновничество и т. д.), имеется часть, которую надо сохранить, вырвав из подчинения капиталистов и подчинив пролетарским Советам: это «аппараты учета вроде банков, синдикатов, почты, потребительских обществ, союзов служащих».

В основе ленинской концепции демократии (как и всей, политической доктрины в целом) лежит иллюзорная, утопическая теория отмирания государства и вообще публично властных отношений как таковых, провозглашенная классиками марксизма и абсолютизированная вождем большевизма в «Государстве и революции».

Эта идея, в свою очередь, непосредственно зиждется, во-первых, на основополагающей утопической иррациональной вере марксизма в конкретную возможность формирования в новых, постреволюционных условиях нового, лишенного недостатков идеального человека, а во-вторых, на иллюзорном предположении об упрощении подавляющего большинства функций государственной власти по мере развития технической цивилизации, что и позволяет, по мнению Ленина, приобщить к управлению «всех грамотных людей».

Еще одной теоретической предпосылкой концепции Ленина является абсолютизация им мыслей, высказанных Марксом и Энгельсом в связи с обобщением опыта Парижской коммуны. И хотя впоследствии, как мы уже установили в первой главе, основоположники марксизма стали более критически относиться к политическому опыту Парижской коммуны, Ленин тенденциозно подбирал и использовал в качестве аргументов лишь те цитаты классиков, которые подтверждали его одностороннюю интерпретацию опыта Коммуны, не замечая тех, которые ставили ее под сомнение.

Если суммировать разрозненные высказывания Ленина, то концепция «пролетарской» (и «советской») демократии, в концентрированном виде выраженная в «Государстве и революции», сведется к следующим основным пунктам.

3.2.1.2. Идеал радикальнопримитивной, прямой демократии масс - декларируемая основа большевистской концепции пролетарской демократии

Ленин изначально отвергает почти все (об исключениях мы поговорим дальше) достижения мировой политической мысли последних столетий (либерально-демократическую традицию) и существующие демократические институты и нормы западной цивилизации. Он предлагает учиться на «опыте массового движения», у стихийно складывающихся в ходе революции институтов примитивной демократии, радикально настроенного пролетариата, осуществляющего массовые прямые действия.

Но, призывая учиться на примере массового движения, Ленин, достаточно ясно, хотя еще и абстрактно, представляя, какая политическая система ему нужна, сам (вопреки самой идее самодеятельной пролетарской демократии) осуществляет выборку того, что может быть использовано пролетариатом, а что нет.

Мера полноты демократии как таковой определяется мерой распространения форм прямой демократии, степенью выборности и сменяемостью всех должностных лиц, мерой участия большинства, а затем и всех (в бесклассовом обществе) в выполнении функций государственной (безгосударственной) власти.

Ленин по сути дела бездоказательно, априори исходит из того, что <<на основе социализма «примитивная» демократия будет не примитивной>>. Отвергаются парламентаризм, принцип разделения властей, правовое государство, политические права и свободы.

Вместе с тем в «пролетарской» демократии сохраняются принципы выборности и представительства, представительные учреждения, в которых осуществляется единство законодательной и исполнительной власти: в них депутаты, «должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями».

Солидаризируясь с классиками марксизма (непосредственно следуя за ними) и разрабатывая дальше положения утопичной и иллюзорной, имеющей многовековую историю, теории отмирания государства, власти, управления людьми, преодоления бюрократии, Ленин в то же время, вполне реалистично полемизируя с анархистами, утверждал, что, так как уничтожение чиновничества сразу и повсюду невозможно, то пролетарская революция в сфере государственного и хозяйственного управления должна начаться (после немедленного слома старой бюрократической машины и начала строительства новой) со сведения государственных чиновников и специалистов, управляющих-хозяйственников на роль простых исполнителей поручений вооруженного пролетариата, создающего железную дисциплину.

Вместе с тем он предлагал поэтапное и расширяющееся привлечение пролетариата, революционного охлоса к управлению: <<Мы не утописты,- писал Ленин в брошюре «Удержат ли большевики государственную власть?», корректирующей некоторые идеи «Государства и революции».- Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством... Но мы... требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, т. е. к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту>>.

3.2.1.3. Мифологемы и идеологемы ленинской концепции «управляющие/управляемые» («у/у») в контексте большевистской концепцииБ демократии

3.2.1.3.1. Проблема аутентичного реконструирования ленинской концепции «у/у».
Три слоя «управляющих»

Вопрос о том, как Ленин в «Государстве и революции» ставит и разрешает проблему «управляющие/управляемые», частную проблему бюрократии, нуждается в более детальном исследовании.

Это объясняется не только тем важным местом, которое занимает указанная проблема в большевистской концепции пролетарской демократии, но и тем, что здесь мы сталкиваемся с проблемой аутентичного реконструирования воззрений вождя по данному вопросу, осложненной широко распространенным среди исследователей стереотипом, будто Ленин считал, что «весь вооруженный и освобожденный народ будет непосредственно осуществлять все функции по управлению государством, хозяйством, судом, обороной, поддержанием общественного порядка и т. д.».

Ученые, придерживающиеся подобного мнения, проходят мимо того обстоятельства, что - как нетрудно установить при текстуальном анализе - согласно теоретической схеме вождя, сразу же после завоевания власти «пролетариатом» должны функционировать три слоя «управляющих».

Первый слой составляют в большинстве своем старые специалисты (инженеры, техники, бухгалтеры, агрономы и пр.), непосредственно занятые управленческим трудом в народном хозяйстве, и в меньшей мере старые чиновники, занятые в сфере государственно-административного управления.

Второй слой включает в себя вооруженных пролетариев, организованных в Советы, в рабочую милицию как исполнительные органы Советов и в другие пролетарские институты и непосредственно контролирующих и надзирающих за специалистами и чиновниками (пока те существуют).

Третий слой управляющих составляют партийные олигархи, функционеры, воспитывающие, организующие пролетариат и руководящие им. В отличие от прямо называемых в тексте двух первых слоев «управляющих», непосредственно в «Государстве и революции» о слое партийных функционеров речь не идет, но они подразумеваются в том фрагменте сочинения, где речь идет о руководящей и организующей роли «рабочей партии».

Кроме того, Ленин подразумевает их существование и в другой, более ранней своей работе, майской (1917 г.) статье «Неминуемая катастрофа и безмерные обещания», когда пишет о необходимости выдвижения талантливых организаторов из всех слоев народа (очевидно, что выдвигать и контролировать их будет партия).

Прежде всего, следует особо подчеркнуть то обстоятельство, что Ленин, выделяя в составе первого слоя две группы - специалистов, занятых управленческим трудом в производственно-технической сфере («управлением вещами», по терминологии А. Сен-Симона/ Ф. Энгельса), и бюрократию, - предначертал им различные судьбы в будущем: сохранение первых и упразднение вторых.

Внимательный и скрупулезный анализ текста «Государства и революции» убеждает, что (как это ни покажется непривычным, даже парадоксальным на фоне мифов, распространенных о «Государстве и революции») нигде в своем сочинении вождь большевизма ни прямо, ни косвенно не пишет о ненужности и упразднении в послереволюционном будущем специалистов - инженеров, техников, агрономов и т. д. Он или обходит стороной этот вопрос, или в скобках замечает, что не надо смешивать вопрос о контроле и учете, осуществляемых вместо капиталистов, чиновников вооруженными пролетариями, с вопросом «о научно образованном персонале инженеров, агрономов и пр.: эти господа работают сегодня, подчиняясь капиталистам, будут работать еще лучше завтра, подчиняясь вооруженным рабочим».

Более ясно и определенно мысль о важности и нужности использования пролетариатом старых специалистов Ленин аргументировал (учитывая критику со стороны оппонентов своей концепции «государства-коммуны», но публично в этом не признаваясь) в статье «Удержат ли большевики государственную власть?».

Кроме преимущественно угнетательского аппарата - постоянной армии, полиции, чиновников, отмечал вождь, в современном государстве есть и аппарат, «связанный особенно тесно с банками и синдикатами» и выполняющий «массу работы учетно-регистрационной». Этот аппарат, считал Ленин, разбивать нельзя. «Его надо вырвать из подчинения капиталистам, от него надо отрезать, отсечь, отрубить капиталистов с их нитями влияния, его надо подчинить пролетарским Советам, его надо сделать более широким, более всеобъемлющим, более всенародным».

А служащих такого аппарата, выполняющих работу «счетоводства, контроля, регистрации, учета и счета» и в большинстве своем находящихся в пролетарском или полупролетарском положении, можно и нужно одним указом пролетарского правительства - при условии контроля и надзора Советов - перевести на положение государственных служащих, которых социалистическому государству понадобится много больше, чем буржуазному.

