Геополитические ориентиры грузии: смена направления? Грузия. Маленький гордый форпост кавказской геополитики США

Турция сегодня грозит войной. Войной не только на севере Сирии и не только против курдов или официального Дамаска. Официальная Анкара демонстрирует готовность скрестить оружие с Ираном и Россией - в Ираке, Закавказье и даже в Крыму. Эрдоган зовёт к себе в союзники Украину, Саудовскую Аравию и другие "нефтяные монархии" Персидского залива, снабжает оружием крымских татар, обращается за помощью к США и НАТО, шантажирует Европу новыми миллионами "беженцев" из зоны ближневосточного конфликта, а Россию - дестабилизацией её мусульманских регионов и "туранской солидарностью".

Ничего неожиданного в подобном поведении государства, которое долгие годы ассоциировалось в российском общественном сознании с курортами Антальи и рынками Стамбула, нет: последние годы Турция, накачанная западными кредитами, переживала экономический бум, который усиленно конвертировала в расширение зоны своего политического влияния по всем направлениям. Одним из таких направлений стала Аджария, формально входящая в состав Грузии, а на деле оккупированная своим "сильным соседом-единоверцем".

Аджария, Батуми… Крохотная автономная республика на юго-западе Грузии с населением около 350 тысяч человек. Морской порт, имеющий стратегическое значение в качестве торговых ворот Закавказья. Мусульманский уголок христианской, православной страны.

Создание автономии в 1921 г. продемонстрировало необычный и демократический подход советской власти к формированию национальных административных единиц. Ведь национальности "аджарец" не существует. Аджарцы суть грузины, которые в результате трёхвекового пребывания под властью Османской империи были отуречены, приняли ислам. Они в основном оставались такими и после окончания последней русско-турецкой войны 1877-78 годов, по итогам которой стали подданными Российской империи.

Таким образом, создание Аджарской АССР было продиктовано не этническими, а конфессиональными причинами плюс наличием некоторого количества турецких и иранских подданных. По мере советизации иностранцы уезжали из Аджарии, и к сороковым годам почти все они покинули её. Примечательно, что сегодня примерно половина коренного аджарского населения исповедует православие.

Не будем отвлекаться и поговорим о сегодняшних реалиях Южного Кавказа в свете кровавой схватки за "переформатирование" Ближнего Востока. До тамошнего театра военных действий отсюда рукой подать. А до Турции, активно вовлечённой в эту схватку, можно, как говорится, доплюнуть. Из центра Батуми вы за 15 минут доезжаете на автобусе до грузинско-турецкой границы. Через неё спокойно и безвизово снуют граждане десятков государств…

Оживление панисламистских, пантюркистских настроений в Турции началось не вчера. Налицо территориальные и иные гегемонистские поползновения Анкары, которая, оставаясь холуём США и НАТО, тужится играть роль неформального лидера региона и всей исламской ойкумены. Хищные аппетиты турок относительно Сирии известны. Укорот, который сделала им российская авиация, взбесил турецкую военщину. Во-первых, из Сирии пошли гробы, (вернее - мешки) с телами погибших турецких военнослужащих, в том числе кадровых офицеров. Во-вторых, незадолго до того она получила другой удар под дых: с Россией воссоединился Крым, который пантюркисты на картах давно закрасили в свои цвета.

Короче, есть от чего придти в ярость господам в Анкаре, которые потирали руки после уничтожения СССР и презрительно относились к России, прогнувшейся перед Западом в 1990-х годах. Но я хотел бы обратить внимание на другое, менее знакомое проявление турецкого экспансионизма. Оно наблюдается в Грузии - в частности, в Аджарии и Месхет-Джавахети.

Настроения, царящие здесь среди простых людей и представителей наиболее осведомлённой интеллигенции, можно выразить лаконично - "тревога". Она возникла фактически сразу после дезинтеграции Советского Союза. И всё же, пока в 2004 г. власть не захватил Саакашвили, проблема не была столь острой. Хотя бы по той причине, что "посторонним", даже иногородним гражданам Грузии, не позволялось приобретать в Аджарии недвижимость. Турецкий бизнес, разумеется, проникал сюда. Но не в таких колоссальных масштабах.

Саакашвилевская клика распахнула двери перед иностранным капиталом, турецким в первую очередь. Развивать экономические связи с соседями - вещь необходимая, естественная. Недопустимо, однако, чтобы они приобретали характер экономического господства соседа над тобой. Грузия, с её упадочными промышленностью и сельским хозяйством, при почти бесконтрольном хозяйничании турок превратилась в придаток их экономики, в объект бессовестной эксплуатации.

В Турции мне на каждом шагу встречались приехавшие на заработки грузины-гастарбайтеры. Люди с высшим образованием заняты на неквалифицированных работах. Их третирует самый ничтожный из турок. Особенно тяжело женщинам. Грузинки со слезами рассказывали об унижениях, претерпеваемых от работодателей. К нам относятся, как к собакам, утверждали они. Но самое прискорбное, что турецкий хозяин зачастую и на территории Аджарии не лучше относится к наёмному персоналу из местных.

Турки интенсивно заселяют автономию. Официальная статистика занижена, но полагают, что только в Батуми их приблизительно 30 тысяч из 150.000 горожан. Они скупили до 70% лучших земель и завладели самыми крупными объектами здешней инфраструктуры (аэропортом, одной из сетей сотовой связи и т.д.). Преуспевающие дельцы, молодые люди, многие с военной выправкой, нередко с семьями, обживают коттеджи и многоквартирные дома, возводимые турецкими же фирмами. Турецкое правительство субсидирует их бизнес, если тот оказался неприбыльным. Помогает кредитами на приобретение жилья. Разными мерами побуждает оседать в Аджарии, где к услугам новопоселенцев есть всё - от собственных магазинов и учебных заведений до низкопробной сервильности многих уполномоченных от грузинской власти.

Услужливость саакистов перед Западом была беспрецедентной. Полиция Грузии имела строгое указание не обижать турка, виновен он или нет, в случае его стычек с грузинским населением. О принятии мер к западноевропейским либо американским правонарушителям даже подумать было нельзя. Зато своих граждан полиция мордовала без всякого стеснения.

Старые приказы отменены. Но у патриотически настроенных кругов большие претензии к властям, по-прежнему закрывающим глаза на ползучее отуречивание. При этом влияние проевропейских и проамериканских сил, действующих заодно с протурецкими, таково, что немало членов грузинских общественных организаций, сотрудников госучреждений, рядовых граждан в беседах со мной просили не ссылаться на имена и названия.

В Тбилиси, Батуми, Зугдиди одни стесняются, другие боятся возражать носителям саакизированных взглядов. В батумском отеле "Шератон" проходила конференция турецких и грузинских кардиологов. Мероприятие вроде не связанное с политикой. Тем не менее, турецкий делегат заявил с трибуны, что Аджария - часть исторической Турции, отнятая Россией. Никто из грузинских коллег не дал отповеди беспардонному визитёру; сказалась деформированная за годы упадка психология.

Либерально ориентированные грузинские деятели всей своей душонкой за отуречивание родины. Ибо они не только в приватных разговорах, но зачастую открыто заявляют: Турция - это верный союзник США, следовательно, это друг Грузии. Они обрушиваются с критикой на "Нейтральную евразийскую Грузию", "Родовой союз сынов отечества Аджарии", "Общество Ираклия II", на другие политические и культурные организации, которые ратуют за отпор ложным ценностям, насаждаемым Западом.

Казалось, подлая мысль, высказанная несколько лет назад небезызвестным Вахтангом Кикабидзе ("Россия… Надо каким-то образом покончить с этой страной"), больше никогда не прозвучит на земле, избавившейся от Саакашвили. Она действительно не прозвучала бы, если бы президенту-негодяю не позволили улизнуть от правосудия. Увы, сегодня её вслух произносят отвязные саакисты, которыми кишат органы законодательной, исполнительной и судебной власти. Они не были вычищены до конца, хотя большинство народа однозначно требовало этого от новых лидеров. Последние постепенно теряют опору в народе, у которого вызывают протест русофобские заявления грузинских министров.

Поневоле спрашиваешь сам себя: чем нынешнее правительство отличается от саакистского? Почему оно игнорирует мнение народа, не желающего ни евроинтеграции, ни вступления в НАТО? Знает ли оно, что пока членом Евросоюза не станет Турция, Грузии не светит быть даже подстилкой у входа в Европу? А Турцию туда не примут, несмотря на то, что она бьётся башкой о европейскую дверь с прошлого столетия.

Выходит, сегодняшние тбилисские правители (по крайней мере, определённая их часть) сознательно дурят и манят народ европейской морковкой - как того осла. Я имею в виду полуграмотную, несознательную часть народа, так как сознательной давным-давно всё ясно, включая невидимое внешне обстоятельство. А именно: на самом деле Аджарию и Месхет-Джавахети отдают не туркам, а Соединённым Штатам. Турция скорее выполняет функцию прикрытия будущих южнокавказских баз США. Мечты объятого сладкими османоимперскими грёзами Эрдогана отлично вписаны в вашингтонскую стратегию и тактику.

Грузинский европеизм мелковат, но спесив. Он забывает об амбициях только когда суетится у натовского порога, желая лизнуть руку хозяину. После того, как турки сбили российский самолёт, якобы нарушивший их воздушное пространство, чиновники из Минобороны Грузии в лучших традициях девочек по вызову внезапно заголосили о том же. Дескать, российский вертолёт нарушил воздушную границу Грузии. "Будем сбивать!" - хорохорятся вояки, у которых подгузники ещё с событий 2008 года не просохли. Но как чутко держат нос по натовскому ветру наши липовые единоверцы!

Слыша, как иные простачки либо жулики пытаются взывать к христианской или исламской, да к любой другой религиозной солидарности, хочется ткнуть носом в следующее обоснование фальшивости подобных призывов.

Разве не христианские США бомбили христианскую Югославию? Разве не мусульмане убивают сейчас друг друга на Ближнем Востоке? Ах, это разные религии, говорите… Ах, католики и православные, сунниты и шииты, говорите… Откройте глаза, посмотрите, как православных натравили на православных (украинцев на русских), как сунниты сцепились с суннитами (ливийцы с ливийцами). Примеров тьма. Потому что не в формальном вероисповедании дело, а в экономических интересах транснациональных - они же транслюдоедские - корпораций, у коих на поводке и правительства, и священнослужители, и террористы.

Почва для оптимизма, впрочем, тоже есть. Я её видел и осязал. Заключается она в том, что в борьбе за правое дело всё чаще идут рука об руку и тот, у кого в рюкзаке свёрнутый молельный коврик, и тот, у кого там же иконка богородицы - в Ливане и в Донбассе, в Сирии и в Аджарии…

Не потерявшие способности соображать аджарцы настаивают на введении визового режима с Турцией, расценивая его отмену саакистами как антинациональную акцию. Это должно ослабить массированное распространение ненормальных взглядов, причисляющих Аджарию и Месхет-Джавахети к неотъемлемым частям Турции. Анкара без лишнего шума поддерживает выгодную для неё историческую трактовку морально и материально.