Но описанным моментом не ограничивается, как мы уже упоминали, ленинская постановка вопроса о старых специалистах. Кроме привлечения тех из них, которые заняты в народном хозяйстве, Ленин в «Государстве и революции» считал возможным и необходимым допустить на административные должности в первое время после завоевания власти также и представителей старого чиновничества (специалистов государственно-административного управления), но только при соблюдении условий, что они работают: а) не в старом административном аппарате (он в принципе ломается), а в новом, строящемся; б) не по назначению, а будучи выборными; в) сменяясь в любое время; г) с окладом не выше средней зарплаты квалифицированного рабочего.

Более того, в работе «Государство и революция» есть одно важное положение (редко цитируемое в литературе, на что справедливо обращал внимание Б. М. Лазарев), позволяющее сделать вывод, что и Ленин в вопросе о сломе старого аппарата управления проявлял некоторую гибкость.

Так, анализируя критику Паннекука Каутским, Ленин писал: <<Каутский обнаруживает «суеверное почтение» к «министерствам», но почему они не могут быть заменены, скажем, комиссиями специалистов при полновластных и всевластных Советах рабочих и солдатских депутатов?

Суть дела совсем не в том, останутся ли «министерства», будут ли «комиссии специалистов» или иные какие учреждения, это совершенно неважно. Суть дела в том, сохраняется ли старая государственная машина (связанная тысячами нитей с буржуазией и насквозь пропитанная рутиной и косностью) или она разрушается и заменяется, н о в о й>>.

Понятно, что, исходя из контекста ленинского сочинения, не следует искать в процитированном тексте какой-то потаенный смысл или придавать ему большее значение, чем он то¬го заслуживает. Для Ленина установление той или иной институциональной формы исполнительно-распорядительных учреждений («министерства», «комиссии специалистов» и т. п.) как органов полновластных и всевластных Советов не играет особой роли в системе диктатуры пролетариата при условии их полного подчинения и подконтрольности Советам и слома старого подведомственного бюрократического аппарата.

Но этот фрагмент симптоматичен как свидетельство политической гибкости Ленина и его умения правильно вычленять главное в конкретном политическом моменте.

Состав второго слоя управляющих, в отличие от первого, не постоянен, в него входят поочередно - воплощая идеал примитивной демократии - вначале часть пролетариев, затем все пролетарии и, наконец, все трудящиеся, сочетающие попеременно труд на производстве с выполнением функций контроля и надзора.

Как известно, находясь еще за пределами революционной России и пребывая в состоянии революционно-романтического экстаза, Ленин в «Письмах из далека» писал, что институт пролетарской (а затем и всенародной) милиции (всеобщее вооружение пролетариата, крестьянства, всего народа) возьмет на себя не только функции обороны и охраны общественного порядка (функции «народной армии» и «полиции»), но и контроль за мерой производства и мерой потребления, проведением трудовой повинности.

По приезде в Россию, непосредственно наблюдая на практике «плюсы» и «минусы» деятельности рабочей милиции и размышляя (про себя, не артикулируя в тексте) над доводами своих оппонентов, Ленин конкретизировал и скорректировал свое положение о пролетарской (и всенародной) милиции в направлении частичного ограничения ее функций и полномочий, сфер управления, предложив, наряду с участи¬ем в ее работе всего пролетариата, всего народа, выдвигать также из всех слоев талантливых организаторов, проверять их на деле и <<проводить в «министры» - не в старом смысле, не в смысле награждения портфелем, а в смысле должности общенародного инструктора, разъездного организатора, помощника в деле налаживания повсюду строжайшего порядка, величайшей экономии человеческого труда, строжайшей товарищеской дисциплины>>, т. е. счел необходимым определить узкий слой управляющих из рабочих и других слоев народа, непосредственно организующих пролетарскую (и всенародную) милицию и управляющих ею.

(Повторим, что Ленин в тексте обходит стороной вопрос о том, кто же будет выдвигать «талантливых организаторов» и проверять их на деле. Но, очевидно, для вождя само собой разумеющимся является то, что именно большевистская партия, ее функционеры будут выявлять и выдвигать, а значит и сменять «талантливых организаторов».)

Более того, разрабатывая в «Государстве и революции» проблему поэтапного перехода к поголовному управлению по мере созревания предпосылок, Ленин вполне определенно высказывал мысль, что управление государством при переходе от капитализма к социализму доступно не всем трудящимся, а преимущественно горожанам, образ жизни и деятельность которых на базе капиталистической экономики, техники и культуры лишь и позволяет выполнять управленческие функции.

Сам же контроль и надзор пролетариев за специалиста¬ми и чиновниками Ленин предполагал осуществить двояким образом: «снизу», через механизм революционной демократии на уровне предприятий, учреждений, и условно «сверху», посредством Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Понятно, что три слоя управляющих не может не означать и три структуры управления.
Таким образом, Ленин, надеясь своей моделью управляющей системы покончить с бюрократией и бюрократизмом, по сути дела умножает количество людей, занятых разного рода управленческим трудом и утраивает количество управленческих структур. (Более подробно вопрос об опасности нового типа бюрократизма, таившейся в ленинской схеме управления постреволюционным обществом, мы рассмотрим далее.)

По Ленину, только в конце переходного периода по мере подготовки «своих» специалистов, роста общекультурного и образовательного уровня трудящихся масс, повышения их дисциплинированности и сознательности в ходе дальнейшего постулируемого им упрощения функций управления трехслойность управляющих структур должна будет смениться двуслойностью, чтобы затем - по мере построения коммунизма и воспитания нового человека - вместе с отмиранием государства и управленческих структур исчезнуть вообще (за исключением «технократов», занятых «управлением вещами»).

Правда, здесь следует сделать одно небольшое уточнение.

Трехслойность управляющих ясно обозначена у Ленина в системе управления народным хозяйством, как в целом по стране, так и на отдельных предприятиях, но в системе государственно-административного управления наличие первого слоя - старых чиновников - не безусловно, а вероятностно, что и понятно, ибо концепция «государства-коммуны» основывается в принципе на системе Советов снизу доверху, на поголовном и непосредственном участии всех трудящихся в управлении и на единстве законодательной, исполнительной и контролирующей власти. И только на начальном этапе формирования PC возможно не спорадическое, а более или менее широкое использование бывших чиновников в строящемся новом аппарате управления.
В целом же, как мы видим, взгляды Ленина на решение проблемы «управляющие/управляемые», изложенные им в «Государстве и революции», весьма отличаются от вульгаризированной интерпретации ленинизма, согласно которой Ленин предлагает тотчас же после революции перейти к по¬головному участию всех трудящихся к управлению, к тому же полностью отказавшись от услуг старых специалистов и чиновников.

ПРИМЕЧАНИЯ

20 Фишер Л. Жизнь Ленина. London: OPI, 1970. С. 177; Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С. 103.

21 Современного исследователя подстерегает опасность пренебрежительного в лучшем случае, а то и просто тотально и огульно негативного отношения к той горе (в буквальном смысле слова) апологетической литературы, посвящен¬ной в той или иной мере «Государству и революции», которая была опубликована в СССР за более чем семь десятков лет. Подобная позиция, безусловно, имеет под собой веские основания. Но при этом надо отличать ошибочные выводы и панегирические оценки, высказанные в адрес ленинского утопического проекта, как правило, всеми писавшими на эту тему, от самого текстуального анализа, проведенного рядом отечественных обществоведов достаточно адекватно.

Еще в 20-е гг. как из рога изобилия «посыпались» многочисленные сочинения большевистских авторов. Здесь, прежде всего, выделяется статья Е. Пашуканиса из юбилейного номера журнала «Революция права»: Пашуканис Е. Десятилетие «Государства и революции» Ленина // РП. 1927. № 4. С. 9-22. Среди других можно назвать: Гойхбарг А. Ленин о государстве // СП. 1924. № 6. С. 3-23; Каценбоген С. Ленин и государство // Труды Белорусского государственного университета.1925. № б-7. С. 1-9; Луппол И. Ленин как теоретик пролетарского государства // ПЗМ. 1924. № 2. С. 173-195; Нечаев И. Открытие В. И. Лениным учения Маркса и Энгельса о государстве // Коммунист (Нижний Новгород). 1924. № 1. С. 108-111; Пашуканис Е. Ленин и вопросы права // Революция права. Сборник № 1. Изд-во Ком. Академии, 1925. С. 40-60; Разумовский И. К воззрениям Ленина на государство и право // ПЗМ. 1926. № 1. С. 31-53; Рязанов Д. Ленин как теоретик пролетарского государства // Правда. 1924. 4 марта. № 52; Стучка П. Ленинизм и государство. (Политическая революция). М.: Прометей, 1924.- 174 с.; Стучка П., Вечер В. Ленин о пролетарском государстве / С предисловием и примечаниями составителей: Хрестоматия. М.: ГПЗ, 1924.-440с.; Стэн Я. Марксизм и ленинизм // КИ. 1925. № 2. С. 39, 94-108.

См, также: Адоратский В. Диктатура // Энциклопедия государства и права. Вып. II. М.: Изд-во Ком. Академии, 1925. С. 927-937; Он же. О государстве. М,: Изд-во Соц. Академии, 1923.- 148 с.; Он же. Рец. на «Революционную роль права и государства» П. Стучки // ПиР. 1923. № 2. С. 186-187; Ангаров А. К вопросу о классовой борьбе и диктатуре пролетариата // РП. 1927. № 3. С. 40-47; Он же. Де-Лион и Ленин по вопросу о пролетарском государстве // РП. 1927. № 4. С. 33-45; Берман Я. Основные вопросы теории пролетарского государства. М.: Изд-во Наркомюста РСФСР, 1925.- 147 с.; Бошко В. Очерки развития правовой мысли: от Хаммураби до Ленина. Харьков: Изд-во Наркомюста УССР, 1925.- 570 с.; Бухарин Н. Теория пролетарской диктатуры // Атака: Сб. статей. М.: ГИЗ, 1924. С. 89-114.

Весьма примечательно, что Н. Бухарин в этой своей работе, впервые изданной в 1919 г., излагая большевистскую теорию пролетарской диктатуры, в основном тексте никак не касается «Государства и революции», хотя дважды упоминает ее в примечаниях, присовокупив при этом эпитеты «великолепная книжка» и «блестяще изложена»; Он же. Ленин как марксист. М.: Пролетарий, 1924.- 52с.; Гурвич Г. Основы советской конституции. М.: ГИЗ, 1924.- 162 с.; Он же. Общественная организация классового господства // СП. 1926. № 3. С. 3-26; Деборин А. Диктатура пролетариата и теория марксизма // ПЗМ. 1927. № 10- 11. С. 5-45; Ильинский И. Введение в изучение Советского права. М.: ГИЗ, 1925.- 124 с.; Колесников А. Советское строительство: Научные предпосылки. М.: Изд-во Ком. Академии, 1926. -91 с.; Ксенофонтов Ф. Государство и право: Опыт изложения марксистского учения о существе государства и права. М.: Юрид. изд. Н.К.Ю., 1924.- 171 с.; Магеровский Д. Государственная власть и государственный аппарат. М.: Новая Москва, 1924.- 181 с.; Он же. Советская власть и взаимоотношения классов // СП. 1925. № 5. С. 3-16; Марголин И. К вопросу о государстве переходного времени // Зап. Науч. О-ва марксистов. 1923. Кн. I (V). С. 162-197; Пашуканис Е. Общая теория права и марксизм. М.: Изд-во Соц. Академии, 1924.- 160 с.; Он же. Марксистская теория права и строительство социализма // РП. 1927. № 3. С. 3-12; Попов А. Основные течения марксистской юридической мысли, Новочеркасск: Изд-во Северо-Кавказского отд. ГИЗ"а, 1925.- 56 с.; Разумовский И. Детские и старческие болезни в правовой теории // ПЗМ. 1925. № 5-6. С. 26-43; Он же. К критике общей теории права: По поводу книги Е. Пашуканиса «Общая теория права и марксизм» // Вестник Коммунистической Академии (далее ВКА). 1924. № 8. С. 357-365; Он же. Проблемы марксистской теории права. М.: Изд-во Ком. Академии. 1925.- 136с.; Рейснер М. Основы советской конституции. М.: Изд. Ген¬штаба, 1920.- 238 с.; Он же. Государство, буржуазия и конституция РСФСР. М.: ГИЗ, 1923.-417 с.; Розанов Я. Философско-социологическая литература марксизма. За первое десятилетие советской власти (1917-1927). М.: Изд-во Ком. Академии, 1928.- 319 с.; Он же. Литература по основным вопросам права и государства в марксистском освещении // ВКА. 1925, № 14. С. 294-311; Рязанов Д. Маркс и РКП // Очерки по истории марксизма. М.: Московский рабочий, 1923. С. 475-482; Сафаров Г. Общество и государство. Пг.: ГИЗ, 1919.- 116 с.; Стучка П. Государство // Энциклопедия государства и права. Вып. II. С. 655-699; Он же. Государство и право в период социалистического строительства // РП. 1927. № 2. С. 3-26; Он же. Государство и революция // СП. 1922. № 1. С. 5-24; Он же. Три этапа Советского пра¬ва // РП. 1927. № 4. С. 3-8; Он же. Учение о государстве и конституция РСФСР. Изд. 2-е. М.: Красная Новь, 1923.- 346 с.; Он же. Рец. на книгу Адоратского «О государстве» //" ПиР. 1923. № 6. С. 204-206; Энгель Е. Общество и государство//Зап. Науч. О-ва марксистов. 1923. № 5. С. 126-148.

В последующие годы количество литературы, посвященной «Государству и революции», неизмеримо возросло. Только перечень авторов займет множество страниц, а библиография отечественных работ наверняка составит толстый том. Понятно, что мера научности этих сочинений до перестройки в целом хотя и определялась личностью ученого, но еще в большей степени ограничивалась узкими рамками дозволенной свободы творчества в общественных науках. Назовем вначале ряд работ доперестроечного и раннеперестроечного периода, а затем несколько сочинений последнего времени, более адекватно рассматривающих интересующую нас тему. В той или иной мере, прямо или косвенно содержание «Государства и революции» исследовалось или затрагивалось в следующей литературе:

1)историко-политическая: История политических и правовых учений: Учебник / Под ред. В/ С. Нерсесянца. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрид. лит., 1988. С. 644-652; Ис¬тория политических учений: Учебник / Под ред. К. А. Мокичева. Часть II. М.: Высшая школа, 1972. С. 205-214, и др.;

Учение о государстве и праве. История развития и современность / Ред. кол.: Н. В. Витрук, Л. С. Мамут и др. М.: Наука, 1977. С. 76-96, 271-287; Основы теории политической системы / Отв. ред. д. ю. н. Ю. А. Тихомиров, В. Е. Чиркин. М.: Наука, 1985.- 248 с.; Знаменский О. И., Шишкин В. А. Ленин, революционное движение и парламентаризм. Л.: Лениздат, 1977.- 296 с.; Крашенинников М. А. Политическая власть рабочего класса: вопросы становления, содержания, формы. Казань: Изд-во-КГУ. 1990.- 267 с.; Курашвили. Б. П. Очерк теории государственного управления. М.: Наука, 1987.- 296 с.; Лазарев Б. М. Государственное управление на этапе перестройки. М.: Юрид. лит., 1988.- 320 с.; Мухина Г. 3. Социалистическая революция и государство. Март 1917 - март 1918. М.: Мысль, 1975. С. 212-273; Пискотин М. И. Социализм и государственное управление (уроки истории и перестройка). 2-е изд. М.: Наука, 1988.- 336 с.; Платковский В. В. И. Ленин о диктатуре пролетариата и социалистическом государстве. М.: Политиздат, 1973. С. 111 - 174; и др.;

3)историко-философская: История философии в СССР: В 5-ти т. Т. 4. / Под. общ. ред. Е. В. Евграфова и др. М.: Наука, 1971. С. 533-554; и др.;

4)по истории международного рабочего движения: Международное рабочее движение: Вопросы истории и теории. Т. 4: Великий Октябрь и международный рабочий класс /Редкол.: В. В. Загладин (отв. ред.) и др.; Введ. Б. Н. Пономарев. М.: Мысль, 1980. С. 46-55; и др.;

5) по истории государства и права в СССР: История государства и права СССР. Ч. 2. / Под ред. О. И, Чистякова, Ю.С. Кукушкина. М.: Изд-во МГУ, 1986.- 326 с.; История; государства и права СССР. Ч. 2 (Советский период): Учебник / Под ред. Г. С. Калинина, Г. В. Швекова. 2-е изд. перераб. и доп. М.: Юрид. лит., 1981.- 520 с.; Косицын А. П. Государство, рожденное Октябрем. М.: Юрид. лит., 1987.-320 с.; и др.;

6) научно-библиографическая: Лебединская Л. Н. О книге В. И. Ленина «Государство и революция». М.: Политиздат, 1988.- 94 с.; Марценюк С. Ф. Научно-теоретическая основа подготовки и победы Великой Октябрьской социалистической революции (к 70-летию книги В. И. Ленина «Государство и революция») // НК. 1987. № 8. С. 3-12; Солодухин Ю. Источник неувядающих идей. К 70-летию работы B. И. Ленина «Государство и революция» // ПС. 1987. № К C. 59-67; и др.