Поведение Тбилиси тоже смахивает на её одобрение. По конституции иностранцам грузинское гражданство даётся за особые заслуги. Спрашивается, за какие заслуги получили его множество турок? Сохраняя за собой гражданство турецкое, они вызывающе заявляют, что оно для них главное.

Более того, многие из них являются этническими грузинами, утерявшими, однако, национальную самоидентификацию, ставшими проводниками османских идей. Претерпев исламизацию, они враждебно настроены к иноверцам, включая единокровных. Они не выступают за воссоединение с матерью-Грузией. Напротив - убеждены в том, что Турция обязана (!) вернуть (!) себе (!) утраченные ею грузинские земли. У этих социальных мутантов, невзирая на биологическую принадлежность к грузинской нации, турецкий менталитет.

Разумеется, есть и противоположно настроенное меньшинство. Но официальная Грузия надлежащую просветительскую работу в зарубежной диаспоре, к сожалению, не ведёт.

Возникает параллель с ситуацией на Украине. Российскому руководству давно надо было предпринимать контрмеры, а не ждать финала начавшейся 20 лет назад бандеризации. Украинцев же могу предупредить, что они столкнутся с обстановкой, которую в Аджарии создали турки, а на Львовщине создадут поляки.

Гигантский ущерб нанёс Грузии поразивший её после развала СССР морально-этический кризис. Продолжающаяся вестернизация углубляет его. В падении нравов активно замешана Турция, которая, по идее, должна была бы соблюдать исламские строгости в данном вопросе. Ан нет. Если в своих краях турок ведёт себя относительно сдержанно, то, попав в Грузию, "оттягивается" по полной.

Атака на духовность идёт по разным направлениям.

Аджарская столица превратилась в средоточие игровых заведений. Там заправляют турецкие боссы, которые, что называется, дорвались. Ведь в их стране этот бизнес ограничен. Сообщалось, что батумское казино "Леогранд" - крупнейшее в Закавказье.

Чему удивляться, если автономия стала центром проституции, тоже в закавказском масштабе.

Народ, потерявший достоинство, не сможет эффективно сопротивляться экспансии, и задача турок будет облегчена. Вот почему аджарцы в массе своей придерживающиеся достаточно высокого уровня нравственности, сознают всё ханжество религиозной пропаганды, исходящей от деструктивных, псевдоисламских сил.

Грузинский язык интенсивно засоряется англицизмами - процесс типичный для большинства постсоветских республик. Беда в том, что это, наряду с другими пороками, тоже разлагает молодёжь.

Одних усилий общественных активистов, даже разгневанных, недостаточно, чтобы покончить с многоликим злом. Нужны государственные меры, нужна воля правительства, которое найдёт в себе смелость отвергнуть западный (читай: педерастический) диктат.

Аджарская семья - это самобытное явление, характеризовавшееся патриархальностью и крепкими узами. Её особенность в том, что практически у каждой есть родственники в Турции. Во времена СССР контакты с ними были затруднены, а чаще невозможны. На советско-турецкой границе не было ни одного КПП, её нельзя было пересечь легально. Это вызывало глухое недовольство местных жителей. Ведь к родственнику, чей дом порой стоял на противоположной стороне реки, можно было попасть лишь через Москву и Стамбул.

Но вот грянула горбачёвщина. Границы полуоткрылись. Дальше - больше: границы открылись окончательно. И что же? Наездившись по многочисленной родне и знакомым, большинство аджарцев были шокированы образом жизни, уровнем образования и культуры, социальной защищённости, другими личностными и общественными явлениями на сопредельной территории. Перестройщики и их последователи, громившие советскую систему, не ожидали, что эффект от их усилий получится обратным. Начиная с 1990-х годов, не было в Грузии более патриотически и пророссийски настроенного населения, чем аджарцы.

Даже бедная Российская Федерация во главе с президентом-алкоголиком была привлекательнее для них, нежели посулы европейских и турецких аферистов. Причём, как для христиан, так и для мусульман. Надо сказать, что число последних в сегодняшнем движении против отуречивания растёт.

О степени современной их тяги к России, так и быть, политкорректно промолчу.

У людей давно вызывали сомнение переговоры, которые полусекретно вели министерства культуры Грузии и Турции. Их темой было восстановление исторических памятников. Задача как будто благая. Но, обещая восстановить у себя всего четыре грузинских разрушенных объекта, турки настаивают на возрождении значительного количества памятников османского владычества в Грузии. Подчеркну, что это владычество носило для грузин трагический характер, исковеркав древнюю культуру и общее развитие единого в прошлом народа, расколов его конфессионально, разделив искусственными границами.

Невинный на первый взгляд статус музеев, который турки собираются придать ряду планируемых к реанимации объектов османского прошлого, повлечёт усиление протурецкой пропаганды, таит угрозу территориальной целостности Грузии.

Опять напрашивается параллель, на этот раз с армянами. Если исконно-грузинских земель в пределах Турции находится не менее трети, то армянских - ещё больше. Многих армян, которых в Турции не вырезали, тоже насильно обратили в мусульманство; их называют хемшилами. Однако на этом параллель заканчивается. Правительство Армении, при всех издержках его политики, гораздо последовательнее, нежели грузинское, защищает национальные интересы, не допускает никакой турецкой экспансии.

Не могу не заметить, что сталинский СССР никогда не мирился с противоестественным, грабительским расчленением территорий и народов. При нём политика империалистических держав и их сателлитов, кромсавших географию по живому в угоду своим эгоистическим потребностям, всё чаще получала отпор и давала сбои. Вспомним, что именно советская власть вернула Украине и Белоруссии их западные окраины, Литве - Виленскую и Мемельскую области, России - Курилы, южный Сахалин, часть Восточной Пруссии, Печенгу, Карельский перешеек и Ладожскую Карелию.

Сталин лично занимался изучением вопроса нашей госграницы на Южном Кавказе и не собирался оставить безнаказанной враждебную политику Турции, подавлявшей стремление угнетённых и разделённых наций к свободе и объединению. В тот период настроения грузинского населения по турецкую сторону границы были совершенно иными. В немалой степени - прогрузинскими, просоветскими. Да это и понятно: тогда с ними по соседству была великая, набирающая силу мировая держава, ныне - её униженный, разграбленный осколок.

Пребывая в Батуми, я не мог не поинтересоваться злободневной темой. Как в Аджарии обстоит дело со сторонниками примазавшихся к исламу террористических организаций?

Среди аджарцев-мусульман не имеет успеха агитация за поддельные, неправедные цели, за выдвинутые международными мошенниками программы - джихад, халифат. Исламских фундаменталистов (не совсем правильно именуемых ваххабитами) здесь единицы, они наперечёт. Правда, при хорошей подпитке из-за рубежа даже незначительная группа экстремистов может нанести огромный урон. Надежду на лучшее вселяет то, что в Аджарии и Месхет-Джавахети превалирует прогрессивная - антизападная, пророссийская ориентация.

Много переполоха наделала инициатива "Съезда грузинского единства" по установке в Батуми мемориала в честь освобождения Аджарии от турок русскими войсками. Этот проект есть проявление благодарной памяти аджарцев, всех грузин, которые на протяжении столетий боролись против османских агрессоров.

Последняя русско-турецкая война вернула южногрузинские земли в лоно исторической родины. События Первой мировой войны позволили туркам отыграть часть этих территорий. Но Аджария с памятного 1878 года, невзирая на позднейшие вторжения сюда германских, английских и турецких интервентов, неизменно оставалась частью Грузии.

Тысячи русских солдат и офицеров пожертвовали собой в боях 1877-78 годов. Плечом к плечу с ними сражались грузины, мусульмане включительно. В минувшем году в аджарском селе Хуцубани близ города Кобулети был реставрирован обелиск на месте захоронения 1800 российских воинов, павших при штурме крепости Цихисдзири. Но главный символ той победы должен быть установлен в нынешнем году в Батуми. Споры вокруг разрешения на его установку ещё не закончены. Однако на многолюдный митинг, посвящённый его закладке, съехались представители патриотических кругов со всей Грузии.

Мощным ударом по турецким экспансионистам и фальсификаторам истории станет высеченная на четырёхметровом пирамидальном граните надпись, что мемориал посвящён "Освобождению Аджарии от 300-летнего османского господства (1552-1878) и самоотверженным героям, боровшимся за её возвращение к матери-Грузии". День вхождения русских войск в Батуми - 25 августа - предлагается, к великому неудовольствию врагов грузинско-российской дружбы, объявить национальным праздником. Неудовольствие - мягко сказано. Желание воздать должное решающему вкладу России в борьбу грузин за избавление от чужестранного ига рассматривается кое-кем во властных структурах в качестве государственной измены.

Как тут не коснуться неприятного события минувшего лета. На турецкой стороне, буквально в сотне метров от границы с Грузией, Михаил Саакашвили провёл сходку своих сторонников. Десятки человек прибыли туда получить инструкции по ведению подрывных действий и подготовке реванша. Почему на глазах властей строго режимного государства, каким является Турция, разыскиваемый по обвинению в уголовных преступлениях иноземец призывает к свержению правительства соседней страны, с которой Турция имеет, как уверяет, добрые отношения? Где адекватная реакция Тбилиси? Эта безнаказанная провокация добавила внутренним и внешним врагам Грузии наглости в их попытках вернуть бесноватого Мишико на трон.

Западные кураторы, пристроившие грузинского социопата на Украине, одновременно готовят для него запасной вариант. Возврат к власти столь одиозного деятеля, как Саакашвили, имел бы для Грузии трагические последствия. Ведь он готов перепороть и перевешать всех своих оппонентов. Поскольку вешать немодно и несовременно, то остаётся забить их до смерти, чем его свора раньше и занималась.

Запад спускает Саакашвили с цепи, как азартного пса, везде, где нужно ломать хребет неугодным персонам, народам, государствам. Что касается Аджарии и аджарцев, то президент-кобель из вышеупомянутой псарни ненавидел их за гордость и независимость, за стремление жить по правилам мира, а не войны, обзывал "бабуинами". И это несмотря на то, что, по мнению патриарха Илии II, "однажды Грузия через Аджарию воссияет".

Возврата к ужасному прошлому не будет, отуречивание не состоится, если тбилисская власть начнёт тесно взаимодействовать с патриотами, с широкими массами народа, опираться на них. Пора ставить заслон тотальному и негативному иностранному проникновению в экономическую, политическую, образовательную, культурную сферы жизни. Кстати, не только в Грузии.