Мы вовсе не касались литературы историко-партийной, биографической, по критике буржуазной, реформистской ревизионистской идеологии, публицистической и т. п.
Из последних отечественных работ хотелось бы выделить (в хронологическом порядке):
Иванченко А. В. Демократические институты в истории советского государства // СГП
1989. № 1. С. 118- 126; Медведев Р. А. Советы в истории нашего государства // ОН. 1989. № 3. С. 104-124; Деев. Н. Н. От государства-аппарата к государству-ассоциации // Известия вузов: Правоведение. 1990. № 5. С. 3-11; Леонов С. В. Советская государственность: замыслы и действительное (1917-1920) // ВИ. 1990. № 12. С. 29-46; Оболонский А. В. Какую политическую систему мы унаследовали: Анатомия доапрельского политического режима // СГП. 1990. № 10.С.59-72; Социалистическое правовое государство: концепции и пути реализации. М.: Юрид. лит., 1990.- 320 с.; Симонов Н. С. Реформа политического строя: замыслы и реальность (1921 - 1923 гг.) // ВИ КПСС. 1991. № 1. С. 42-55; Волобуев П. Власть Советов: расчеты и просчеты (1917-1923 гг.) // К-ст. 1991. № 1. С. 69-82;Гимпельсон Е. Г. Политическая система и НЭП: неадекватность реформ // ОН. 1993. №2. С. 29-43; и др.

Не имея возможности обозреть многочисленную литературу, впервые опубликованную на Западе и анализирующую «Государство и революцию», назовем: Карр Э. История Советской России. Кн. I: Т. 1-2 / Пер. с англ. М.: Прогресс,1990. С. 191-205; Фишер Л. Жизнь Ленина.London:OPI, 1970. С. 165-189; См. также: Авторханов А. Происхождение партократии. Т. I. Frankfurt/Main: Possev, 1981. С. 13-14,592-593; Он же. Ленин в судьбах России // НМ. 1991. № \. С. 166-168; Мизес Л. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность / Пер. с англ. М.: Де¬ло. 1993. С. 98-100, 181 - 182; Некрич А. М., Геллер М. Я. Утопия у власти. London: OPI. 1989. С. 48-49, 57, 60-61.; Van den Berg A. The immanent Utopia: From Marxism on the state: to the state of Marxism. Princeton (N. Y.): Princeton univ. press, 1988.-XI, 580 p.; Jessop B. State theory: Putting (he capitalist state in its Place. Cambridge; Oxford: Polity press, 1990.-XII, 413 p.

Упомянем сочинения, авторы которых не затруднили себя особым анализом ленинского труда, хотя тема исследования обязывала их это сделать: Пайпс Р. Создание однопартийного государства в Советской России (1917-1918) / Пер. с англ. // Минувшее. Исторический альманах. М.: Прогресс; Феникс, 1991. № 3. С. 81 - 130; № 4. С. 95-139; Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России (главы из книги) // США- ЭПИ. 1990. № 1. С. 76-85; № 2. С. 87-96; № 3: С. 73- 83; № 4. С. 77-90; № 5. С. 70-81; Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского Союза / Пер. с англ. London: OPI, 1990.- 933 р. Сразу же оговоримся, что хотя свое замеча¬ние мы делаем на основе неполных текстов Р. Пайпса и Р. Такера, но концептуальный подход обоих авторов не ос¬тавляет сомнений, что работа «Государство и революция» ими сколько-нибудь тщательно не проанализирована, не является предметом специального исследования.

22 См.: Ленин В. И. ПСС. Т. 49. С. 444.
23 Там же. Т. 33. С. 6.
24 Там же. С. 34.
25 Там же. Т. 34. С. 307.
26 Там. же. Т. 33. С. 44.
27 Там же. С. 40.
28 Там же. С. 43.
29 Там же. С. 231.
30 Там же. С. 48.
31 Там же.
32 Там же. С. 48, 50.
33 Там же. Т. 34. С. 315.

34Макаренко В. П. Бюрократизм и сталинизм. Р.-н/Д.: Изд-во Ростовского ун-та, 1989. С.55. Любопытно, что в работе, вышедшей двумя годами раньше и посвященной ле¬нинской концепции «у/у», В. П. Макаренко точнее и полнее исследует ленинские взгляды на проблему бюрократии. Па¬радоксально, но факт - большая свобода для публичного изложения своих взглядов, предоставленная за это время ученому, не пошла впрок (см.: Бюрократия и государство: Ленинский анализ бюрократии царской России. Р.-н/Д.: Изд-во Ростовского ун-та, 1987.- 192 с.).

35 См.: Ленин В. И. ПСС. Т. 33. С. 50, 78, 101.
36 Там же. С. 48-50. См. также: Т. 31. С. 146.
37 Там же. Т. 33. С. 100-102.
38 Там же. С. 26.
зя Там же. Т. 32. С. 111.
40 Там же. Т. 33. С. 49, 101. См. также: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 291-292.
41 См.: Ленин В. И. ПСС. Т. 33. С. 101.
42 См.: Там же. Т. 34. С. 307.
43 Там же.
44 Там же.
45 См.: Там же. Т. 33. С. 48-50. См. также: Т. 31. С. 146.
46 См.: Лазарев Б; М. Государственное управление на этапе перестройки. М.: Юрид. лит., 1988. С. 15.
47 Ленин В. И. ПСС. Т. 33. С. 114.
48 Там же. С. 116.
49 См.: Там же. Т. 31. С. 34-47, 55-57.
50 Там же. Т. 32. С. 111.
51 См.: Там же. Т. 33. С. 44, 49, 100.

[Продолжение последует]

В. И. Ленин

ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ

Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции

Предисловие к первому изданию

Вопрос о государстве приобретает в настоящее время особенную важность и в теоретическом и в практически-политическом отношениях. Империалистская война чрезвычайно ускорила и обострила процесс превращения монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм. Чудовищное угнетение трудящихся масс государством, которое теснее и теснее сливается с всесильными союзами капиталистов, становится все чудовищнее. Передовые страны превращаются - мы говорим о «тыле» их - в военно-каторжные тюрьмы для рабочих.

Неслыханные ужасы и бедствия затягивающейся войны делают положение масс невыносимым, усиливают возмущение их. Явно нарастает международная пролетарская революция. Вопрос об отношении ее к государству приобретает практическое значение.

Накопленные десятилетиями сравнительно мирного развития элементы оппортунизма создали господствующее в официальных социалистических партиях всего мира течение социал-шовинизма. Это течение (Плеханов, Потресов, Брешковская, Рубанович, затем в чуточку прикрытой форме гг. Церетели, Чернов и К° в России; Шейдеман, Легин, Давид и пр. в Германии; Ренодель, Гед, Вандервельд во Франции и Бельгии; Гайндман и фабианцы в Англии и т. д. и т. д.), социализм на словах, шовинизм на деле, отличается подлым лакейским приспособлением «вождей социализма» к интересам не только «своей» национальной буржуазии, но именно «своего» государства, ибо большинство так называемых великих держав давно эксплуатирует и порабощает целый ряд мелких и слабых народностей. А империалистская война является как раз войной за раздел и передел этого рода добычи. Борьба за высвобождение трудящихся масс из-под влияния буржуазии вообще, и империалистской буржуазии в особенности, невозможна без борьбы с оппортунистическими предрассудками насчет «государства».

Мы рассматриваем сначала учение Маркса и Энгельса о государстве, останавливаясь особенно подробно на забытых или подвергшихся оппортунистическому искажению сторонах этого учения. Мы разберем затем специально главного представителя этих искажений, Карла Каутского, наиболее известного вождя второго Интернационала (1889-1914 гг.), который потерпел такое жалкое банкротство во время настоящей войны. Мы подведем, наконец, главные итоги опыта русских революций 1905 и особенно 1917-го года. Эта последняя, видимо, заканчивает в настоящее время (начало августа 1917 г.) первую полосу своего развития, но вся эта революция вообще может быть понята лишь как одно из звеньев в цепи социалистических пролетарских революций, вызываемых империалистской войной. Вопрос об отношении социалистической революции пролетариата к государству приобретает таким образом не только практически-политическое значение, но и самое злободневное значение, как вопрос о разъяснении массам того, что они должны будут делать, для своего освобождения от ига капитала, в ближайшем будущем.

Август 1917 г.

Предисловие ко второму изданию

Настоящее, второе, издание печатается почти без перемен. Добавлен только параграф 3-й к главе 11-й.

КЛАССОВОЕ ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО

1. Государство - продукт непримиримости классовых противоречий

С учением Маркса происходит теперь то, что не раз бывало в истории с учениями революционных мыслителей и вождей угнетенных классов в их борьбе за освобождение. Угнетающие классы при жизни великих революционеров платили им постоянными преследованиями, встречали их учение самой дикой злобой, самой бешеной ненавистью, самым бесшабашным походом лжи и клеветы. После их смерти делаются попытки превратить их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предоставить известную славу их имени для «утешения» угнетенных классов и для одурачения их, выхолащивая содержание революционного учения, притупляя его революционное острие, опошляя его. На такой «обработке» марксизма сходятся сейчас буржуазия и оппортунисты внутри рабочего движения. Забывают, оттирают, искажают революционную сторону учения, его революционную душу. Выдвигают на первый план, прославляют то, что приемлемо или что кажется приемлемым для буржуазии. Все социал-шовинисты нынче «марксисты», не шутите! И все чаще немецкие буржуазные ученые, вчерашние специалисты по истреблению марксизма, говорят о «национально-немецком» Марксе, который будто бы воспитал так великолепно организованные для ведения грабительской войны союзы рабочих!

При таком положении дела, при неслыханной распространенности искажений марксизма, наша задача состоит прежде всего в восстановлении истинного учения Маркса о государстве. Для этого необходимо приведение целого ряда длинных цитат из собственных сочинений Маркса и Энгельса. Конечно, длинные цитаты сделают изложение тяжеловесным и нисколько не посодействуют его популярности. Но обойтись без них совершенно невозможно. Все, или по крайней мере все решающие, места из сочинений Маркса и Энгельса по вопросу о государстве должны быть непременно приведены в возможно более полном виде, чтобы читатель мог составить себе самостоятельное представление о совокупности взглядов основоположников научного социализма и о развитии этих взглядов, а также чтобы искажение их господствующим ныне «каутскианством» было доказано документально и показано наглядно.

Начнем с самого распространенного сочинения Фр. Энгельса: «Происхождение семьи, частной собственности и государства», которое в 1894 году вышло в Штутгарте уже 6-ым изданием. Нам придется переводить цитаты с немецких оригиналов, потому что русские переводы, при всей их многочисленности, большей частью либо неполны, либо сделаны крайне неудовлетворительно.

«Государство - говорит Энгельс, подводя итоги своему историческому анализу, - никоим образом не представляет из себя силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также «действительность нравственной идеи», «образ и действительность разума», как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общества в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство» (стр. 177-178 шестого немецкого издания).

Здесь с полной ясностью выражена основная идея марксизма по вопросу об исторической роли и о значении государства. Государство есть продукт и проявление» непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы.

Именно по этому важнейшему и коренному пункту начинается искажение марксизма, идущее по двум главным линиям.

С одной стороны, буржуазные и особенно мелкобуржуазные идеологи, - вынужденные под давлением бесспорных исторических фактов признать, что государство есть только там, где есть классовые противоречия и классовая борьба, - «подправляют» Маркса таким образом, что государство выходит органом примирения классов. По Марксу, государство не могло бы ни возникнуть, ни держаться, если бы возможно было примирение классов. У мещанских и филистерских профессоров и публицистов выходит, - сплошь и рядом при благожелательных ссылках на Маркса! - что государство как раз примиряет классы. По Марксу, государство есть орган классового господства, орган угнетения одного класса другим, есть создание «порядка», который узаконяет и упрочивает это угнетение, умеряя столкновение классов. По мнению мелкобуржуазных политиков, порядок есть именно примирение классов, а не угнетение одного класса другим; умерять столкновение - значит примирять, а не отнимать у угнетенных классов определенные средства и способы борьбы за свержение угнетателей.

Например, все эсеры (социалисты-революционеры) и меньшевики в революции 1917 года, когда вопрос о значении и роли государства как раз встал во всем своем величии, встал практически, как вопрос немедленного действия и притом действия в массовом масштабе, - все скатились сразу и целиком к мелкобуржуазной теории «примирения» классов «государством». Бесчисленные резолюции и статьи политиков обеих этих партий насквозь пропитаны этой мещанской и филистерской теорией «примирения». Что государство есть орган господства определенного класса, который не может быть примирен со своим антиподом (с противоположным ему классом), этого мелкобуржуазная демократия никогда не в состоянии понять. Отношение к государству - одно из самых наглядных проявлений того, что наши эсеры и меньшевики вовсе не социалисты (что мы, большевики, всегда доказывали), а мелкобуржуазные демократы с почти-социалистической фразеологией.

Вопрос о государстве приобретает в настоящее время особенную важность и в теоретическом и в практически‑политическом отношениях. Империалистская война чрезвычайно ускорила и обострила процесс превращения монополистического капитализма в государственно‑монополистический капитализм. Чудовищное угнетение трудящихся масс государством, которое теснее и теснее сливается с всесильными союзами капиталистов, становится все чудовищнее. Передовые страны превращаются – мы говорим о «тыле» их – в военно‑каторжные тюрьмы для рабочих.

Неслыханные ужасы и бедствия затягивающейся войны делают положение масс невыносимым, усиливают возмущение их. Явно нарастает международная пролетарская революция. Вопрос об отношении ее к государству приобретает практическое значение…

Слова Энгельса об «отмирании» государства пользуются такой широкой известностью, они так часто цитируются, так рельефно показывают, в чем состоит соль обычной подделки марксизма под оппортунизм, что на них необходимо подробно остановиться….

Во‑первых. В самом начале этого рассуждения Энгельс говорит, что, беря государственную власть, пролетариат «тем самым уничтожает государство как государство». Что это значит, об этом думать «не принято». Обычно это либо игнорируют совершенно, либо считают чем‑то вроде «гегельянской слабости» Энгельса. На деле в этих словах выражен кратко опыт одной из величайших пролетарских революций, опыт Парижской Коммуны 1871 года, о чем подробнее пойдет у нас речь в своем месте. На деле здесь Энгельс говорит об «уничтожении» пролетарской революцией государства буржуазии, тогда как слова об отмирании относятся к остаткам пролетарской государственности после социалистической революции. Буржуазное государство не «отмирает», по Энгельсу, а уничтожается пролетариатом в революции. Отмирает после этой революции пролетарское государство или полугосударство.

Во‑вторых. Государство есть «особая сила для подавления». Это великолепное и в высшей степени глубокое определение Энгельса дано им здесь с полнейшей ясностью. А из него вытекает, что «особая сила для подавления» пролетариата буржуазией, миллионов трудящихся горстками богачей должна смениться «особой силой для подавления» буржуазии пролетариатом (диктатура пролетариата). В этом и состоит «уничтожение государства как государства». В этом и состоит «акт» взятия во владение средств производства от имени общества. И само собою очевидно, что такая смена одной (буржуазной) «особой силы» другою (пролетарскою) «особою силою» никак уже не может произойти в виде «отмирания».

В‑третьих. Об «отмирании» и даже еще рельефнее и красочнее – о «засыпании» Энгельс говорит совершенно ясно и определенно по отношению к эпохе после «взятия средств производства во владение государством от имени всего общества», т. е. после социалистической революции. Мы все знаем, что политической формой «государства» в это время является самая полная демократия. Но никому из оппортунистов, бесстыдно искажающих марксизм, не приходит в голову, что речь идет здесь, следовательно, у Энгельса, о «засыпании» и «отмирании» демократии. Это кажется на первый взгляд очень странным. Но «непонятно» это только для того, кто не вдумался, что демократия есть тоже государство и что, следовательно, демократия тоже исчезнет, когда исчезнет государство. Буржуазное государство может «уничтожить» только революция. Государство вообще, т. е. самая полная демократия, может только «отмереть».

В‑четвертых. Выставив свое знаменитое положение: «государство отмирает», Энгельс сейчас же поясняет конкретно, что направляется это положение и против оппортунистов и против анархистов. При этом на первое место поставлен у Энгельса тот вывод из положения об «отмирании государства», который направлен против оппортунистов.

В‑пятых. В том же самом сочинении Энгельса, из которого все помнят рассуждение об отмирании государства, есть рассуждение о значении насильственной революции. Историческая оценка ее роли превращается у Энгельса в настоящий панегирик насильственной революции. Этого «никто не помнит», о значении этой мысли говорить и даже думать в современных социалистических партиях не принято, в повседневной пропаганде и агитации среди масс эти мысли никакой роли не играют. А между тем они связаны с «отмиранием» государства неразрывно, в одно стройное целое….

Мы уже говорили выше и подробнее покажем в дальнейшем изложении, что учение Маркса и Энгельса о неизбежности насильственной революции относится к буржуазному государству. Оно смениться государством пролетарским (диктатурой пролетариата) не может путем «отмирания», а может, по общему правилу, лишь насильственной революцией.

Смена буржуазного государства пролетарским невозможна без насильственной революции. Уничтожение пролетарского государства, т. е. уничтожение всякого государства, невозможно иначе, как путем «отмирания».

Подробное и конкретное развитие этих взглядов Маркс и Энгельс давали, изучая каждую отдельную революционную ситуацию, анализируя уроки опыта каждой отдельной революции. К этой, безусловно самой важной, части их учения мы и переходим….

Демократия не тождественна с подчинением меньшинства большинству. Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству государство, т. е. организация для систематического насилия одного класса над другим, одной части населения над другою.

Мы ставим своей конечной целью уничтожение государства, т. е. всякого организованного и систематического насилия, всякого насилия над людьми вообще. Мы не ждем пришествия такого общественного порядка, когда бы не соблюдался принцип подчинения меньшинства большинству. Но, стремясь к социализму, мы убеждены, что он будет перерастать в коммунизм, а в связи с этим будет исчезать всякая надобность в насилии над людьми вообще, в подчинении одного человека другому, одной части населения другой его части, ибо люди привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности без насилия и без подчинения….