Президент Грузии Михаил Саакашвили не впервые выдвигает свои боевые отряды в горную область Грузии Сванетию. Еще в первые месяцы своего президентства, когда мир с тревогой ожидал реванша молодого и энергичного победителя в Абхазии и Южной Осетии, Тбилиси провел не очень замеченную и молниеносную операцию в горах затерянной и забытой грузинской провинции, которой самым феодальным образом руководила семья Омехи Апрасидзе. Отца и его сыновей называли криминальными авторитетами, но это было, скорее, для ясности, для чужих, неспособных почувствовать аромат истинного грузинского средневековья, самым заповедным образом сохранившейся в сванских горах. В этих краях никогда не было ничьей власти, кроме нескольких таких семей, наводивших ужас на пришельцев и внушавших уважение своим.

А уже потом была Аджария. А после Аджарии все снова принялись ждать военного похода в Абхазию и Южную Осетию.

Между тем, при всех своих воинственных заявлениях Саакашвили прекрасно понимает, сколь самоубийственным было бы для него подобное начинание. Собственно говоря, Запад так приветствовал приход Саакашвили на смену Шеварднадзе отнюдь не для того, чтобы на Южном Кавказе вспыхнула одна из законсервированных горячих точек. Вопреки уверениям российских геополитиков, для Запада в его каспийско-южнокавакзской политике российский фактор отнюдь не является первичным. Главным для него является хоть какая-то стабильность, и ее он намерен добиваться любой ценой. Исходя из этого главного мотива Запад и предъявляет Тбилиси (равно, как и Баку, и Еревану) совершенно конкретное требование: решайте свои территориальные проблемы, как хотите, но - без войны. Переговоры ни к чему не приводят ни в Карабахе, ни в Абхазии, но этот замороженный мир вполне устраивает мир. Поэтому и Брюссель, и Вашингтон довольно спокойно смотрят на особенности демократического устройства в кавказских странах. Конечно, было бы очень неплохо, если бы внутриполитическая стабильность в этих странах достигалась технологиями традиционной демократии, но реальность неумолима, и стабильность превыше всего.

Строго говоря, по степени внутренней демократии Грузия при Шеварднадзе не слишком уступала Грузии Саакашвили. Молодой президент не скрывает, сколь симпатичен ему стиль власти российского президента, он явно готов взять на вооружение все методики Москвы по построению вертикали власти, которому нисколько, оказывается, не мешают либеральные лозунги революции. Представители грузинской власти, кстати, отвечая на подобные подозрения, уверяют: да, проблема есть, но Запад не даст ей усугубиться до опасных масштабов. Некоторые в это по-прежнему верят.

Но, как кулуарно отмечали в те годы иностранные представители в Тбилиси, Запад устал от Шеварднадзе. Инерция его демократического имиджа постепенно угасала, а государственное устройство Грузии становилось все печальнее по мере того, как утверждался негласный бартер Шеварднадзе с политическими, региональными и бизнес-элитами: он не вмешивается в их дела, а они за это обеспечивают ему вечное большинство на любых выборах. В соответствии с этим, практически все регионы Грузии контролировались Тбилиси примерно в той же степени, что и Абхазия.

Сванетия, затерянная в горах область, сообщение с которой горным дорогам возможно только семь-восемь месяцев в году была катастрофическим воплощением всей государственной системы, и была своя логика в том, что именно отсюда Саакашвили начал восстановление территориальной целостности. Но Сванетия – это еще и верхняя часть Кодорского ущелья, которое спускается непосредственно в Абхазию. Нынешний мятежник Эмзар Квициани – политический персонаж примерно того же ряда, что семья Апрасидзе. Сваны, с древних времен славившиеся даже в Европе как отличные наемники для крестовых походов, не очень изменили за века свой бизнес. В грузино-абхазской войне их роль полностью соответствовала истории, обновленной сегодняшней реальностью. Как соседи абхазов, они не очень рвались с ними в бой, как грузины, они принимали беженцев. А о дани, которую приходилось оставлять за это гостеприимство, беженцы с ужасом вспоминают по сей день. А наш герой Эмзар Квициани, сделавший свой бизнес вдалеке от Сванетии, тем не менее, считался там авторитетом. Что и использовал тогда Тбилиси, взяв на довольствие его боевую бригаду, назвав ее отрядом «Охотник».

Теперь Москва и Тбилиси обвиняют друг друга в провокации. По версии Кремля, Тбилиси сам создал себе мятежника, чтобы на штыках полицейской операции спуститься по Кодорскому ущелью в Абхазии. По грузинскому представлению, Квициани – агент Москвы, который по ее заданию создал Тбилиси проблему там, где и без него все для Тбилиси очень скверно.

Крупицы правды проскальзывают в обеих версиях. Судя по всему, Квициани, самостийность которого Тбилиси терпеть больше не желал, обиделся на Тбилиси и легко нашел себе союзников по другую сторону грузино-абхазского фронта.

Но явно не среди абхазского руководства. Вся глубокая геополитическая интрига заключена в том, что Сухуми в войне заинтересован не более, чем Тбилиси. В отличие от другой мятежной грузинской провинции, Южной Осетии, которая остается криминальным оффшором на дороге, соединяющей Россию и Южный Кавказ, Абхазия за годы фактической независимости в определенной степени состоялось как государство, причем более демократическое, чем Грузия или Россия. И если для Южной Осетии война с Грузией остается едва ли не единственным шансом выживания, то для Абхазии подобное продолжение абсолютно гибельно. Конечно, Сухуми прекрасно понимало тактику Москвы, чреватую для Абхазии новой вспышкой, но проявлять независимость в этом вопросе она не в состоянии.

На самом деле, не слишком нужна война и Москве. Для нее осложнение в Кодорском ущелье – примерно то же самое, что и запрет грузинского вина. Только если в винном случае расчет был на внутреннюю экономическую дестабилизацию, то первые залпы, которые позволит себе Грузия в Абхазии, станут погребальным звоном по всем ее западным надеждам – Запад может простить Грузии многое, но не войну. Потеря же западной поддержки становится полной катастрофой для президента Саакашвили и его режима: иных ставок у него нет, и дальнейшее его свержение становится делом отработанной техники. Революции, как известно из ленинского опыта, очень удобно устраивать во время войны. К тому же Москва не оставляет надежд открыть для Грузии еще один подобный фронт – области на границе а Арменией, в которой еще очень много горячих голов считают Джавахетию армянской.

Однако в Грузии сегодня нет ни одного сколь-нибудь вменяемого и популярного политика, которого хоть в какой-то мере можно было бы считать пророссийским. Ничего антироссийского в Грузии не наблюдается, однако идея НАТО в Грузии намного популярнее, чем продолжение членства в СНГ. Грузия – одна из самых консервативных постсоветских республик, но в Москве явно недооценивают, что теперь, по мере отвыкания от СССР, инерция этого консерватизма направлена отнюдь не на Россию. Дестабилизировать ситуацию в Грузии возможно, но если не путать цель со средством, совершенно непонятно, какую выгоду может получить из этой дестабилизации Москва. Но цель со средством, как обычно, путается, и Эмзар Квициани поднимает мятеж.

Саакашвили прекрасно понимает, что поставлено на карту. Не обращать внимания на Квициани – подорвать свой имидж энергичного восстановителя страны. Поддаться на провокацию – обречь себя на обвинения в стремлении развязать войну в Абхазии, которая, кстати, непопулярна и в самой Грузии. И на бурные выступления оппозиции.

Саакашвили рискнул. Предварительно, впрочем, заручившись пониманием Вашингтона, который бы его никогда не проявил, не получи надежных заверений в том, что в Абхазии ни один грузинский солдат не появится. И, снарядив на операцию самых близких к нему людей, включая министра обороны Ираклия Окруашвили, он, конечно, очень рисковал. Но в итоге выиграл. Операция была молниеносной. Эмзар Квициани, по вполне достоверным слухам, в Москве.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ № 1(37), 2005

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ ГРУЗИИ: СМЕНА НАПРАВЛЕНИЯ?

Реваз ГАЧЕЧИЛАДЗЕ

профессор Тбилисского государственного университета, доктор географических наук (Тбилиси, Грузия)

В в е д е н и е

октября 2004 года было объявлено, что Совет НАТО утвердил План индивидуального партнерства Североатлантического альянса с Грузией. В дипломатических кругах многих стран этот акт оценили как серьезный шаг в сторону интеграции Грузии в эту структуру. Правда, дата реализации такой теоретической возможности еще не определена. Не обозначил ее и прибывший через несколько дней в Тбилиси Генеральный секретарь НАТО, посоветовав руководству нашего государства самостоятельно решить наиболее сложную для страны проблему - борьбу с сепаратизмом. Однако общественное мнение республики все больше склонно верить заявлениям М. Саакашвили, что присоединение к Североатлантическому блоку произойдет еще в годы его президентства.

Перестройка вооруженных сил страны по стандартам НАТО уже начата. В соответствии с договоренностями с Соединенными Штатами к концу 2004 года количество грузинских войск, участвующих в составе коалиции в Ираке, увеличилось до 850 человек, что для страны с 14-15-тысячной армией весьма немало. Скорее всего, этим Грузия показывает свое намерение сместить в сторону Запада свой внешнеполитический вектор, который более двух веков, почти до конца XX столетия, в основном был направлен (по собственному ли желанию или вынужденно) на север.

Вместе с тем следует отметить, что уже с середины 1990-х годов руководство страны неоднократно заявляло о многовекторности внешней политики, что означало отказ от

ориентации только на Москву. Хотя дипломатическая работа в этом направлении шла, но реальная интеграция с Европой (имеется в виду присоединение к НАТО и ЕС) в силу объективных и субъективных причин казалась неосуществимой идеей, по крайней мере в обозримом будущем. Стране приходилось решать проблемы элементарного выживания, она нуждалась (и нуждается) в энергоносителях, для чего зачастую приходилось (и приходится) обращаться к России.

Однако новое руководство Грузии, пришедшее к власти после ноябрьской (2003 г.) «революции роз», весьма решительно реализует прозападную ориентацию. При этом практически все политические силы страны, даже серьезные оппозиционные партии, согласны с таким внешнеполитическим курсом или же не протестуют против него.

В нынешних условиях, когда в ключевом государстве Южного Кавказа назревает серьезный геополитический сдвиг, возникают вопросы: что вынуждает малую страну, в данном случае Грузию, искать стратегических партнеров вдали от своих границ? Насколько реальна возможность ее присоединения к НАТО, другими словами, ждут ли Грузию на Западе?

Для того чтобы определить геополитические ориентиры страны, естественно предполагающие взгляд в будущее, необходимо проанализировать прошлое, а исторический подход увязать с широко понимаемым географическим контекстом государства. В конечном счете это даст возможность опреде-

лить его геополитический код, являющийся основой внешней политики, точнее - геополитический код определяет интересы страны, угрозы этим интересам и природу необходимых ответов возможным угрозам.