В капиталистическом обществе, при условии наиболее благоприятного развития его, мы имеем более или менее полный демократизм в демократической республике. Но этот демократизм всегда сжат тесными рамками капиталистической эксплуатации и всегда остается поэтому, в сущности, демократизмом для меньшинства, только для имущих классов, только для богатых. Свобода капиталистического общества всегда остается приблизительно такой же, какова была свобода в древних греческих республиках: свобода для рабовладельцев. Современные наемные рабы, в силу условий капиталистической эксплуатации, остаются настолько задавленными нуждой и нищетой, что им «не до демократии», «не до политики», что при обычном, мирном течении событий большинство населения от участия в общественно‑политической жизни отстранено…

Демократия для ничтожного меньшинства, демократия для богатых, вот каков демократизм капиталистического общества. Если присмотреться поближе к механизму капиталистической демократии, то мы увидим везде и повсюду, и в «мелких», якобы мелких, подробностях избирательного права (ценз оседлости, исключение женщин и т. д.), и в технике представительных учреждений, и в фактических препонах праву собраний (общественные здания не для «нищих»!), и в чисто капиталистической организации ежедневной прессы и так далее и так далее, – мы увидим ограничения да ограничения демократизма. Эти ограничения, изъятия, исключения, препоны для бедных кажутся мелкими, особенно на глаз того, кто сам никогда нужды не видал и с угнетенными классами в их массовой жизни близок не был (а таково девять десятых, если не девяносто девять сотых буржуазных публицистов и политиков), – но в сумме взятые эти ограничения исключают, выталкивают бедноту из политики, из активного участия в демократии.

Но от этой капиталистической демократии, – неизбежно узкой, тайком отталкивающей бедноту, а поэтому насквозь лицемерной и лживой, – развитие вперед не идет просто, прямо и гладко, «ко все большей и большей демократии», как представляют дело либеральные профессора и мелкобуржуазные оппортунисты. Нет. Развитие вперед, т. е. к коммунизму, идет через диктатуру пролетариата и иначе идти не может, ибо сломить сопротивление эксплуататоров капиталистов больше некому и иным путем нельзя.

А диктатура пролетариата, т. е. организация авангарда угнетенных в господствующий класс для подавления угнетателей, не может дать просто только расширения, демократии. Вместе с громадным расширением демократизма, впервые становящегося демократизмом для бедных, демократизмом для народа, а не демократизмом для богатеньких, диктатура пролетариата дает ряд изъятии из свободы по отношению к угнетателям, эксплуататорам, капиталистам. Их мы должны подавить, чтобы освободить человечество от наемного рабства, их сопротивление надо сломить силой, – ясно, что там, где есть подавление, есть насилие, нет свободы, нет демократии.

Только в коммунистическом обществе, когда сопротивление капиталистов уже окончательно сломлено, когда капиталисты исчезли, когда нет классов (т. е. нет различия между членами общества по их отношению к общественным средствам производства), – только тогда «исчезает государство и можно говорить о свободе». Только тогда возможна и будет осуществлена демократия действительно полная, действительно без всяких изъятий. И только тогда демократия начнет отмирать в силу того простого обстоятельства, что, избавленные от капиталистического рабства, от бесчисленных ужасов, дикостей, нелепостей, гнусностей капиталистической эксплуатации, люди постепенно привыкнут к соблюдению элементарных, веками известных, тысячелетиями повторявшихся во всех прописях, правил общежития, к соблюдению их без насилия, без принуждения, без подчинения, без особого аппарата для принуждения, который называется государством.

Итак: в капиталистическом обществе мы имеем демократию урезанную, убогую, фальшивую, демократию только для богатых, для меньшинства. Диктатура пролетариата, период перехода к коммунизму, впервые даст демократию для народа, для большинства, наряду с необходимым подавлением меньшинства, эксплуататоров. Коммунизм один только в состоянии дать демократию действительно полную, и чем она полнее, тем скорее она станет ненужной, отомрет сама собою.

Другими словами: при капитализме мы имеем государство в собственном смысле слова, особую машину для подавления одного класса другим и притом большинства меньшинством. Понятно, что для успеха такого дела, как систематическое подавление меньшинством эксплуататоров большинства эксплуатируемых, нужно крайнее свирепство, зверство подавления, нужны моря крови, через которые человечество и идет свой путь в состоянии рабства, крепостничества, наемничества.

Далее, при переходе от капитализма к коммунизма подавление еще необходимо, но уже подавление меньшинства эксплуататоров большинством эксплуатируемых. Особый аппарат, особая машина «для подавления, „государство“ еще необходимо, но это уже переходное государство, это уже не государство в собственном смысле, ибо подавление меньшинства

эксплуататоров большинством вчерашних наемных рабов дело настолько, сравнительно, легкое, простое и естественное, что оно будет стоить гораздо меньше крови, чем подавление восстаний рабов, крепостных, наемных рабочих, что оно обойдется человечеству гораздо дешевле. И оно совместимо с распространением демократии на такое подавляющее большинство населения, что надобность в особой машине для подавления начинает исчезать. Эксплуататоры, естественное дело, не в состоянии подавить народа без сложнейшей машины для выполнения такой задачи, но народ подавить эксплуататоров может и при очень простой «машине», почти что без «машины», без особого аппарата, простой организацией вооруженных масс (вроде Советов рабочих и солдатских депутатов – заметим, забегая вперед).

Наконец, только коммунизм создает полную ненадобность государства, ибо некого подавлять, – «некого» в смысла класса, в смысле систематической борьбы с определенной частью населения. Мы не утописты и нисколько не отрицаем возможности и неизбежности эксцессов отдельных лиц, а равно необходимости подавлять такие эксцессы. Но, во‑первых, для этого не нужна особая машина, особый аппарат подавления, это будет делать сам вооруженный народ с такой же простотой и легкостью, с которой любая толпа цивилизованных людей даже в современном обществе разнимает дерущихся или не допускает насилия над женщиной. А, во‑вторых, мы знаем, что коренная социальная причина эксцессов, состоящих в нарушении правил общежития, есть эксплуатация масс, нужда и нищета их. С устранением этой главной причины, эксцессы неизбежно начнут «отмирать». Мы не знаем, как быстро и в какой постепенности, но мы знаем, что они будут отмирать. С их отмиранием отомрет и государство.

Маркс, не пускаясь в утопии, определил подробнее то, что можно теперь определить относительно этого будущего, именно: различие низшей и высшей фазы (ступени, этапа) коммунистического общества.

Все, общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы.

С того момента, когда все члены общества или хотя бы громадное большинство их сами научились управлять государством, сами взяли это дело в свои руки, «наладили» контроль за ничтожным меньшинством капиталистов, за господчиками, желающими сохранить капиталистические замашки, за рабочими, глубоко развращенными капитализмом, – с этого момента начинает исчезать надобность во всяком управлении вообще. Чем полнее демократия, тем ближе момент, когда она становится ненужной. Чем демократичнее «государство», состоящее из вооруженных рабочих и являющееся «уже не государством в собственном смысле слова», тем быстрее начинает отмирать всякое государство.

Ибо когда все научатся управлять и будут на самом деле управлять самостоятельно общественным производством, самостоятельно осуществлять учет и контроль тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных «хранителей традиций капитализма», – тогда уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие – люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития очень скоро станет привычкой.

Государство и революция - произведение В.И.Ленина об учении марксизма о государстве и задачах пролетариата в революции.

Предисловие к первому изданию

В настоящее время вопрос о государстве приобретает своё значение. Империалистическая война ускорила данный вопрос. Угнетение трудящихся масс становится всё чудовищнее. «Передовые» страны превращаются в тюрьмы для них. Нарастает международная пролетарская революция. Нарастают оппортунистические течения в левых партиях. И борьба с буржуазией невозможна без борьбы с этими течениями. При изучении теорий Маркса и Энгельса необходимо уделить особое внимание на места искажённые ревизионистами. Наглядный тому пример – искажения Карла Каутского. И революция и – лишь начала цепи революции целью которых, является избавление от власти капитала.

Классовое общество и государство

Государство – продукт непримиримости классовых противоречий

При жизни революционеров, угнетённые массы встречали их учения с дикой злобой, вследствие своей рабской психологии. А после их смерти эксплуататорские классы пытались сделать из усопших революционеров иконы для утешения угнетённых классов и подавления их сопротивления. К таким методам приходили и оппортунисты внутри рабочего движения. При таких условиях стоит задача – восстановление искажённого марксизма. Затем Ленин изъяснил роль государства, приводя цитату Энгельса. По его мнению, государство возникает вследствие неразрешимых классовых противоречий. Тем не менее, государство не может эти противоречия разрешить, даже напротив. Буржуазные идеологи признают, что государство под предлогом разрешения этих противоречий только подавляют классовую борьбу. Государство не могло бы возникнуть при возможности примирения классов. Государство – орган угнетения одним классом других. Создавая «порядок», оно лишь усмиряет классовую борьбу.