Геополитический код малой страны обычно не выходит за рамки локального уровня и подразумевает стратегическую оценку соседних государств при формировании своей внешней политики. Лишь мировые сверхдержавы оперируют геополитическим кодом глобального уровня. Но и для малой страны небезразлична глобальная геополитическая ситуация, особенно интересы и устремления сверхдержав. Приспосабливаясь к глобальной геополитике, малая страна может найти свою нишу на мировой арене и обеспечить свою безопасность, а нередко даже выживание.

Грузинский специалист по внешней политике малых стран Александр Рондели отмечает: «Сколь бы гибкой ни была внешняя политика малой страны, с какой бы быстротой она ни реагировала на изменение условий и события, она обязана определить свою стратегическую цель и сделать стратегический выбор. А это означает как ее поддержку некоторыми государствами международной системы, так и противодействие со стороны других, что, естественно, связано с огромным риском»1.

Справится ли Грузия с таким риском? Ответ на этот вопрос даст лишь время, а задача ученого - рассмотреть причины такого развития.

1 Рондели А. Малая страна в международной системе. Тбилиси: Мецниереба, 2003. С. 79-80 (на груз. яз.).

Исторический контекст

Принятие Грузией христианства как государственной религии (в первой половине IV в.) - осознанный поворот в сторону Запада, который тогда олицетворяла Византия. До того времени в Восточной Грузии, уже ставшей ядром грузинской государственности и нации, доминировало политическое и культурное влияние Востока: Сасанидского Ирана и зороастризма.

Принятие христианства вызвало в Грузии подлинную культурную революцию. Для перевода Библии на грузинский язык была создана оригинальная, полностью фонетическая письменность. Канонический грузинский текст Библии способствовал формированию единого литературного языка на всей территории страны, в конце концов - единой нации2. В Средние века Грузия была самой восточной частью христианского мира, считая себя как бы «восточным бастионом» Европы.

Выступая на Парламентской ассамблее Совета Европы (28 января 2004 г.) президент нашей республики Михаил Саакашвили отметил: «Сегодня Грузия стоит на дороге, ведущей домой, еще раз интегрируясь с Европой, с которой она делит общие ценности и общую исто-рию»3. В этом заявлении выражено мнение общественности всей страны, большинство населения которой также считает, что «общий дом» для него - это Европа.

В отличие от многих (не всех) постсоветских стран, Грузия, как государство (иногда - несколько государств) на одной и той же территории и под одним и тем же именем ядра государства (Картли-Сакартвело) существовала, как минимум, два последних тысячелетия. Даже несмотря на феодальную раздробленность позднего Средневековья (что в значительной мере поддерживалось действиями соседних региональных сверхдержав - Османской империи и Сефевидской Персии), грузинские государственные образования сохраняли наследственную власть местных христианских правителей, многие из которых лелеяли мечту объединить страну под собственной гегемонией. Но геополитические реалии, определявшие соответствующие ориентиры, не давали такой мечте сбыться.

2 См.: Gachechiladze R. The New Georgia: Space, Society, Politics. London: UCL Press, 1995.

К концу XVIII столетия Российская империя достаточно укрепилась на Северном Кавказе и в Северном Причерноморье, чтобы быть готовой к очередному «броску на юг», в связи с чем ей был нужен союзник на Южном Кавказе. И в этом случае произошло определенное совпадение интересов. Восточная Грузия (она же объединенное царство Картли-Кахети со столицей Тбилиси), признаваемая правителями других грузинских царств и княжеств важнейшей частью страны, к тому времени уже стала практически независимой от переживающей очередную феодальную междоусобицу Персии, вассалом которой она являлась в течение двух предыдущих столетий. Царству Картли-Кахети необходим был сильный союзник-покровитель, способный гарантировать его отдаление от Персии и помощь в избавлении от постоянных набегов кавказских (в основном дагестанских) горцев. Последние мелкими бандами спускались в долины Грузии, где создавали угрозу политической, экономической и демографической стабильности страны (чаще всего они похищали детей, которых затем продавали на невольничьих рынках Османской империи). Союзный договор (Георгиевский трактат) был подписан в 1783 году, в соответствии с ним устанавливался протекторат России над Картли-Кахети, суверенитет которого ограничивался (внешние сношения запрещались), но гарантировались наследственность царской власти и самоуправление4.

Таким образом, в конце XVIII века грузинская политическая элита сменила геополитический ориентир страны с востока на север. Косвенно это была ориентация на Европу, но прямую связь с ее западной и центральной частями ограничивали политико-географические реалии той эпохи. Контакты Грузии с Западной и Центральной Европой (если исключить Россию) были возможны лишь через территорию Османской империи. А она, хотя и постоянно враждовала с Персией, была не менее неудобным партнером для [Восточной] Грузии, чем сама Персия. Грузия уже имела опыт тщетных попыток привлечь к себе внимание Франции, Испании, Ватикана (в начале XVIII столетия), но она была слишком далека, труднодоступна, мала и бедна, чтобы представлять такой интерес для европейских держав, из-за которого они согласились бы проливать кровь своих или наемных солдат.

А вот для расширявшейся России соседняя Грузия представляла прямой военно-стратегический интерес: ее территория могла служить удобным плацдармом для устремления империи в южном направлении. Так, уже к 1813 году в соответствии с Гюлистанским договором с побежденной в войне Персией Россия расширилась до реки Аракс; укрепление же в Грузии позволяло ей взять в клещи непокоренную часть Северного Кавказа. Кроме того, в те времена цивилизационная близость служила не меньшим фактором «пиар-кампании», чем сегодня. То, что грузины еще в годы существования Византийской империи следовали той же ветви христианства, что и русские - православию, постоянно вдалбливалось в умы современников и даже в советское время служило «укреплению дружбы народов».

Но квазисоюзнические отношения между Россией и Восточной Грузией продолжались менее 20 лет. В 1801 году, воспользовавшись внутридворцовыми трениями в Тбилиси, император Александр I односторонним актом отменил Георгиевский трактат и непосредственно присоединил эту территорию к своим землям. А во время русско-турецких войн XIX столетия Россия завоевала всю Западную и часть Южной Грузии, а членов семей правивших до того грузинских монархов депортировала. Вместе с тем была отменена автокефалия грузинской православной церкви; местную администрацию сменила имперская - более эффективная и безжалостная. Для облегчения контроля над окраинами, в частности Грузией, империя создавала этническую чересполосицу, поэтому поощряла эмиграцию местного населения (грузин-мусульман, абхазов), а также иммиграцию (немцев - из Вюртемберга, русских - из внутренних губерний, армян и греков - из восточных вилайетов Оттоманской империи и т.д.).

4 6-й артикул этого документа гласил: «...Светлейшего царя Ираклия Теймуразовича и его дома наследников и потомков сохранять беспеременно на царстве Карталинском и Кахетинском... Власть, со внутренним управлением сопряженную, суд и расправу, и сбор податей предоставить его светлости царю в полную его волю и пользу» (Георгиевский трактат. Исследование, документы, фотокопии В. Мачарадзе. Тбилиси: Хеловнеба, 1983. С. 76).

Но тогдашняя экспансия России на Кавказе имела и объективно положительные результаты для Грузии. После почти четырехвековой разобщенности практически все ее земли были объединены в пределах одной империи, что сыграло свою роль в вестернизации и европеизации всей Грузии. В свою очередь, эти факторы повлияли на возникновение грузинского национализма, что, естественно, не входило в интересы Петербурга, который предпочел бы русифицировать Закавказье по примеру большей части Северного Кавказа. Находясь в составе империи, Грузия долгое время не могла сама определять свои геополитические ориентиры.

Такая возможность грузинам и другим крупным нациям Южного Кавказа - армянам и азербайджанцам - представилась лишь после окончания Первой мировой воины, правда всего на два-три года. В 1918-1920/21 годах на Южном Кавказе, в условиях временного имперского вакуума, создавшегося в отсутствие интереса со стороны соседних сверхдержав (Россия погрязла в Гражданской войне, побежденная Турция только-только вставала с колен и отражала атаку Греции, в Персии династия Каджаров дышала на ладан), возникли независимые республики: Азербайджан, Армения и Грузия. Но они никогда не выступали единым фронтом и очень легко стали добычей возвратившейся в регион России, на сей раз большевистской.

Выбор геополитического ориентира, иными словами - страны-покровителя, в то время был крайне ограничен. В короткий период независимости Грузия ориентировалась на Германию (до ноября 1918 года), а затем на Великобританию. Но первая потерпела поражение в войне, а вторая вскоре потеряла интерес к Южному Кавказу (где единственно привлекательным для нее мог быть Баку с его нефтяными приисками), сконцентрировавшись на Ближнем Востоке, где также была нефть, причем в отсутствие серьезных соперников более доступная. Тщетной оказалась попытка независимой Грузии привлечь внимание европейских держав и вступить в Лигу Наций. И ее, как и соседние республики, насильно включили в состав зарождавшегося СССР.

Формально, по советской конституции, Грузинская ССР, как и все другие союзные республики, считалась «суверенным государством», даже имела свое Министерство иностранных дел. Но реально ни одна из них (в том числе Украина и Белоруссия, представленные в ООН) не могла играть какой бы то ни было роли на международной арене.

И лишь в связи с распадом Советского Союза, после 70-летнего перерыва, Грузия вновь получила шанс определять свои геополитические ориентиры. В период правления Гамсахурдиа (1990-1991 гг.) она была непризнанным государством, а ее внешнеполитические цели выглядели невнятно. После международного признания ее независимости (конец 1991 г.), особенно после вступления в международные организации (ООН, ОБСЕ и т.д., 1992 г.), внешняя политика нашего государства становится все более четкой.

Политико-географический контекст

Грузия граничит с Турцией, Арменией, Азербайджаном и Россией. Вместе с тем она единственная страна Южного Кавказа и Центральной Азии, имеющая выход к Мировому океану. По ее территории проходят основные транзитные артерии Армении и Азербайджана в сторону моря, да и основной экспортный трубопровод для перекачки каспийской нефти из Азербайджана в Турцию прокладывается по землям нашей республики.

Поскольку у Армении нет дипломатических и иных отношений с ее тюркскими соседями - Азербайджаном и Турцией, она осуществляет свои экономические связи с Россией и Европой только через Грузию. А Турция и Азербайджан могут развивать двустороннее сотрудничество в основном транзитом через Грузию (возможен и путь через Иран). США, которым необходимо военное присутствие в Центральной Азии главным образом по причине борьбы с международным терроризмом, также пользуются транзитом через Грузию.

Таким образом, в конце XX столетия политико-географическое положение Грузии приобрело надрегиональную ценность. Правда, как мы уже отмечали, в конце XVIII столетия царскую Россию интересовала Грузия именно из-за ее географического положения - как плацдарм для дальнейшего продвижения на юг. Но тогда у Грузии была в лучшем случае региональная геополитическая ценность - конкурентами России в ближневосточном регионе выступали Персия и Оттоманская империя, а не европейские державы. А в краткий период суверенитета Грузии «образца 1918 года» Великобритания вскоре потеряла политический интерес к ней и Кавказу в целом. Тогда единственным конкурентом России в регионе оказалась нарождавшаяся кемалистская Турция, с которой в 1921 году большевики нашли общий язык и договорились о территориальном разграничении Южного Кавказа.

После независимости Грузии «образца 1991 года» Турция, неожиданно для самой себя лишившаяся наиболее опасного соседа в лице Советского Союза, попыталась взять под патронаж почти весь Южный Кавказ и Центральную Азию. Однако вскоре выяснилось, что ее финансово-экономических ресурсов на это не хватит, хотя их оказалось вполне достаточно для освоения грузинского рынка. Практически все постсоветское пространство, включая и нашу республику, стало идеальным рынком для сбыта турецкого ширпотреба и продуктов питания, что дало серьезный стимул развитию промышленности Турции.

Со стороны России Грузия граничит с Краснодарским краем (с преобладающим этнически русским населением) и с ее многонациональными республиками Северного Кавказа, где еще до распада Советского Союза наблюдался рост политической роли местных этнических элит. До поры до времени Кремлю удавалось их контролировать, в том числе путем противопоставления этих элит друг другу. Не исключено, что именно с целью такого контроля создавались двуэтнические «мини-республики» Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Чечено-Ингушетия, причем в каждой из них был представлен немалый русский элемент. А Дагестан, с его этнической чересполосицей и вечной дотационностью, был вообще обречен на то, чтобы постоянно обращаться к Москве. И в начале 1990-х годов, когда РФ понадобилось выпустить северокавказский «этнический пар», в качестве «злодея» она использовала Грузию.

Если анализировать политическую ситуацию конца XX столетия, создается впечатление, что уже в начале 1920-х годов Кремль наделял автономными правами будущую ирре-денту, исходя из своих долгосрочных намерений. В качестве таких примеров обычно приводят создание ряда автономий: для осетин, живущих на южных склонах Кавказа (Южная Осетия), при наличии исконной Осетии на северном Кавказе5; для армян, проживающих на территории исторического Карабахского ханства (Нагорный Карабах), при наличии Армянской ССР. Это вполне допустимая версия объясняет причины создания этнотерриториальных автономий. Однако нельзя исключить, что такие действия не всегда обуславливались стратегическими интересами, а предпринимались лишь для достижения сиюминутного компромисса, исходя из текущих конъюнктурных политических соображений.

Но политико-географические реалии (ПГР), даже относительно малого масштаба, возникнув однажды на определенной территории (а через территорию в умах и сердцах конкретных современников и их потомков), имеют громадную инерционность. Попытки же изменить их и привести в соответствие с новыми ПГР большего масштаба чреваты опасностью для стабильности даже империй, тем более - малых государств6.

Этнотерриториальные конфликты в пределах Грузии - в Абхазии и Южной Осетии - имеют четкую географическую выраженность: вдоль границы Грузии с Россией. Вместе с

5 Для более углубленного анализа этого факта см.: Gachechiladze R. Ор. сЦ. Р. 86-88.

6 Так, отмена автономного статуса Южной Осетии в конце 1990 года Верховным Советом Республики Грузия (даже в условиях, когда этот акт был ответом на самоликвидацию статуса автономной области самой Южной Осетией и одностороннего повышения политического статуса ее территории) в конце концов неоправданна. Для достижения мира в регионе и восстановления территориальной целостности страны в изменившихся геополитических условиях Грузии, возможно, придется восстанавливать автономный статус Южной Осетии, даже повысить его.

тем в нашей стране есть и более крупные этнические меньшинства, с которыми у центральной власти гораздо меньше проблем: они проживают в относительном отдалении от границ с РФ7.

При всех издержках политики Тбилиси, в Абхазии и в Южной Осетии доминирующий фактор временного успеха сепаратизма - его поддержка со стороны соседней России. Во время военных действий в Абхазии (1992-1993 гг.) эта поддержка чаще проявлялась в завуалированной форме (хотя «абхазская авиация» и «абхазские военно-морские силы» могли быть созданы только благодаря российской военной базе, дислоцированной в Абхазии, г. Гудаута). Тогда через российско-грузинскую границу легко «просачивались» многочисленные добровольцы с Северного Кавказа - казаки и представители некоторых северокавказских народов, в основном адыгейцев, черкесов, кабардинцев, чеченцев. Всем им внушили, что их враг - Грузия. Кстати, одним из «героев Абхазии» стал известный чеченский боевик Шамиль Басаев, который сражался бок о бок с русскими казаками против грузин и вместе со своими соратниками приобрел боевую закалку. Впоследствии она очень пригодилась им в войнах против России. В результате этого конфликта из Абхазии изгнано более половины ее населения (до 300 тыс. чел.), в основном этнических грузин, большинство которых до сих пор беженцы или временно перемещенные лица.

Во второй половине 1990-х годов, особенно в начале XXI века, поддержка, оказываемая абхазским и югоосетинским сепаратистам с севера, стала менее завуалированной. Это проявляется в игнорировании принятых на саммитах СНГ решений о прекращении экономических связей с ними, в создании облегченного (практически безвизового) режима пересечения российской границы жителями сепаратистских регионов (тогда как для основной части Грузии введен визовый режим), в предоставлении российского гражданства подавляющему большинству жителей Абхазии и Южной Осетии, а также в заявлениях официальных лиц о необходимости защищать интересы этих новых граждан России за ее пределами и т.д.

Все это создает очень негативный фон для развития грузино-российских отношений и провоцирует создание в нашей стране соответствующего общественного мнения, которое склонно подозревать северного соседа даже в несуществующих грехах. Естественно, влияние такого фона заметно и в международных отношениях.

Происходит ли в Грузии переоценка геополитического кода страны?

Геополитический код малой страны определяют ее интересы в сопоставлении с интересами соседних государств и угрозы ее интересам. Естественно, малая страна должна разрабатывать необходимые ответы на эти угрозы, в том числе и с привлечением других государств, цели которых не противоречат ее интересам.

Реально, при нынешней международной ситуации, соседи Грузии не представляют прямую угрозу ее независимости. Время османских завоеваний, набегов дагестанцев, расширения Российской империи давно прошло. Даже «угроза пантюркизма», жупелом которого любят иногда размахивать «исторически образованные лица», живущие южнее и севернее Грузии, на самом деле надумана. Современная Турция - цивилизованная страна, стремящаяся интегрироваться в Европу, а не завоевывать Кавказ и Туркестан, как это происходило в

7 Примером действия такого рода географического фактора могут служить события вокруг Аджарии в 2004 году. Не оставляет сомнения, что одной из причин стремления России не раздувать кризис власти в Аджарии (там не было этноконфликта, поскольку подавляющее большинство местного населения - этнические грузины) явилось географическое положение региона: Аджария граничит не с Россией, а с Турцией. Хотя тамошний правитель, пытавшийся легитимизировать свою власть, апеллируя к феодальному прошлому своих предков (sic!), при оказании сопротивления восстановлению конституционного порядка в регионе, обращался за помощью к РФ, Москва предпочла эвакуировать его и приютить у себя.

1918 году. А объективное стремление России - построить современное правовое государство. Разумные политики в Москве понимают, что в условиях рыночной экономики восстанавливать нечто похожее на Советский Союз просто невыгодно с экономической точки зрения, не говоря уж о невозможности разрушения сложившегося мирового политического порядка без серьезного ущерба для самой РФ. Что же касается Азербайджана и Армении, то они вряд ли видят какую-либо политическую угрозу со стороны Грузии, предпочитая поддерживать с ней дружеские отношения. Со всеми своими соседями Грузия фактически достигла консенсуса в отказе от взаимных территориальных претензий и в признании незыблемости существующих границ.

Но угрозу своим национальным интересам Грузия все же чувствует и вынуждена искать необходимые ответы на них.

К сожалению, приходится констатировать, что основная угроза Грузии исходит со стороны России, даже несмотря на то, что между русскими и грузинами не только цивилизационное родство (как отмечалось выше, оба народа исповедуют православие одного толка), но и прочные связи культурного плана. Причем взаимоотношения в этой сфере и сегодня сохраняются на высоком уровне. Так, в школах Грузии изучают русский язык, на этом языке выходят газеты, работает несколько театров, вещает радио и телевидение, при этом количество этнических русских в стране незначительно. Если в советские времена их в Грузии было гораздо больше, чем грузин в России, то ныне соотношение радикально изменилось и потребителями русской культуры в Грузии являются в основном сами грузины (они же широко представлены в культурной и экономической жизни РФ). На личностном уровне сохраняются и межэтнические отношения.

Однако политика высокого уровня, относящаяся к сфере национальной безопасности и затрагивающая военно-политические аспекты, диктует официальному Тбилиси необходимость очень осторожно подходить к межгосударственным отношениям, которые не могут быть подвержены влиянию лишь «дружеских чувств». Парадоксальным образом возникло определенное несовпадение политических интересов между «сестрами по цивилизации» - Россией и Грузией.

Создается впечатление, что Россия не может осознать, что Грузия - иностранное государство. Это в немалой степени связано с исторической памятью русских. Для них Грузия более близка, чем, например, Азербайджан, страны Центральной Азии, даже Армения, связанная с РФ как политически, так и этнически (по переписи 2002 года, в России проживает 1,1 млн армян, всего в два раза меньше, чем в самой Армении). Фактором является и то, что не только великодержавники правого толка, но и многие другие люди помнят, что Сталин, немало сделавший для усиления российской государственности и воссоздания имперского мышления, по происхождению был грузином. И вместо теоретически ожидаемого некоего «фратернализма» эта близость вызывает «синдром патернализма»: России трудно примирится с мыслью, что «неблагодарные грузины» могут не быть в ее фарватере.

Но внешнюю политику государства в конце концов определяют прагматичные государственные интересы. В интересы Грузии в первую очередь входит восстановление контроля над своими сепаратистскими регионами - Абхазией и Южной Осетией (в Тбилиси понимают, что эффективно это можно осуществить только мирным путем). Но политика официальной Москвы за последние полтора десятилетия не оставляет сомнения, что ее больше интересует сохранение статус-кво, то есть она стремится оставить конфликты нерешенными. Конечно, логика подсказывает, что и России, с ее проблемой в Чечне, нелегко развязывать узлы межэтнических вопросов в соседней стране. А Тбилиси вместо реальных попыток урегулировать эти конфликты видит лишь поддержку сепаратистов со стороны Москвы.

Кроме того, к интересам Грузии следует отнести ее стремление стать транзитной страной для каспийских углеводородов (это позволит ей диверсифицировать энергоснабжение и быть менее зависимой от фактически монопольных поставок энергоносителей с севера). Россия же, со своей стороны, серьезно противилась постройке таких трубопроводов: она сама крупнейший экспортер газа в Турцию и один из главнейших поставщиков нефти на мировой рынок. А конкуренты ей, разумеется, не нужны.