Особые отряды вооружённых людей, тюрьмы и прочее

Государство, по сравнению с другими социальными институтами отличается, отделением подданных государства и территориальном делении, а также государственная власть является аппаратом принуждения. По мнению Энгельса, государственная сила заключается в вооружённых отрядах людей имеющих в своём распоряжении тюрьмы и прочее. Постоянное войско и полиция – основное орудие государственной власти. С утратой этих ресурсов государство пытается их возобновить.

Государство – орудие эксплуатации угнетённого класса

Со временем, одних вооружённых людей и тюрем становится мало для удержания власти. Создаются специальные законы, гласящие о неприкосновенности чиновников с целью укрепления господствующего класса. В настоящее время господство банков и империализма развили власть капитала. Всевластие богатства не зависит от оболочки капитализма. И ни какая смена лиц, партий в буржуазной республике не приведёт к колебанию буржуазной власти. Но оппортунисты все ещё ждут большего от избирательного права. Таким образом, с исчезновением классов исчезнет и государство.

«Отмирание» государства и насильственная революция

Пролетариат, беря власть в свои руки, превращает средства производства в государственную собственность. Тем самым уничтожает все классовые различия. Когда государство становится представителем всего общества, оно делает себя излишним. Буржуазное государство не отмирает, а уничтожается пролетариатом и революцией. А «отмирает» уже пролетарское государство, ввиду своей ненужности. Подавление пролетариата буржуазией должно сменится подавлением буржуазии пролетариатом. Именно в этом заключается уничтожение буржуазного государства. А с отмиранием государства исчезнет и демократия. Буржуазная власть сменится диктатурой пролетариата. Эта смена не может произойти без насильственной революции.

Государство и революция. Опыт 1848-

Канун революции

Первые марксистские произведения относятся к , то бишь Манифест коммунистической партии и Нищета философии. Помимо изложения принципов марксизма, в них описывалась революционная ситуация тогдашнего времени. Маркс поставил задачу уничтожения классового неравенства, политической власти и частной собственности. А также становления пролетариата на роль господствующего класса путём революции. После этого пролетариат должен вырвать весь капитал у буржуазии и превратить его в государственную собственность. Государство должно стать господствующим классом пролетариата. Пролетариату не нужно государство, как бы не возражали этому оппортунисты, потому как государство служит для подавления какого-либо класса. Пролетариату нужно государство лишь для полного уничтожения эксплуатации и на подавление буржуазии. Соглашение между классами невозможно. Свержение буржуазии возможно только со стороны пролетариата. Марксизм воспитывает пролетариат с целью его мобилизации на путь социализма.

Итоги революции

Революция выполняет свою роль методически. Сначала она доводит до совершенства парламентскую власть, чтоб в нужный момент её свергнуть. Затем доводит до совершенства исполнительную власть, чтоб сконцентрировать против неё все силы разрушения. Тогда исполнительная власть вместе со своей бюрократической армией рухнет под весом пролетарской революции. Все буржуазные перевороты не ломали, а только совершенствовали капиталистическую систему. А партии сменявшие друг друга имели целью лишь наживу, вследствие победы на выборах. В этом и заключается вывод учения Маркса о государстве подвергнутое искажению со стороны Каутского. Пролетариат не может свергнуть буржуазию, не получив политической власти. Дальше стоит вопрос о происхождении буржуазного государства. Буржуазная система образовалась вследствие падения абсолютизма. Рабочий класс на своей шкуре почувствовал этот переход. Чиновничество и армия – злейший поразит на теле буржуазного общества. Именно «поразит» затыкающий жизненные поры. С множеством буржуазных революций шло лишь укрепление и совершенствование чиновничества. И «демократические» силы усиливают репрессии против революционного пролетариата с целью его уничтожения. С превращения империализма в государственно-монополистический капитализм происходит лишь усиление чиновничьего и военного аппарата. Концентрация революционных сил должна быть направлена на уничтожение капиталистической машины.

Постановка вопроса Марксом

Отличие марксисткой классовой теории от буржуазной заключается в том, что буржуазная теория признаёт «автономию классов», считает возможным прекращение классовой борьбы. С марксистской точки зрения, существование классов связано с разными фазами развития производства, классовая борьба ведёт к установлению диктатуры пролетариата, а диктатура пролетариата служит лишь для уничтожения буржуазии и построения бесклассового общества. Учение Маркса не заключается в одной классовой борьбе. Классовая борьба существует лишь для установления диктатуры пролетариата. А люди утверждающие, что классовая борьба – это основа всего, оппортунитсы. В оппортунизме классовая борьба не служит переходом от капитализма к коммунизму.

Государство и революция. Опыт Парижской коммуны 1871 года. Анализ Маркса

В начале Великой Французской революции, Маркс предупреждал рабочих о бесполезности браться за оружие, тем не менее, приветствовал революцию горячими аплодисментами. По его мнению, Французская революция доказала способность рабочих подняться на борьбу. Но, к сожалению, Французская революция не сломала бюракратическую машину, а лишь передала её из рук в руки. По словам Маркса, «ломание» бюрократической системы является предпосылкой народной революции. В понятие «народная революция» Маркс вкладывает замену государственной машины чем-то иным. Чем же именно?

Чем заменить разбитую государственную машину?

Заменить организацией господствующего пролетариата. По мнению Маркса, каждая буржуазная революция есть акт классовой борьбы. Первым декретом Коммуны было уничтожения постоянного войска и замена его вооружённым народом. Полиция лишилась прежних полномочий. Государственная служба оценивалась зарплатой рабочего. Исчезли все буржуазные титулы и привелегии к ним. Появилась выборность должностных лиц. Тем не менее, борьба с буржуазией была недостаточно жёсткой для полной победы. Так, например, элементарное понижение зарплаты чиновника было проявлением демократизма, основанном на оппортунизме.

Уничтожение парламентаризма

Коммуна была не парламентом, а работающей корпарацей самостоятельно издающей и исполняющей законы. Парламент по своей сути является изменником пролетариату. В ответ на эту критику парламента оппортунисты объявили противников парламентаризма «анархизмом». Маркс, критикуя анархизм, сумел дать революционную критику парламентаризма. Уничтожение парламентаризма не должно повлечь за собой уничтожение выборности, другими словами выборный орган должен отличатся от парламента, осуществляя законодательную и исполнительную власть одновременно. Потому как без представительных учреждений демократия невозможна. Помимо ликвидации парламентаризма необходимо свести на нет чиновничество. Без государства сразу обойти невозможно, как об этом мечтают анархисты. Такое мнение чуждо марксизму.

Организация единства нации

Единство нации должно стать оружием для уничтожения угнетателей.

Коммунальное устройство вернуло общественному телу силы отнятые государством. Коммуна была правительством рабочего класса. Создание коммуны было первым шагом для уничтожения государства. Коммуна – открытая пролетарской революцией форма, служащая для освобождения труда. Коммуна – первая попытка сломать государственную машину и заменить её новой формой правления. По мнению Ленина, русские революции 1905 и 1917 годов были продолжением дела коммуны.

Продолжение. Дополнительные пояснения Энгельса

Маркс и Энгельс неоднократно анализировали опыт Парижской коммуны. Ленин также систематически останавливался на этом вопросе.

«Жилищный вопрос»

В своём сочинении о жилищном вопрос Энгельс уделяет внимание задачам революции по отношению к государству. По его мнению, жилищный вопрос должен решатся постепенным экономическим уравниванием спроса и предложения. А также путём социальной революции и уничтожением разницы между городом и деревней. С приходом пролетариата к власти эта проблема станет общеобязательной и решится сома собой. Квартиры должны быть распределены между пролетариатом. Необходимость пролетариата и его диктатуры – отмена классов и государства.

Полемика с анархистами

Политическая борьба рабочего класса признаётся революционной только в том случае, если ставит своей задачей борьбу с буржуазией. Революционная переходящая форма государства необходима пролетариату на стадии классовой борьбы. На определённой стадии рабочий класс должен пользуясь своими полномочиями уничтожить буржуазию. Переходящей формой государства называется диктатура пролетариата. По словам Энгельса, автономия и авторитет – понятия относительные и применяются по-разному, в зависимостью от общественной фазы. Автономисты должны понять, что авторитет нужно соблюдать до тех пор, пока государство не изжило себя. Тем не менее, они требуют отмены государства одним ударом, что невозможно. Представления анархистов об отмене государства путаны и нереволюционны. Умеренные социал-демократы спорят с анархистами так, что признают существование государства, а это тоже неправильно. Естественно, что революция по своей сути авторитарна, потому как пролетариат, придя к власти вынужден доказывать свою правоту насильственно.