Для защиты своих интересов нашему государству необходима небольшая, но мобильная и хорошо оснащенная армия. Однако помощь в военном строительстве оно получило лишь от стран НАТО, отчасти - от Украины. Даже при разделе военно-морского флота СССР черноморская страна Грузия не получила ни одного плавсредства.

В национальных интересах Тбилиси - чтобы на территории страны не было иностранных войск и их баз (тем более, если военная доктрина такого иностранного государства не предусматривает помощь Грузии). Но в нашей республике расположены российские военные базы. И хотя на Стамбульском саммите ОБСЕ (1999 г.) РФ взяла обязательство по их выводу, этот процесс она искусственно затягивает8, утверждая, что на это ей необходимо 11 лет (заодно требуя огромной компенсации для обустройства выводимых войск на своей территории). А официальный Тбилиси считает, что для вывода этих баз достаточно трех лет (эти «три года» прошли уже почти дважды).

Многократный отказ Москвы от реальных шагов по урегулированию взаимоотношений вызывает в Тбилиси как минимум настороженность. Например, Россия подписала и ратифицировала договоры о дружбе и сотрудничестве с большинством республик СНГ. Но договор с Грузией, подписанный 3 февраля 1994 года и своевременно ратифицированный парламентом нашей страны, Государственная Дума РФ до сих пор не ратифицировала. Несколько лет ведутся переговоры о новом тексте такого договора, который, быть может, будет подписан в 2005 году.

Перечисленные проблемы уже дают повод считать, что ориентация только на Россию становится для Грузии все более контрпродуктивной и есть определенный резон для переоценки ее геополитического кода. Это означает необходимость более тесного сотрудничества с другими странами и военно-политическими блоками, в первую очередь с НАТО. Естественно, в Грузии понимают, что никто, кроме нее самой, не решит ее внутренние вопросы, но надеются, что иная сила может содействовать этому эффективнее, нежели менее заинтересованная в этом соседняя держава.

Объективно, ориентация на Запад и западный образ жизни должна заставить все наше общество пересмотреть свое отношение к труду, дисциплине, законопослушному поведению, защите прав человека и т.д. Народу необходимо осознавать, что путь в Европу нелегок, а теоретически вероятное членство в Европейском союзе возможно лишь при изменении многих ценностей. Все это в нашей стране пока широко не обсуждают, вопрос о внешнеполитической ориентации по большому счету не стоит на повестке дня общественности, но он обязательно станет актуальным.

Что же касается партнерства с НАТО, то это достаточно долгий процесс. Вместе с тем весьма вероятно, что при обоюдном желании сторон присоединение Тбилиси к этому блоку станет неизбежным. И при выполнении Грузией всех необходимых требований ее на Западе ждут! Правда, в этом контексте многое зависит от развития событий на международной арене. Ведь еще за день до террористических акций в США вряд ли можно было представить, как изменится мир после 11 сентября 2001 года. Однако необходимость борьбы с международным терроризмом форсировало прием в НАТО двух черноморских стран (Румынии и Болгарии).

Весьма серьезное влияние на развитие отношений между Североатлантическим альянсом и Грузией могут оказать события, происходившие в конце 2004 года в Украине. Выбор народа этой ключевой страны Восточной Европы в сторону более тесных отношений с Евроатлантическими структурами не может не иметь последствий и для другой черноморской страны - Грузии.

8 Как считает российский военный специалист, «в геостратегии России на Юге нельзя обойтись без уточнения отношения к вопросу о нахождении российских военных баз на территории независимых государств Закавказья (Грузии и Армении. - Р.Г.). Военное присутствие России в этом регионе надо стремиться сохранять... Основа этого военного присутствия, возможно, стала бы прочнее при условии более весомого и эффективного вклада России в решение конфликтных ситуаций в Закавказье. Однако реально ситуация развивается в таком направлении, что Россия будет вытеснена из этого жизненно важного региона» (Петров В.Л. Геополитика России: возрождение или гибель? М.: Вече, 2003. С. 185).

3 а к л ю ч е н и е

При мирных отношениях с соседними странами возможны равное партнерство, неравное партнерство или уход от партнерства («холодный мир»).

В интересы Грузии входит стать равным партнером для всех своих соседей, включая бывшую метрополию. В сущности, с большинством из них у нашего государства именно такие отношения. Например, оно имеет равное партнерство с Арменией и Азербайджаном. Даже огромная (по кавказским меркам) Турция уважает право Грузии проводить независимую политику.

Теоретически у Тбилиси равное партнерство и с Москвой. Но сохранение их отношений в нынешнем состоянии (т.е. фактическая поддержка со стороны РФ сепаратизма грузинских регионов, незаконно провозгласивших себя отделившимися, выдача российских паспортов жителям этих территорий, сохранение военных баз и т.д.) означает на деле неравное партнерство Грузии, для которой этот вариант отношений неприемлем. Именно в целях сбалансированности своей внешней политики, более надежных гарантий независимости и территориальной целостности наша страна вынуждена искать партнеров вдали от своих границ.

Уход от партнерства - наименее желательный вариант взаимоотношений Грузии с Россией, да и вряд ли он вообще возможен: экономические, культурные, чисто человеческие отношения всегда останутся.

Думается, что российский истеблишмент способен направить отношения с Грузией в сторону равного партнерства, что в конечном счете выгодно и для такой великой державы, какой остается Россия. В этом случае многовекторность внешней политики официального Тбилиси не означает отказ от ориентации на Москву, а возможный серьезный геополитический сдвиг может оказаться менее болезненным для всех заинтересованных сторон.

При бывшем президенте Михаиле Саакашвили был разработан амбициозный план по превращению участка болота, примыкающего к черноморскому побережью Грузии, в «мгновенный город» — вдохновленный китайцами кластер небоскребов, в котором проживало бы полмиллиона жителей. Но затем Лазику — планировавшуюся как «город будущего» — забросили.

Однако сейчас там опять забурлила жизнь: территория покрыта бетонными конструкциями, которые станут волнорезами для защиты кораблей от волн. Это — фундамент глубоководного порта Анаклия, который, по расчетам Тбилиси, может стать ключевым узлом китайского мегапроекта «Один пояс, один путь».

По оценкам планировщиков, к 2025 году порт сможет обрабатывать 100 миллионов тонн грузов в год, и добавит полпроцента к ВВП страны. По завершении строительства порт станет крупнейшим в стране — обогнав существующие порты в черноморских городах Поти и Батуми. Более того, он сможет принимать более крупные корабли.

Выбор Анаклии в качестве места строительства нового порта также отвечает другим планам Тбилиси: поселок находится всего в двух километрах к югу от фактической границы с Абхазией и является частью стратегии по укреплению присутствия государства в регионе.

В 2016 году Китай потерпел неудачу, когда тендер на строительство порта стоимостью 2,5 миллиарда долларов, который, как изначально ожидалось, должен был быть присужден китайским инвесторам, отдали американо-грузинской компании «Анаклиа девелопмент консорциум» Anaklia Development Consortium (ADC).

ADC предложила более выгодные условия, чем ее китайские конкуренты, включая более привлекательные перспективы трудоустройства — для местных жителей, как ожидается, будет создано 6 тысяч 400 рабочих мест. Данный аспект критически важен для Грузии, где официальная безработица составляет 12,5%.

Но несмотря на это Грузия рассчитывает, что Анаклия станет ключевым узлом проекта «Один пояс, один путь». «Решение было неожиданным, но это лишь небольшая проблема с точки зрения китайского государства, — сказал Джозеф Ларсен, экономический аналитик Грузинского института политики. — Порт должен стать важным компонентом инициативы „Один пояс, один путь“, вне зависимости от того, кто его строит».

Более того, Китай не полностью отодвинули от процесса строительства: в декабре ADC подписала соглашение с китайской фирмой Зет-Пи-Эм-Эс (ZPMC) на сумму 50 миллионов долларов касательно проведения строительных работ в порту.

С точки зрения Запада, Южный Кавказ — привлекательная альтернатива другим потенциальным маршрутам проекта «Один пояс, один путь». Россия отличается плохой инфраструктурой, непредсказуемой законодательной средой, а также ведет торговую войну с ЕС. Кроме того, кандидатура Грузии геополитически более приемлема, чем Ирана, который в глазах Запада остается изгоем, а также отличается сложными отношениями со многими своими соседями. В дополнение, у Грузии хорошие позиции в мировых рейтингах коррупции и легкости ведения бизнеса.

Более того, соглашение о свободной торговле между Грузии и ЕС, подписанное в 2014 году и вступившее в силу с 2016 года, облегчает роль Грузии в качестве логистического узла. Китай тоже заключил с Грузией двустороннее соглашение о свободной торговле, которое вступило в силу 1 января этого года и согласно которому Тбилиси отменит таможенные сборы на 96,5% китайского экспорта, а Китай — почти на 91% импорта из Грузии.

Китайское правительство впервые объявило о своей инициативе «Один пояс, один путь» в 2013 году, назвав ее «проектом века» и обязавшись ежегодно инвестировать 150 миллиардов долларов в связанные с ней проекты. Грузия стала непосредственным участником инициативы в 2016 году, когда присоединилась к Азиатскому инфраструктурному инвестиционному банку (AIIB) — 100-миллиардному фонду, предназначенному для финансирования проектов китайской инициативы. В текущем году Грузия подписала соглашение, согласно которому AIIB предоставит 114 миллионов долларов на строительство Батумской обводной дороги — новой автомагистрали, которая соединит внутренние районы Грузии с портовым городом Батуми путем строительства ряда горных туннелей.

«Я считаю, что будет здорово, если возникнет конкуренция между различными транспортными возможностями и транспортными компаниями, — сказал Эрик Ливни, директор Международной школы экономики Тбилисского государственного университета. — В среднесрочной перспективе спрос на транспортные услуги между Каспием и Черным морем может быть достаточно эластичным, чтобы хватило на всех, несмотря на возросшую внутреннюю конкуренцию и более низкие цены».

Но, учитывая позицию Китая, поощряющего рыночную конкуренцию между различными потенциальными коридорами инициативы «Один пояс, один путь», сам факт строительства порта Анаклия не является гарантией его успеха. Например, в других странах некоторые связанные с инициативой проекты застопорились на фоне опасений относительно их экономической целесообразности.

Также не в пользу Грузии играет слабая развитость инфраструктуры, в результате чего порт отрезан от сети функционирующих в стране свободных промышленных зон (СПЗ). Для решения этой проблемы премьер-министр Георгий Квирикашвили разработал программу по улучшению дорог.

«Приведя в порядок все дороги, мы построим костяк Грузии, который соединит все регионы. Тогда географическое положение больше не будет препятствием для ведения бизнеса или проживания там», — сказал Квирикашвили на церемонии запуска программы в 2016 году.

Правительство планирует проложить 550 километров шоссейных дорог, а также отремонтировать 800 километров существующих путей. Кроме того, будет построено 300 новых мостов и 50 новых туннелей на сумму около 3,5 миллиардов долларов. Все это позволит лучше связать новый порт в Анаклии с растущей сетью свободных промышленных зон.

В порту Анаклии также будет запущена СПЗ площадью 600 гектаров, где компании со всего мира смогут производить товары и услуги на экспорт, которые не будут облагаться налогами с юридических лиц и на добавленную стоимость. В Грузии уже создан ряд подобных зон, привлекших значительное внимание со стороны китайских инвесторов.

Китайские компании купили свободные индустриальные зоны в Поти и Кутаиси, «хотя они не производят там никаких товаров, — сказал Ларсен. — Пока китайские компании в основном зарабатывают на том, что скупают и управляют свободными промышленными зонами».

Подпишитесь на нас

ПРОБА ПЕРА

ГРУЗИЯ В ГЕОПОЛИТИЧЕСКОМ РАСКЛАДЕ НА ЮЖНОМ КАВКАЗЕ

Д.О. Панков

Кафедра теории и истории международных отношений Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 10а, Москва, Россия, 117198

Статья посвящена исследованию места и роли Грузии в геополитическом раскладе на Южном Кавказе в начале XXI века. Рассматриваются внешнеполитические приоритеты Грузии, а также политика ведущих мировых держав на Южном Кавказе, и в частности, в отношении Тбилиси.

Ключевые слова: Грузия, геополитика, Южный Кавказ, Россия, США, ЕС, конкуренция, геополитические интересы, безопасность, сотрудничество.

В советский период Кавказский регион играл важную, но далеко не главенствующую роль в геополитических и геостратегических планах руководства СССР. Он не находился в центре внимания и стран Запада. Положение существенно изменилось в конце XX - начале XXI столетия. После распада Советского Союза стала прослеживаться тенденция постоянного роста интереса ведущих мировых держав к Кавказскому региону, который по праву рассматривается как важное геостратегическое пространство, где пролегает граница взаимодействия, как сотрудничества, так и столкновения, восточной и западной цивилизаций.

В западных политических и научных кругах все большую поддержку получает концепция, согласно которой в XXI веке центры мирового влияния и экспортируемые ими геополитические проекты усилят конкуренцию между Западом и Россией по всем направлениям. В этом контексте, в условиях складывающегося нового геополитического порядка, на наш взгляд, важно исследовать и определить роль и место Кавказского региона, и, в частности, Грузии в системе международных отношений.

Кавказский регион представляет для Тбилиси геостратегически жизненно важный ареал, и все происходящие здесь события оказывают на республику самое непосредственное воздействие. Ситуация в Кавказском регионе во многом определяет особенности развития грузинского общества, его политическую, экономическую, социальную, культурную и иные сферы.

Мировое сообщество рассматривает Грузию как важный элемент кавказского геополитического пространства. Основные геополитические центры Евразии, такие как Россия и Европа, непосредственно примыкающие к Кавказу, а также вне-региональная сила - США, имеют здесь свои интересы. Не секрет, что после распада СССР и образования новых независимых государств перед Западом открылись долгосрочные геополитические перспективы проникновения в районы, которые прежде были недоступны. Постоянно подогреваемый интерес к углево-

дородным ресурсам Каспия и Центральной Азии придал дополнительный импульс участию Запада в политических и экономических процессах в регионе.

В геостратегическом плане Кавказ является связующим узлом между Ближним Востоком и европейской частью России, через который проходят потоки энергоресурсов, важнейшие магистрали. Кавказ с геополитической точки зрения расценивается как самое уязвимое, «мягкое подбрюшье» России. Здесь все еще действуют чеченские сепаратисты, крепки позиции исламского фундаментализма, тлеют и вспыхивают очаги межнациональных конфликтов. Отсюда исходит угроза терроризма для всей России. Новые государства Закавказья в значительной мере ориентируются на Запад и южных соседей, в разной степени дистанцируясь от России.

Южный Кавказ, хотя и не является российской территорией, но входит в зону особых стратегических интересов России, и на это было указано в новой концепции внешней политики РФ Президентом Дмитрием Медведевым .

Азербайджан, представляющий собой важный геополитический центр в регионе, уже достаточно длительное время проводит политику заигрывания с НАТО и Вашингтоном, активно используя в дипломатической игре козырь в виде «нефтяного фактора». США же продолжают использовать Баку в целях опосредованного контроля над Центрально-Азиатским регионом, руководствуясь при этом рекомендациями З. Бжезинского, который в «Великой шахматной доске» писал, что «независимость государств Средней Азии можно рассматривать как практически бессмысленное понятие, если Азербайджан будет полностью подчинен московскому контролю» .

Грузия исторически находится под определенным влиянием России, доминирующей на рассматриваемом геополитическом пространстве. Москва воспринимает Грузию как «ближнее зарубежье» и как своего рода буферную зону, т.е. как пространство дополнительных гарантий своей безопасности. Однако Тбилиси, со своей стороны, в настоящее время ищет себе опору и покровительство отнюдь не на традиционном северном направлении, а на совершенно других азимутах. Грузия сегодня декларирует намерение сблизиться с евроатлантическими структурами. Поэтому в Тбилиси внимательнейшим образом относятся к любым проявлениям интереса ведущих западных стран к Кавказскому региону, и особенно к их намерениям расширять и укреплять свои геостратегические позиции на Кавказе и в прилегающих к нему районах. На настоящий момент Абхазия и Южная Осетия - это все, чем Россия может надежно располагать по другую сторону Большого Кавказского хребта. У России остается возможность размещения в двух признанных ею республиках своих воинских контингентов; она может рассчитывать и на то, что «отрыв» Абхазии и Южной Осетии от Грузии теоретически способен затруднить сближение Тбилиси с Западом, где признавать республики пока отказываются.

То, что в интересах национальной безопасности России укреплять свои позиции на Кавказе, как Северном, так и Южном, сомнению не подлежит. Размещение военных баз в Южной Осетии, Абхазии и Армении представляется жизненно важным и для России, и для этих республик.

Что касается таких международных игроков, как Иран и Турция, которые имеют свои рычаги воздействия на ситуацию в Кавказском регионе, то можно предположить, что они способны при определенных условиях выступить стратегическими союзниками России в ослаблении американского влияния. Однако нельзя забывать, что, несмотря на попытки России и Турции сформировать некий альянс, имеющий цели ограничения американской экспансии в Черноморско-Кавказском и Центрально-Азиатском регионах, Турция все же остается силой, приобретшей статус региональной макродержавы, стремящейся к межрегиональному господству со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому взаимные уступки России и Турции имеют свой предел в геополитическом и геоэкономи-ческом контексте.

Нужно отметить, что значительное ухудшение турецко-американских отношений во многом обусловлено политикой США, направленной на ограничение экспансии Турции на региональных направлениях. Вашингтон отнюдь не заинтересован в усилении позиций Анкары на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе, а также в черноморской зоне. США, если и допускают усиление позиций Турции в указанных регионах, то только в качестве подконтрольного государства, а не как самостоятельного игрока. Такая ситуация подает надежды России выстроить свою игру внутри треугольника или, вернее, многоугольника интересов международных акторов, однако они весьма призрачны, так как стремление Турции к самостоятельности имеет свои лимиты, детерминированные помощью со стороны США, ЕС, НАТО и международных финансовых организаций.

Отметим еще одно важное обстоятельство, определявшее внешнеполитическую стратегию Грузии, и это - ее участие в СНГ. В 2008 г., после августовских событий в Южной Осетии, Тбилиси принимает решение о выходе Грузии из состава Содружества Независимых Государств. Парламент оформил это решение 14 августа, а через четыре дня МИД Грузии официальной нотой уведомил Исполком СНГ о принятом решении. 12 июня 2009 г. Парламент Грузии единогласно принял постановление «О межпарламентской ассамблее СНГ», согласно которому формально завершилась процедура выхода страны из объединения. После выхода из СНГ Грузия продолжила участие примерно в 70 договорах, принятых в рамках Содружества» . Что же касается договоров с ограниченным субъектным составом, где участниками могут быть только страны СНГ, и решений органов Содружества, то с 18 августа 2009 г. на Грузию они больше не распространяются. Нынешнее правительство Грузии возлагает большие надежды на «освобождение» от Содружества и воспринимает его как шаг на пути к более плотному участию в западных международных структурах.

Упорное стремление президента Грузии Михаила Саакашвили в НАТО ведет ко все большему ухудшению отношений между Вашингтоном, Брюсселем и Москвой, поскольку Кремль неоднократно заявлял о нецелесообразности принятия Грузии и Украины в альянс. Опасения Москвы, связанные с возможным «обходом с кавказского фланга», были подтверждены учениями НАТО «Cooperative Lancer 2009», проведенными на грузинской военной базе Вазиани с 21 мая

по 1 июня с участием примерно 700 военных из 13 государств - членов НАТО и грузинских военнослужащих .

Особое положение Грузии в Закавказье и характер политики, проводимой ее правящей элитой, предопределяют роль и значение Тбилиси в системе американских внешнеполитических приоритетов в этом районе мира. Выгодное положение республики как транзитной страны в рамках транспортного евразийского коридора, особенно в связи с планами реализации проектов освоения и транспортировки каспийских энергоресурсов, четкая стратегия официального Тбилиси на установление союзнических отношений с НАТО и Западом делают Грузию наиболее привлекательным и важным звеном во всей кавказской стратегии США и НАТО, перспективным опорным пунктом американского и в целом западного присутствия в регионе. Соединенные Штаты стремятся с помощью политических, экономических и военных мер повлиять на происходящие в Грузии процессы, чтобы закрепиться в регионе, тем самым препятствуя осуществлению целей России. Таким образом, Грузия для США - потенциальный плацдарм для ограничения влияния России на Кавказе, в регионе Черного моря и дальше на восток.

9 января 2009 г. состоялась церемония подписания Хартии о стратегическом партнерстве между Грузией и Соединенными Штатами Америки. Хартия основана на принципах стратегического сотрудничества между двумя государствами, поддержки суверенитета, независимости, территориальной целостности друг друга, нерушимости границ, укрепления демократии и стабильности. С целью содействия интеграции Грузии в евро-атлантические структуры Соединенные Штаты будут выполнять программу расширенного сотрудничества в области безопасности, что повысит потенциал Грузии и усилит ее позиции как кандидата в НАТО. В интересах укрепления сотрудничества в торговой и экономической областях Тбилиси и Вашингтон намерены обновить двусторонние инвестиционные договоры, расширить доступ Грузии к Генеральной системе преференций и изучить вопрос о заключении соглашения о свободной торговле. Для активизации сотрудничества в области энергетики стороны будут изучать возможности для увеличения Грузией производства энергии и повышения безопасности энергетического транзита через Грузию на европейские рынки. Посредством сотрудничества с Азербайджаном и Турцией Грузия и Соединенные Штаты планируют развивать новый южный коридор, что способствовало бы стабильному обеспечению природным газом Грузии и стран Европы из Азербайджана и Центральной Азии. Перед подписанием Хартии госсекретарь США подтвердила свою полную поддержку суверенитета и территориальной целостности Грузии и заявила, что стратегическое сотрудничество с ней будет продолжаться и в будущем, в том числе и по вопросу ее интеграции в евро-атлантические институты .