Письмо к Бебелю

В , Энгельс написал Бебелю письмо в котором пояснил ему о роли государства в жизни общества. Пояснил, что государство является лишь учреждением для победы революции и с построением коммунизма на земле исчезнет. Энгельс привёл наглядный пример – Коммуну, которая государством уже не являлась. Бебель ответил Энгельсу того же года. Он полностью согласил с Энгельсом в этом вопросе. Однако позже издал брошюру в которой повторил свои оппортунические мысли о существовании «народного государства».

Критика проекта Эрфутской программы

Критика проекта Эрфутской программы была послана Энгельсом Каутскому , в нём также были описаны вопросы о роли государства, а также экономические вопросы. Энгельс говорил о переходе акционерных обществ к трестам. Это один из признаков перехода капитализму к своей высшей стадии (империализму) и появлению планомерности. Что касается государства, то Энгельс даёт следующие установки: во-первых, он считает, что Германия должна перейти к республиканскому строю, указывая на всесильность тогдашнего правительства. Маркс расценивает демократическую республику как последнюю стадию перед становлением диктатуры пролетариата. Энгельс внимательно анализировал пути перехода к федеративному устройству. Он считал это помехой для революции, был уверен, что диктатуру пролетариата будет проще установить в едином государстве. Считает, что федеративное государство нельзя назвать более свободным, чем централизованное. Также критиковал появление мелких государств, таких как Швейцария.

Предисловие 1891-го года к «Гражданской войне» Маркса

Речь идёт о введении Ф.Энгельса к работе Маркса «Гражданская война во Франции». Энгельс отметил, что французские рабочие после каждой революции были вооружены. И находящаяся у власти буржуазия делала всё для их разоружения. Таким образом, любая победа была лишь продолжением борьбы. Тут возникает вопрос. Есть ли оружие у угнетённого класса. Опыт поражений пролетариата в буржуазных революциях был учтён во время Октябрьской. Затем Ленин заговорил о религии. Известно, что немецкая социал-демократия объявила религию «частным делом каждого» и, в конце концов, становилась всё более оппортунической. Вплоть до полной измены революционной программе пролетариата. Это показал опыт Парижской коммуны. Двадцать лет спустя Энгельс анализировал ошибки коммуны. И пришёл к выводу, что Французская революция не принесла пользы потому, что не сломала государственную машину. Энгельс подчеркнул, что как при монархии, так и при буржуазной республики государство остаётся государством которое так или иначе должно быть ликвидировано. Для борьбы с государством коммуна применила два безошибочных средства. Во-первых, прировняла зарплаты должностных лиц к зарплатам рабочих. А во-вторых, ввела избирательное право. Это подавило в карьеристах жажду о «тёплых местечках». Здесь образуется грань, когда общество с одной стороны превращается в социализм, а с другой стороны его требует. Для уничтожения государства необходимо сделать так, что бы государственные функции были подвластны большинству. Таким образом, любой демократизм отомрёт сам собой. Замену государственной власти на подлинно демократическую описаны в третьем разделе работы Маркса «Гражданская война во Франции». Он обратил внимание на то, что государство всегда считалось неотъемлемой частью общества, а также на наивную веру людей в то, что при образовании демократической республики государство станет лучше. Но на самом деле, когда пролетариат придёт к власти, он выкинет вон весь государственный хлам. Энгельс добавил, что государство (почти в любом своём в виде) остаётся машиной для угнетения. И вопрос уничтожения государства созвучен с вопросом преодоления демократии.

Энгельс о преодолении демократии

Преодоление демократии необходимо для уничтожения государства как такового.

Экономическая основа отмирания государства

Постановка вопроса Марксом

Анализируя письма Бебелю и Бракке, можно сделать вывод, что Маркс куда меньший противник государства, чем Энгельс. Но на самом деле, это не так. Их взгляды на эту тему абсолютно совпадают друг с другом. Вопрос об отмирании государства возник у них обоих, в процесс изучения развития общества и смены общественно-экономических формаций. Потому как отмирание государства является следствием построения коммунизма. Маркс, как и Энгельс, осмеивал мысли о «народном государстве».

Переход от капитализма к коммунизму

Между этими двумя общественными формациями лежит революционный путь. А переходным периодом называется диктатура пролетариата. Затем Ленин разъяснил отношение диктатуры пролетариата к демократии. «Манифест коммунистической партии» гласит о завоевании власти трудящимися и установлении подлинной демократии. Тем не менее, в буржуазно-демократических республиках. Демократия ограничивается эксплуатацией угнетённых классов. Другими словами, демократия только для рабовладельцев. А диктатура пролетариата – это демократия для всех угнетённых классов и противоположность для эксплуататорских. Такое видоизменение демократии и есть переход от капитализма к коммунизму. Только в коммунистическом обществе, где окончательно сломлено сопротивление капиталистов, отсутствует деление на классы, можно говорить о полной демократии. И как следствие, отмирании государства. Подавление эксплуататорских классов стоит куда меньше крови, чем подавление восстания рабов. С построением коммунизма на земле, государство потеряет свою надобность потому, что некого будет подавлять. Все государственные процессы будет осуществлять сам народ, например пресечение преступности.

Первая фаза коммунистического общества

Маркс опровергает теорию о том, что при социализме рабочие будут получать полный продукт труда, потому как часть доходов будет оправдана на расширение производства. Вместо иллюзорных представлений Маркс даёт здравую оценку социализму. Потому как социализм – это ещё не коммунизм. Эти недостатки, к сожалению присущи первой фазе коммунистического общества. Тем не менее, многие буржуазные идеологи этой разницы не понимают. А некоторые даже упрекают социалистов в нежелании уничтожить социальное неравенство. Государство в этой стадии выполняет роль общественного регулятора.

Высшая стадия коммунистического общества

Эта фаза наступит тогда, когда исчезнет разделение труда, разница между городом и деревней, между умственным трудом и физическим. Труд станет естественной потребностью человека. И общество станет жить по принципу «От каждого по способностям, каждому по потребности». Экономической основой отмирания государства является высокое развитие коммунизма, с учётом вышеуказанных признаков. Это даст невероятный толчок экономическому развитию общества, напротив капиталистической формации, которая этот рост сдерживает. Научная разница между первой и высшей фазами коммунизма заключается в том, что первой фазой коммунистического общества является социализм. Роль демократии в этом процессе тоже велика. Ведь демократия означает равенство. А для осуществления полного равенства необходимо уничтожить классы. Такая демократия выходит за рамки буржуазного общества. Потому как формальное установление равенства ни к чему не приводит.

Опошление марксизма оппортунизма

Публицисты II Интернационала мало уделяли внимания вопросу революции, что привело к росту оппортунизма в нём и как следствие к его разложению.

Полемика Плеханова с анархистами

В , Плеханов издал брошюру «Анархизм и социализм». В своей работе Плеханов обошёл стороной вопрос об отношении революции к государству и вопрос о государстве вообще. По мнению Ленина это являлось оппортунизмом.

Полемика Каутского с оппортунистами

Произведения Каутского известны своей полемикой с такими оппортунистами как Бернштейн. Однако сам Каутский нередко склоняется к оппортунизму. Бернштейн же, обвиняет рабочий класс в том, что он, взяв власть в свои руки не сможет управится с государственной машиной. Что в корне противоречит принципам марксизма. Каутский в свою очередь отказывается от глубоко разбора извращённого оппортунистами марксизма в этом вопросе. В была издана работа Каутского «О социальной революции», в которой он говорил о том, что пролетариат должен взять власть в свои руки без разрушения государственной машины. И то, что Маркс в «Манифесте компартии» объявил устарелым, Каутский возродил. А в работе «Формы и оружие социальной революции», Каутский и вовсе допускает наличие частной собственности и бюрократии в социалистическом обществе. Также Каутский не понимал разницы между буржуазным парламентом и коммуной. Высказывал своё предпочтение государству.

Полемика Каутского с Паннекуком

Паннекук выступил против Каутского, потому как был убеждён в том, что он занял позицию «центра» между марксизмом и оппортунизмом. В статье «Массовые действия и революция» Паннекук обвинил Каутского в том, что он не хочет видеть процесса революции. Против Каутского марксизм выступает именно в лице Паннекука, ибо Каутский с головой окунулся в оппортунизм. В Маркс писал о необходимости централизации власти в руках государства. И чтобы скрыть извращение марксизма Каутский приводит эту цитату в своих сочинениях. Ещё одним свидетельством оппортунистической сущности Каутского это письмо в котором он откровенно обвинял Паннекука в желании уничтожить чиновничество. Но ведь революция разрушает аппарат управления. Маркс, опираясь на опыт Коммуны, доказывает, что должностное государственное лицо может быть не бюрократом. Также Каутский писал о том, что задача политической стачки заключается не в захвате власти, а с целью требования от власти уступок. Что является чистой воды оппортунизмом. Правее Каутского были германские и английские социал-демократы, которые и свели II Интернационал в пропасть.