Однако в противовес сказанному выше имеется и другое мнение экспертов, которые исходят из того, что якобы США вовсе не заинтересованы во включении в НАТО стран Южного Кавказа. Этот регион не нужен Западу ни в качестве участника, ни в виде зоны ответственности альянса. Как они полагают, для Вашингтона представляется более удобным военно-политическое сотрудничество

с государствами Южного Кавказа непосредственным образом, нежели посредством НАТО, так как может возникнуть ситуация, что, оказавшись в НАТО, страны Южного Кавказа станут приоритетными партнерами не США, а ведущих европейских государств .

Российские политологи полагают, что США несут значительную долю ответственности за политический курс Грузии, что подразумевает недопустимость применения силовых методов в решении конфликтных вопросов в регионе. Однако война в регионе была развязана, и США так и не опровергли своей причастности к принятию данного решения.

Таким образом, можно утверждать, что непосредственное американское присутствие на Южном Кавказе не исключает эскалации конфликтов. Положение в регионе по-прежнему уязвимо, но нынешняя расстановка сил, при условии сохранения российского военного присутствия в Армении, а также в Абхазии и Южной Осетии, вполне могла бы обеспечить некий достаточный уровень безопасности. Присутствие США, т.е. создание американских военных баз в Грузии, представляется излишним для нужд региональной безопасности. Ожидания таковы, что уровень угроз и рисков, при данных условиях, усилится .

В Тбилиси размещение американских баз на территории страны расценивается как важнейший фактор обеспечения национальной безопасности. В отличие от Грузии и Азербайджана, которые рассматривают возможное американское военное присутствие в регионе как фактор сдерживания России, Армения видит в американских базах возможный фактор сдерживания Турции.

США объявили Закавказье зоной своих жизненных интересов. Показательно высказывание госсекретаря при президенте Дж. Бушем-старшем Д. Бейкера: «Каспий - это не экономическая и не геологическая или техническая проблема. Это геополитическая проблема первостепенной важности» .

Европейский Союз, со своей стороны, рассматривает территорию Грузии как альтернативный российскому путь поставки энергоносителей, позволяющий нейтрализовать угрозы «энергетического шантажа» со стороны России. Для Евросоюза, не скрывающего своих амбиций по наращиванию геоэкономической мощи в Европе и за ее пределами, Грузия представляет собой возможность выхода на новые рынки. Евросоюз реализует проект TRASECA, предусматривающий оказание финансового и технического содействия странам Закавказья и Центральной Азии в создании транспортного коридора Европа - Черное море - Закавказье - Каспийское море - Центральная Азия. Венец усилий Запада по налаживанию экспорта каспийской нефти в западном направлении - открытый в мае 2006 г. трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан протяженностью 1092 мили, пропускной способностью 1 млн баррелей в день и стоимостью 3,6 млрд долларов. Он транспортирует азербайджанскую сырую нефть с месторождений Азери-Чираг-Гюнеш-ли на каспийском шельфе Азербайджана на турецкий глубоководный терминал в Джейхане на берегу Средиземного моря, пересекает 155 миль территории Грузии, где расположены две из восьми насосных станций маршрута . В данном контексте нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан значительно повышает вес

страны в международных процессах. Азербайджан, в свою очередь, в силу сложившегося баланса сил в регионе и внешнеполитических ориентаций заинтересован в том, чтобы транзитером его ресурсов была суверенная и евроориентиро-ванная Грузия, нежели Грузия, ориентирующаяся на Россию.

В сентябре 2009 г. в Брюсселе совещание министров иностранных дел 27 стран Евросоюза постановило выдать Еврокомиссии мандат на ведение переговоров с Грузией, Азербайджаном и Арменией о расширении экономического сотрудничества, создании «всеобъемлющей зоны свободной торговли» и в конечном счете - об ассоциации .

Роль Ирана на Южном Кавказе также весьма велика, несмотря на то, что США и Турция осуществляют политику сдерживания Тегерана. Иран крайне опасается использования американцами территории Южного Кавказа в качестве плацдарма для атаки. Эти опасения весьма серьезны, и поэтому Иран внимательно относится к любым проявлениям усиления военного присутствия США в регионе.

Очевидно, что в XXI веке, который уже нарекли веком борьбы за ресурсы, еще больше усилится стремление США и стран Евросоюза к закреплению своих позиций на Кавказе и в регионе Центральной Азии. При этом трудно не заметить если не рост влияния западного вектора во внешней политике закавказских стран, то по крайней мере снижение значимости вектора российского. Как показывает война в Южной Осетии в августе 2008 г., ситуация в Кавказском регионе стала более драматичной и менее прогнозируемой.

В заданном геополитическом контексте, который определяет экономическое и политическое будущее Кавказа и Центральной Азии на ближайшие десятилетия, постараемся определить функции, интересы и геополитическую роль Грузии, которая оказалась в эпицентре глобальных геополитических игр в регионе и частью пространства, где возможна острая конкуренция супердержав и их альянсов.

В сложившейся в последнее время ситуации на Кавказе резко выделяется противостояние двух сил, которое вошло в напряженную фазу: с одной стороны, это активизация российской политики, с другой стороны, усиление влияния Запада на региональные процессы. Рассмотрим возможные варианты развития ситуации в регионе и то место, которое может занять Тбилиси в геополитическом раскладе. Одним из возможных вариантов является сближение Грузии с Россией и нахождение в сфере ее влияния. Однако, учитывая события последних лет и царящие в Грузии прозападные настроения, такая перспектива маловероятна.

Более вероятным представляется сближение Грузии с евроатлантическими структурами. Однако основным препятствием на этом пути является стремление России не допустить «атлантизации» государств Кавказского региона, и Грузии в частности, а также создать условия, исключающие военное присутствие США и стран НАТО в Грузии.

В этом контексте наиболее целесообразной можно было бы рассматривать модель, при которой Грузия становится звеном, соединяющим или разделяющим геостратегические зоны. Первый вариант более благоприятен для Грузии: она могла бы стать политико-экономическим мостом между Востоком и Западом.

Грузинский политолог В. Майсая отмечает теоретически существующие перспективы преобразования Кавказа из конфронтационной зоны в так называемый «мирный остров». «В системе международных отношений XXI века Кавказский регион может стать не только «буферным пространством»... но и превратиться в нон-конфронтационное геополитическое пространство, где станет возможным построенное на принципах взаимопонимания сотрудничество между цивилизациями», - пишет он . Но будут ли тому благоприятствовать политические и иные реалии? Ответ зависает в воздухе.

Грузии, на наш взгляд, следует проводить сбалансированную внешнюю политику, основанную на принципе геополитического плюрализма, при которой, возможно, американцы могли бы присутствовать на территории Грузии в формате разработки и реализации совместных с Россией экономических, энергетических, коммуникационных, военных и экологических проектов.

Грузия может стать стратегическим транзитным центром региона. Это потребует полного раскрытия и использования ее транзитного потенциала. И в этой связи налаживание сотрудничества с Россией в энергетической сфере имеет для Тбилиси жизненно важное значение. Речь идет о превращении грузинского транспортного коридора «Восток-Запад» в транспортный перекресток, т.е. его дополнение меридиальным маршрутом по вертикали «Север-Юг». Для этого у Грузии есть все условия - выгодное географическое положение, совместная граница с Россией и Турцией. Грузия имеет реальные предпосылки для того, чтобы стать важным межрегиональным транзитным центром. В этом случае Россия получает новые коридоры для транспортировки энергоресурсов, Грузия же - дополнительные доходы от транзита. Став перекрестной транзитной страной для транспортировки энергоресурсов, у Грузии появится шанс превратиться в безопасное, стабильное и процветающее государство. Но смогут ли быть реализованы имеющиеся возможности? Во многом это зависит от воли, мудрости и дальновидности грузинского руководства.

ЛИТЕРАТУРА

[ 1 ] Буянов B. C. Россия и Кавказский регион // Геополитика: Учебник / Под общ. ред. В.А. Михайлова. - М.: Изд-во РАГС, 2007.

Гулашвили М. Концепция «Мирный Кавказ» // http://www.cmsr.info/consulters/?ID=181

Грузия есть, но ее больше нет в составе СНГ // http://www.rosbalt.ru/2009/08/18/664245.html

Грузия и США - стратегические партнеры // http://prima-news.ru/pnews-17.html

Дейли Дж. (John C.K. Daly). Чем чреват выход Грузии из СНГ? // United Press International, США, 09.06.2009, http://www.inosmi.ru/translation/249784.html

Концепция внешней политики Российской Федерации // http://archive.kremlin.ru/text/ docs/2008/07/204108.shtml

Любинскас А. Геополитический код Грузии и контуры его изменения // http://www.geopolitika.lt/?artc=554

Майсая В. Кавказская геострата - синхронизация или конфронтация геополитических проектов: соприкосновение теорий Аттали и Хантингтона? // http://cge.evrazia.org/ geopolitics_10.shtml

Мучаидзе Г. Место Грузии в системе взаимоотношений России и США. Взгляд из Тбилиси // http://www.sorokinfond.ru/index.php?id=890

Савин Л. Перспективы геостратегии России на Кавказе // http://geopolitica.ru/Articles/521/

Сухов И. Геополитический расклад на Южном Кавказе // Armenia Today, http://armtoday.info/default.asp?Lang=_Ru&NewsID=15407&SectionID=0&RegionID=0& Date=08/28/2009&PagePosition=1

Хартия о стратегическом партнерстве между Грузией и Соединенными Штатами Америки // http://www.america.goV/st/peacesec-russian/2009/january/20090112122917eaifas0.3 934748.html?cp.rss=true

GEORGIA IN THE SOUTHERN CAUCASUS GEOPOLITICAL ARENA

Theory and History of International Relations Chair Peoples’ Friendship University of Russia

Miklukho-Maklaya str., 10a, Moscow, Russia, 117198

The article considers Georgia’s place and role in the Southern Caucasus geopolitical arena at the beginning of the 21st century. It examines the priorities of Georgia’s foreign policy as well as the leading world states’ course towards the Southern Caucasus including Tbilisi.

Key words: Georgia, geopolitics, Southern Caucasus, Russia, USA, EU, competition, geopolitical interests, security, cooperation.